Наталья Солнцева - Французский ангел в кармане

У профессора от всего этого болела голова, он не мог сосредоточиться на своих теоремах и выкладках, раздражался, сердился, принимал валидол и с видом мученика жаловался жене на молодежь. Больше всего профессора беспокоила сохранность его коллекции. Вдруг ретивые мальчики и девочки узнают, какие ценности хранятся в доме? От них можно ожидать чего угодно!

– Пойми, Рита, – взывал он к сознательности супруги. – Год назад я обменял несколько превосходных греческих монет на золотого «Французского ангела». Это самый «счастливый» талисман в мире! Его история началась с Огюста Дюпре, которому король Луи XVI поручил заняться новой валютой. Были отчеканены легендарные двадцатифранковики с изображением ангела.

– Ну и что?

Николай Авдеевич перешел на шепот:

– Ходили слухи, что Дюпре использовал золото, созданное алхимиком Лестатом. Во время Французской революции эта уникальная монета спасла жизнь своему создателю. Дюпре приговорили к казни на гильотине… Когда он взошел на эшафот, в его кармане лежал «Ангел». Осужденный преклонил колени, произнес молитву, положил голову под смертоносное лезвие… и тут произошло чудо. В колокольню ближайшей церкви ударила молния: полыхнуло пламя, раздался оглушительный грохот… В толпе зевак на площади возникла паника, и казнь отменили. А спустя несколько месяцев Дюпре выпустили из тюрьмы. Слава о монете-талисмане разнеслась по всей Франции, по всему миру… Капитаны морских судов не пускались в плавание без «French Angels», пилоты во время Первой мировой войны не поднимались без них в небо. А во Вторую мировую войну счастливых «Ангелов» выдавал летчикам-истребителям люфтваффе сам Герман Геринг… в качестве награды…

Маргарита Георгиевна смотрела на мужа, как на умалишенного.

– И вот… теперь монета у меня! – похвалился тот.

– Значит, ни тебе, ни твоей коллекции ничего не грозит, – парировала она. – Не устраивай бурю в стакане воды, дорогой. Кирюша не может проводить время в подворотне! Пусть лучше ребята гуляют у нас на глазах. По крайней мере, они не наркоманы! Здесь я ничего плохого не допущу. А если мы не будем знать, где и с кем находится наш сын, то…

Она никогда не заканчивала эту тираду, закатывая глаза и воздевая руки к потолку. Николай Авдеевич был бессилен что-либо изменить и переживал молча. Это серьезно подтачивало его и без того не железное здоровье. Купить сыну квартиру стало его навязчивой идеей.

Денег, которые Маргарита Георгиевна получила за комнату Серафимы, не хватало. Пришлось продать дачу на Клязьме и старую машину. Добавив почти все, что у них было отложено, родители Кирилла еле набрали необходимую сумму.

Так Кирилл стал владельцем отдельной двухкомнатной квартиры в Неопалимовском переулке. Той самой, в которую он со дня на день собирался переезжать.

На мебель денег не осталось, поэтому Маргарита Георгиевна отдала Кириллу стол и диван, которые стояли в его комнате. В общем, все складывалось удачно. Кроме отношений с соседями.

Кирилл Дубровин вздохнул, останавливаясь у своей новенькой двери и доставая ключи. На лестничной клетке было тихо. Он открыл оба замка и вошел. Шаги гулко раздавались в пустой квартире. Пахло деревом, лаком, клеем и новыми обоями.

– Черт знает что! – возмутился Кирилл, ставя на плиту чайник. Необъяснимое поведение соседей ставило его в тупик.

Он напился чаю, принял горячий душ и прилег на диван. Ощущение полного одиночества и свободы было довольно-таки непривычным. Сегодня выходной, и Кирилл мог делать что хотел – бездельничать, валяться, мечтать о чем-нибудь или спать. Никому не было до него дела. Он вспомнил девушку из аптеки, где покупал перевязочные средства, и невольно улыбнулся. Девушка была красивая – высокая, гибкая, с длинными, очень светлыми волосами. Имя у нее оказалось необычное – Леонтина. Редкое имя. Кирилл, во всяком случае, такого еще не слышал.

Дубровину не составляло труда заводить знакомства с женщинами. Он имел развитое, сильное тело, приятное лицо, коротко стригся, одевался модно и подчеркнуто аккуратно. Невысокий рост его ничуть не портил, скорее наоборот. Серо-голубые глаза смотрели жестковато и несколько насмешливо. Женщинам все это нравилось. Особенно им импонировала его манера общения, безукоризненно вежливая, небрежно-светская и любезная. Кириллу было тридцать два года, и он еще не был женат.

Леонтина, которая работала фармацевтом в аптеке, произвела на него впечатление. Кажется, он ей тоже понравился. Погрузившись в приятные воспоминания и фантазии, Кирилл задремал.

Пронзительный звонок в дверь вывел его из забытья.

Что-то небывалое! За все время, как он купил квартиру, к нему звонили впервые. Правда, приходили рабочие, но это не в счет. Во-первых, у них были ключи, а во-вторых, в субботу – выходной. Родители уехали к друзьям за город. Антон, друг Кирилла, единственный, кто знал о его новой квартире, сегодня работает. Если бы он собирался прийти, то обязательно предварительно позвонил бы по телефону.

Кирилл подошел к двери с некоторой опаской, посмотрел в «глазок». На полутемной лестничной площадке стояла растрепанная женщина средних лет, она плакала. Он скорее почувствовал, чем увидел это ее состояние растерянности и горя.

– Извините, ради бога, – проговорила женщина, как только Кирилл открыл дверь.

Она была без верхней одежды и в тапочках. Неужели соседка? У Кирилла на лице было написано такое удивление, что женщина еще больше смутилась.

– Мне пришла телеграмма, – продолжала она, всхлипывая и сморкаясь в огромный мужской носовой платок. – Я из Мурманска.

Кирилл ничего не понимал. Она из Мурманска? И что?..

– Это город Москва! – мягко сообщил он странной посетительнице и улыбнулся.

– Я… я знаю… – женщина кивнула и громко высморкалась.

– Да вы заходите, – предложил Кирилл, пропуская женщину в прихожую.

– У вас ремонт, – она оглянулась, переминаясь с ноги на ногу. – Вы заняты, наверное…

– Я бы так не сказал, – снова улыбнулся Кирилл. – Чем могу быть полезен?

– Я из Мурманска, – повторила женщина. – Муж ушел в плавание, вернется только через месяц, а тут… телеграмма.

– Какая телеграмма? – не выдержал Кирилл. Он видел, что женщина расстроена и еле стоит на ногах. – Вы проходите в комнату. У меня стульев нет, не успел еще обзавестись. Присаживайтесь на диван!

Женщина уселась, продолжая шмыгать носом.

– Приходит почтальонка вчера утром. «Плохая телеграмма тебе, Галина!» – говорит. Я гляжу, из Москвы сообщают, что дядя мой, Алексей Петрович, умер. Он мне даже и не дядя. – Она вздохнула. – Так, дальний родственник. Я в родстве не очень-то разбираюсь… Он всю жизнь проплавал, и за границей бывал. Семьей так и не обзавелся. Ни жены, ни детей! Никого, кроме меня… Так получается.