Марина Серова - Когда придет твой черед

— Да я вообще-то и сама в состоянии сварить. Подумаешь, бином Ньютона!

— Ой, не ставь, пожалуйста, джезву на пластик! От этого могут остаться некрасивые кружочки. Вот же подставка!

Я в три глотка выпила кофе и вскочила:

— Все, Алеш, мне пора. Работа очень срочная! Когда вернусь — не знаю, так что меня не жди, я позвоню.

Я поспешно натянула первую попавшуюся майку и джинсы, схватила сумку и выскочила за дверь. Во дворе ждал мой «Фольксваген». Машина нагрелась, пришлось включить кондиционер и подождать. Все это время я то пинала протекторы, то озабоченно устанавливала «дворники» — знала, что Алеша смотрит на меня из окна.

Наконец салон охладился. Я села в машину и поехала куда глаза глядят. По дороге я себя ругала. Нечего было так психовать! Вполне можно было принять душ и вообще привести себя в порядок. Как я поеду к нотариусу в таком виде?! На мне узкие джинсы, кеды и черная майка с надписью по-английски «Правь, Британия, морями!» и еще бейсболка, увешанная значками.

Заехать, что ли, домой? Но Мила разволнуется — тетя прекрасно знает, что в последнее время все выходные я провожу у Алеши Григорьянца. Мила станет спрашивать, не поссорились ли мы. А если поссорились, то почему… нет, лучше я покатаюсь по городу!

Проблему душа я решила просто — съездила на пляж и выкупалась в Волге. На пляже в такой ранний час было пусто, и я почувствовала, что вот теперь проснулась окончательно. Правда, в волосы набился песок да вдобавок разыгрался зверский аппетит. Поэтому я заехала в кафе и заказала штук двенадцать блинчиков. За соседним столиком сидел ребенок — толстый мальчик лет восьми — и лениво ковырял остывшую пиццу. Родители мальчишки выясняли отношения, то и дело отрываясь от ссоры, чтобы прикрикнуть на него: «Ешь давай! Не копайся!»

Пацан смотрел во все глаза, как я ем. Честно сказать, он даже рот приоткрыл. Я подмигнула мальчишке. Тут папаша отвесил ему подзатыльник — не сильный, но все-таки голова парнишки мотнулась. И он едва не ткнулся носом в свою тарелку.

Я встала. Сняла со своей бейсболки значок с надписью «Я имею право», подошла к оторопевшей компании за столиком и приколола значок мальчишке на майку. Потом опрокинула чашку кофе на джинсы папаши. Мужик вскочил, чертыхаясь, но кофе уже остыл, так что его мужское достоинство не пострадало. Когда надо, я умею быть очень ловкой и коварной. Со стороны казалось, что чашку я опрокинула случайно — мне не хотелось ронять престиж папаши в глазах мальчика, но мужик понял, что я это сделала нарочно.

— Извините! — сказала я. — Иногда следует быть повнимательнее и не делать того, о чем потом пожалеешь. Сильно пожалеешь. Верно говорю?

Мужик автоматически кивнул. Его жена смотрела на меня открыв рот. Я потрепала мальчишку по волосам и покинула кафе, оставив деньги под своей чашкой.

Вот вечно я влипаю в подобные ситуации! Один молодой человек — кстати, юный гений преступного мира — как-то сказал, что у меня комплекс Ланселота, причем в тяжелой степени. Это значит, что я рвусь всех спасать, когда меня об этом никто не просит. Но я просто не могла оставить этого типа безнаказанным. Кофе на штаны — это вообще мелочи…

В общем, без пятнадцати десять я подкатила к конторе нотариуса не в лучшем расположении духа. Интересно, с чего это нотариус работает по воскресеньям? Не иначе случилось что-то действительно из ряда вон выходящее…

Сегодня меня секретарша не встречала, а из кабинета слышались голоса. Кто-то разговаривал на повышенных тонах. Я постучалась и, поскольку мне никто не ответил, вошла. Дежавю меня посещает нечасто — слишком уж разнообразна моя жизнь, но тут я испытала это самое ощущение. В кабинете присутствовали те же персонажи, что и во время моего первого визита полгода назад, только одеты они были по-летнему. Так, сам господин Сташевич был облачен в светлый костюм из натурального льна. Конечно, были и некоторые изменения — к примеру, на этой встрече не присутствовали Виталий Витальевич и его супруга. Теперь они проживали в большом селе на самой границе с Казахстаном. Зато остальные Серебряковы были в полном составе.

Солировала Светлана:

— Не понимаю, зачем было вызывать нас сюда в такую рань, да еще в воскресенье!

— Светик, не волнуйся! Тебе вредно! — подал голос ее муж.

Я вздохнула. Влипать в проблемы этой семейки по второму разу — ну уж нет! Такой ошибки я совершать не стану!

— Здравствуй, Евгения! — приветствовала меня Нинель Васильевна. Усатая дама восседала в кресле. Я заметила, что за эти полгода Серебрякова сильно постарела. В отличие от Нинели Кира выглядела просто чудесно и одета была дорого и элегантно.

— Мы занятые люди! — кипятилась Светлана.

— Светик, остынь! — философски откликнулся ее муж.

В этот момент распахнулась дверь. Вошли Маша и Владимир. Демонический красавец ничуть не изменился, только обзавелся дорогущими часами, да и одежда его явно была куплена не на вещевом рынке. А вот Маша меня поразила. Девушка просто светилась достоинством и уверенностью в себе. От чумазой деревенщины, которую я когда-то привезла в Тарасов с продавленным чемоданом, не осталось и следа.

Ухоженная, дорого и стильно одетая молодая женщина обвела веселым взглядом собравшихся и воскликнула:

— Надо же, все в сборе! Вовка, это и есть твой сюрприз? — Она повернулась к своему спутнику.

Владимир нахмурил угольно-черные брови:

— Нет, это еще не сюрприз. Но он сейчас будет.

— Ах, как интересно!

Маша прошла и села в свободное кресло. По дороге она чмокнула в щеку Киру и погладила по руке Нинель. Уселась поудобнее, сложила руки на коленях и с видом прилежной школьницы приготовилась слушать.

Все взгляды обратились к нотариусу. Тот пожал плечами и утер платком взмокший лоб.

Господин Сташевич явно присутствовал здесь в качестве мебели, а инициатором семейного сбора был, похоже, Владимир.

— Я пригласил вас сюда… — негромко заговорил молодой человек, и все разговоры немедленно стихли, — специально, на нейтральную территорию.

Все Серебряковы смотрели на парня, не отрывая глаз. Даже его мамаша притихла и рот приоткрыла от любопытства.

— Дело в том, — продолжал красавец, — что у меня есть для вас одна новость.

— И для меня? — весело воскликнула Маша.

— И для тебя. Тебя она касается в первую очередь, — кивнул Владимир, и я заметила, как постепенно улыбка сошла с лица Марии.

— В чем дело? — резко, деловым тоном спросила девушка. — Что за представление ты здесь устроил?

— Дело в том, — монотонно продолжал Владимир, — что… все мы помним драматичную историю с появлением наследницы после смерти дяди Иннокентия. Так вот, не все Серебряковы безропотно приняли, так сказать, статус-кво. И я — один из этих людей.