Антон Леонтьев - Венец творения

А еще… Еще он говорил о том, что они принесли в жертву своему хозяину безвинную крошку Женечку, мою воспитанницу. И, выдав все за несчастный случай, укатили на юг Франции. Они и произвели несчастную на свет, чтобы рано или поздно сделать жертвой своего мерзкого повелителя. Вот ведь изверги!

Ко мне он не заглянул. Я знаю, отчего он приказал хорошо обращаться со мной: боятся, как бы с ребенком ничего не вышло. Я же не верю в то, что ношу в себе исчадие ада и ребенка Повелителя мух, как именуют они своего хозяина.

Все эти люди — сумасшедшие, опасные сумасшедшие . Да, они объединились в секту сатанистов, история которой, не исключаю, насчитывает многие десятилетия, а то и целые столетия. Но сути это не меняет: они поклоняются тому, кого просто-напросто не существует!

Однако, думая о том, что случилось, я все больше убеждаюсь в том, что если есть Боженька, то имеется и его антипод, Повелитель мух. Да и мои тюремщики… Они ведь маньяки, жесточайшие убийцы, причем все скопом! Теперь мне ясно, отчего того, кто лишал жизни людей, потрошил их и уносил с собой столь важные для их гадкого ритуала головы, так и не нашли.

Потому что убийцей был не один человек, а все они сразу! Все они и убивали несчастных жертв! А потом, в случае необходимости, создавали друг другу незыблемое алиби.

Или же… Писать об этом не хочется, но я постоянно думаю… Или же есть рациональное зерно в том, чему они поклоняются? И гложет меня мысль о том, что, не исключено, во чреве моем сидит ребенок сатаны. И что я произведу на свет подобие того странного адского существа, которое, как я теперь поняла, жило в подвале, в тайной комнате, и которое было принесено в жертву на алтаре, в пещере под кладбищем. Ибо была это помесь человека и беса, но как такое возможно?»

«31 декабря 1913 года . Год, как нет с нами мамочки. И хорошо, что всего этого она не застала. Не могу избавиться от мысли о том, что у каждого в жизни есть свое предназначение. Неужели мое — стать матерью ребенка Повелителя мух? Что-то подсказывает мне, что зло совсем не так абстрактно, как принято считать в нашем просвещенном мире. Зло — оно в нас самих . В том числе и во мне. И уж точно в тех, кто заточил меня сюда.

Но могу ли я думать о том, что ребенок, внук или внучка моей матушки, коих она никогда не увидит, есть средоточие зла? Нет, не хочется думать и писать об этом, но избавиться от тревожных мыслей я просто не в состоянии….»

«2 января 1914 года . Вот и наступил Новый, 1914-й, год. А я по-прежнему в заточении. Они регулярно устраивают в моей комнате обыски, потому что боятся, что я снова попытаюсь бежать. Я постоянно думаю над этим, но пока ничего не придумала.

Дневник первое время я прятала под матрасом, потом, когда они стали переворачивать оный, в самом матрасе. Но после того как я пыталась бежать, они начали прощупывать матрас, подозревая, что я могу там что-то утаить.

Я уж думала, что они найдут мой дневник, единственную отдушину в этом смрадном заточении. Однако мне и тут помогла судьба. Мебели в моей каморке практически нет, только огромный, похожий на гроб шкаф, что стоит напротив моей кровати. Причем шкаф такой тяжеленный, что сдвинуть его с места не под силу никому, даже нескольким дюжим мужикам.

Шкаф абсолютно пуст, и иногда мне нравится забираться в него и закрывать дверцы, воображая, что я потом их открою — и окажусь в мире, где нет жестокости, боли и сумасшедших тюремщиков, поклоняющихся Повелителю мух. Но такого, конечно же, не происходит…

Однако во время одного из таких сеансов отчаяния мне удалось установить, что задняя панель шкафа, та самая, что прилегает к стене, движется, если задействовать особый механизм. Но нет за ней тайного хода, который бы мог вывести меня отсюда, а всего лишь оклеенная веселыми детскими обоями стена.

Но стена не простая, а с вмонтированным в нее сейфом. Причем в замке сейфа я обнаружила ключ. Подозреваю, что даже члены графского семейства не знают о существовании этого старого, судя по всему, установленного еще при строительстве дома сейфа. Кажется, когда-то был здесь будуар графини Бальзуевой-Мухиной, урожденной маркизы де Флай. И в сейфе она могла хранить свои драгоценности. Или, если предположить, что и она, и ее супруг тоже были оккультистами, нечто гораздо менее безобидное…

Как бы то ни было, но мои тюремщики не подозревают о наличии этого сейфа. Именно в нем я прячу теперь свой дневник, а ключ засовываю в один из пазов шкафа — впрочем, в этот пустой монстр они заглядывают мельком.

А василек, тот самый, уже ссохшийся, что подарил мне летом Мишенька… У меня рука не поднимается выбросить его… Ведь я все еще люблю — его, этого монстра, отца моего ребенка!»

«19 февраля 1914 года . Я постоянно ощущаю, как ребеночек ворочается в моем чреве. Повитуха заставляет меня принимать горькую микстуру — им важно, чтобы здоровье у меня было отменное. У меня и у моего чада. Впрочем, они похожи на мясника, который кормит корову на убой. И эта корова — я!»

«5 марта 1914 года . Немного простыла, и это вызвало среди моих тюремщиков панику. Тотчас появилась акушерка, а вместе с ней и врач, долго осматривавший меня и вынесший свой вердикт. Они даже стали лечить меня, боясь, однако, нанести вред ребенку. Кажется, они даже поклоняются ему… Я же все думаю о том существе, что жило в подвале.

Это же была не кукла, и это не был неведомый зверь! Это был человек, но какой! Я все больше убеждаюсь в том, что это был человек, отцом которого являлся дьявол. Посему и появился на свет этот монстр с рогами черта, когтями беса и клыками вурдалака…

Быть может, было бы лучше, если бы я вдруг потеряла свой плод…»

«14 марта 1914 года . И вот миновал второй день рождения мамочки — без нее самой. Я практически все время провожу в кровати, потому что роды будут иметь место, как я поняла, в самом конце апреля.

Из разговоров тюремщиков я поняла, что они ожидают, что случится это в ночь с тридцатого апреля на первое мая. Ну как же, шабаш ведьм, Вальпургиева ночь! Однако я дала себе слово, что не разделю участь прежних несчастных, которых они брали в плен и заставляли рожать. Я сбегу, хотя пока не знаю, как именно! И кто бы у меня ни появился, я буду любить его всем сердцем!»

«23 марта 1914 года . Кстати, о любви. Сегодня ко мне заглянул Мишенька — вернее, конечно же, его сиятельство граф Михаил Григорьевич Бальзуев-Мухин. Вел он себя со мной, как будто я была ему совершенно незнакома. Единственное, что занимало его, так это мой огромный живот. Он благоговейно пялился на него, как будто там заключались сокровища всего мира. Для них, поклонников Повелителя мух, кажется, так и есть. Только их мир — это преисподняя, а страдание других — музыка для их черствых сердец.