Наталья Солнцева - Французский ангел в кармане

Кирилл вежливо слушал.

– Вы простите, молодой человек, – спохватилась женщина. – Я вам зря все это рассказываю. Но… Кроме меня, хоронить его некому, ну и наследство оформить надо. Квартиру-то он мне свою отписал! Царствие ему небесное! – Она торопливо и неумело перекрестилась. – Села я на самолет – и в Москву. Город чужой, все чужие. Еле по адресу дом нашла. Ни души у меня тут знакомой нет! Как все делать, оформлять, какие документы, справки нужны, не знаю. Пароходство, где он всю жизнь проработал, за тридевять земель находится, во Владивостоке. Квартиру он эту в Москве неожиданно как-то купил, сразу. И где деньги взял? Наверное, всю жизнь копил. Один жил. Какие расходы?

– Так вы…

– Я сегодня только прилетела, – не дослушала женщина. Она торопилась рассказать все о своих проблемах. – И что за люди здесь живут? Никто даже дверь открыть не желает! Спросить некого, куда идти, что делать? Соседи, называется! Прячутся, как мыши по норам. Или это здесь заведено так?

– Нет! – ответил Кирилл. – Я сам удивляюсь. Вам никто не открыл?

– Никто! – Женщина заплакала. – Меня зовут Галина Ивановна, – без всякого перехода добавила она. – А вас?

– Кирилл.

– Красивое имя.

Кирилл пожал плечами. Он привык к своему имени и считал его обыкновенным.

– Я звонила почти ко всем. А впустили меня только вы! Алексей Петрович жил на пятом этаже. Собственно… – она показала на потолок, – он и сейчас там. Лежит… Вы мне не поможете?

Кирилл подумал немного и кивнул головой.

– Пожалуй. У нас недавно Серафима умерла. Так что я знаю, куда надо идти, какие бумаги оформлять. Я вам все запишу. Сейчас… – Он достал ручку, вырвал листок из блокнота и записал все необходимое. – Вот. Остальное придется узнавать в ЖЭКе. Соседи тут действительно ведут себя… непонятно. Так что рассчитывать придется только на себя.

– Знаете… – Галина Ивановна смутилась. – Вы не подниметесь со мной наверх? Боюсь я одна с покойником. А?

– Ладно.

Кириллу не хотелось никуда идти, но он не мог бросить на произвол судьбы женщину. К тому же внезапно ему пришла в голову мысль, что он сможет побывать хотя бы в одной из квартир этого загадочного подъезда, увидеть воочию, причем близко, ее хозяина. Пусть мертвого. Все равно интересно.

– А кто вам телеграмму прислал? – спросил он, пока они ехали в лифте на пятый этаж.

Галина Ивановна шмыгнула носом и развела руками.

– Не знаю. Подписано – социальная служба. Дядя ведь был одиноким. Может, из собеса кто или… Понятия не имею! – заключила она.

– А как вы в квартиру попали? Ключи где взяли?

– Под ковриком. Я к двери подошла, толкнула – заперто. Удивилась очень. Знаете, когда покойник в доме, дверь всегда открыта. Во всяком случае, я так думала. А тут… Ну, постояла я, никто не открывает. Позвонила в соседние квартиры. Тоже ничего. Что делать? У меня ноги от усталости подкашиваются, сил нет! Сколько я по Москве набегалась без привычки! Стою и плачу. И тут мысль мне пришла: посмотреть под ковриком. Люди часто так делают… Ключ, на мое счастье, там и лежал.

Галина Ивановна открыла дверь и пропустила вперед Кирилла.

В квартире стоял стойкий запах сандалового дерева и хорошего дорогого табака. В небольшой прихожей было темно.

– Идите сюда, – отчего-то шепотом позвала его Галина Ивановна.

Кирилл поймал себя на том, что старается ступать бесшумно, как вор. Страха он не испытывал – только жгучий интерес. Было немного не по себе. Как будто за ними наблюдал кто-то невидимый.

В комнате горел свет. Кирилла поразила обстановка. Жилище одинокого пенсионера оказалось довольно необычным.

Сама по себе комната была огромная, стены обиты гобеленами, на которых преобладали морские мотивы. Тихие воды, укромные заливы, корабли, дрейфующие у зеленых берегов, бледные небеса с курчавыми облаками, как на пейзажах великих голландцев. Окно занавешено атласными шторами цвета морской волны.

Мебели мало – сделанный на заказ деревянный неполированный стеллаж во всю стену, мягкий уголок, низкий столик, книжные полки. Стеллаж сплошь уставлен диковинками со всех концов света – морскими раковинами, высушенными крабами, лангустами, экзотическими плодами, посудой, статуэтками, оружием, коробочками и ларчиками, бутылками, африканскими масками… Чего тут только не было!

На низком столике разложены принадлежности для курения – всевозможные трубки, мундштуки, портсигары, коробки с разными видами табака, дорогие зажигалки и прочее.

– Видите? – прошептала Галина Ивановна, присаживаясь на краешек шикарного дивана. – Эти вещи он привозил из рейсов? Как вы думаете?

Кирилл покачал головой. Он еще не все рассмотрел. Над диваном висели две картины. Одна – морское сражение парусных судов; другая – шторм в океане. Что-то похожее на Айвазовского.

– А где…

Галина Ивановна поняла, о чем хотел спросить Кирилл, и показала рукой на ширму, отгораживающую один угол комнаты. Ширма была тоже гобеленовой, поэтому не бросалась в глаза.

Хозяин квартиры лежал на велюровой кушетке, одетый в новый костюм, со сложенными на груди руками. Длинные седые волосы аккуратно причесаны. На правой руке – татуировка: якорь. Лицо почти такое же белое, как и волосы.

– Это ваш дядя? – шепотом спросил Кирилл у Галины Ивановны.

– Наверное. Я его при жизни ни разу не видела!

– Вы его документы нашли?

– Ага! Паспорт и все остальное… В шкафу с книгами, прямо на средней полке. И деньги там. Немного, но на похороны хватит.

Кирилл посмотрел на фотографию в паспорте. Покойник и вправду оказался Алексеем Петровичем, во всяком случае похож. Те же резкие черты лица, тяжелый подбородок, длинные волосы. Сомневаться не приходилось.

– Это он! – подтвердил Кирилл.

– А вы что же… думали…

– Странно все это. Вы не находите?

– Нет, – удивилась Галина Ивановна. – Дядя был один на всем свете. Жил один и умер один. Это как раз понятно.

Кирилл так не считал, но решил не спорить. Какое его дело?

– Давайте распределим обязанности, – предложил он. – Вы идите, оформляйте все бумаги, а я позвоню кое-куда, договорюсь о помощи. Вдвоем нам не справиться.

– Позвоните отсюда, вот телефон. Вы не могли бы побыть здесь, пока я приду? Нельзя покойника оставлять одного.

Кирилл все еще думал, соглашаться ему или нет, как Галина Ивановна мгновенно собралась и ушла. Похоже, выбора у него не было. Он задвинул ширму, чтобы не видеть мертвого, и принялся рассматривать заморские вещицы, собранные бывшим моряком.

Нельзя сказать, что Кирилл Дубровин боялся, но ему было неуютно. Легкое беспокойство, тревога непонятного происхождения заставляли его напрягаться. Он старался не смотреть в сторону ширмы, что ему почти удавалось.