Марина Серова - Под знаком Близнецов

И наконец Иван дождался. Советский Союз, гигантская империя, оказался колоссом на глиняных ногах. Когда он затрещал и от него начали отваливаться куски, осторожный Гольцов немедленно, по состоянию здоровья, оставил службу, покинул страну, у которой на флаге теперь гордо красовался автомат Калашникова, и вернулся на родину. С собой он привез двух бульдогов и, конечно же, алмазы.

Гольцов не хотел привлекать к себе излишнее внимание. Поэтому для долгой и счастливой жизни он выбрал провинциальный тихий Тарасов. Там Гольцов женился на дочке профессора местного университета, а вскоре у них родилась единственная дочь Катя…

— Значит, это и есть источник вашего благосостояния?

— Ну конечно. Папа потихоньку продавал алмазы. На это мы все и живем.

Я призадумалась.

— А скажите, Катя, каким образом ваш отец продавал ценности? Ведь это небезопасно…

— У него есть знакомый ювелир. Они много лет сотрудничали — тот состояние заработал на папиных алмазах. А потом отца застрелили… Недавно камни для поездки в Швейцарию я продавала тоже через этого ювелира.

— Скажите, ваш отец чего-то боялся?

— Ну, папа всегда был немного нервным. Он предпочитал жить здесь, в глуши. Пока была жива мама, она постоянно пилила его: «Давай купим дом в городе!» Но папа утверждал, что любит тишину и птичье пение по утрам.

Да, похоже, дело не только в птичках. Человек закапывается в глушь, окружает себя верными и преданными слугами, нашпиговывает дом камерами видеонаблюдения… Ясно ведь, что Гольцов чего-то боялся. Но вот чего? Что мозамбикские повстанцы явятся в Тарасов за своими сокровищами?!

Они вошли так быстро, что я не успела среагировать как надо.

Десять человек — восемь в камуфляже типа «снежинка» и двое в темном штатском.

— Лежать, бояться! — сказал один из громил с чудовищным акцентом. Остальные заржали, и я поняла, что дело плохо. Когда люди с автоматами наперевес начинают смеяться, это значит, все серьезнее, чем можно представить.

У этих были автоматы — причем не «АК», гордо красующиеся на гербе Мозамбика, и не «Кипарисы» с небольшой дальностью боя. Это были короткоствольные «узи» — тоже в своем роде классика.

По тому, как они держали свое оружие — легко, словно не замечая, было ясно, что это не дилетанты.

Они вошли и быстро рассредоточились по гостиной, заняв в незнакомом помещении стратегически важные точки. Сразу перекрыли мне подходы к окнам. Кто-то подошел и остановился у кресла Катерины, кто-то возле дивана, где неподвижно лежал Альберт Николаевич.

Один втащил в комнату Машу, заломив ей руку за спину. По тому, как он держал девушку, я поняла, что он не охранник, а солдат — привык не церемониться с гражданским населением. В глазах у Маши дрожали слезы, девушка кусала губы. Первая мысль, мелькнувшая в моей голове, была: «Какое счастье, что Маша подслушивала у двери, вместо того чтобы выполнить мою просьбу и привести детей в дом! Наверняка горничная заинтересовалась историей про алмазы, и террористы застали ее врасплох».

Впрочем, они застали врасплох и меня. А это уже никуда не годится. Где, черт подери, Глеб, который должен был поднять тревогу при виде вооруженных мужчин?!

Хотя, скорее всего, бедный парень лежит внизу с перерезанным горлом — выстрела я не слышала, а просто так мимо себя парень бы их не пропустил.

Да, такого я не ожидала. Один злодей, двое, трое… Ну, четверо… Пять-шесть — уже сложно. Но восемь… У меня нет шансов спасти всех заложников. А с того момента, как эти громилы проникли в дом, семья Гольцовых и их слуги превратились в заложников. Женщины, дети, раненый Альберт. От Васи толку мало, он скорее обуза в критической ситуации, чем подмога. Небольшая надежда на Макара — мужик он молодой, в хорошей физической форме. Опасность угрожает его жене и детям, так что на его месте любой мужчина становится опасен…

Но тут распахнулась дверь и в гостиную вошел Макар Светозарович. На красивом лице режиссера появилось выражение крайнего изумления. Один громила повел автоматом, и Гольцов, ни слова не говоря, опустился на диван в ногах у Альберта. Жаль, а я рассчитывала на его помощь…

Я взглянула на Катерину. Женщина сидела, выпрямив спину, глаза на побледневшем лице горели, ноздри раздувались. Ох, только бы Гольцова не наделала глупостей! Женщина страшнее тигрицы в момент, когда опасность грозит ее детям… Надеюсь, близнецы в безопасности. В перископ прекрасно виден весь двор, дети наверняка заметили чужие машины. Ведь не явились эти типы пешком, верно? Значит, у них пара джипов или микроавтобус.

Что я могу сделать? Вот сейчас, прямо в эту секунду? Признаться честно, почти ничего. Мой пистолет в комнате наверху. Там же сумка с разнообразным снаряжением. Но шансы попасть туда нулевые. Я, конечно, могу напасть на кого-то из этих ребят, прикончить побыстрее и отобрать автомат. А потом, прикрываясь его телом как щитом, поливать огнем остальных. У меня будут неплохие шансы уцелеть, если мне удастся дойти до окна и вышибить его трупом наемника, а самой выпрыгнуть следом. Во дворе мой «Фольксваген», и, кстати, я оставила ключи в замке зажигания…

Я могла бы в течение трех минут оказаться далеко отсюда. Но это в случае, если бы я была одна. Возможно, такое поведение было бы наиболее разумным, хотя и выглядело бы довольно дико. Оказавшись на свободе, я могла позвать на помощь. Через сорок минут здесь будет отряд полиции или профи из частного охранного предприятия. Ребята помогут мне расправиться с террористами. Но вот шансы заложников при этом тают, как льдинка в бокале. Гольцовы останутся в руках вооруженных злодеев. Нет, пожалуй, я поступлю неразумно и останусь здесь. Подожду подходящего случая — может, удача повернется ко мне не задом, а более приятной частью тела?

Для начала мне нужно понять, кто такие эти ребята и что им нужно в доме Гольцовых. Хотя я уже примерно представляю, кто они и откуда… Наемники, из тех, кто сделает за деньги что угодно. Таких предостаточно в разных странах мира. Они кочуют по земному шару вслед за войной. Сегодня они служат одним, завтра, глядишь, воюют на стороне их противников. То обучают повстанцев в наскоро созданных лагерях, а то вступают в правительственные войска. Они питаются падалью, как грифы. Несут смерть всему, что движется, сами оставаясь невредимыми в любом адском котле — ведь они профи, их учили выживать там, где выжить невозможно. Я это знаю, я и сама такая. Точнее, была такой…

Двое в штатском вышли вперед и остановились посреди гостиной. Я обратила внимание, что эти мужчины стары — вероятно, ровесники покойного Гольцова. Их темные лица были морщинистыми, как изюм. Вообще у всех визитеров лица были загорелыми, причем загорали они не в солярии, дураку ясно, а под солнцем, гораздо более жарким, чем наше.