Ксения Рождественская - Мистическая Москва. Тайна дома на набережной

– Думаю, некоторые возможности есть, – медленно проговорил Саша. – Надо только поискать их. Во-первых. Помните, Маргарита рассказывала, будто ездила в апреле на гастроли? А по-моему, всех обманула. Нужно узнать в театре, когда актриса там не появлялась. Почему-то мне кажется, что ее отсутствие пришлось как раз на то время, когда умирала Кристина. Убийце нужно было постоянно находиться рядом с девушкой, чтобы та не пришла в себя и не испортила всю задумку. Дома и на работе требовалось как-то объяснить, почему ее не будет, Марго и придумала для мужа гастроли, а для театра какую-нибудь болезнь. Например, грипп. Я хорошо помню, как администратор говорил, что на гастроли ездят только ведущие артисты, и то очень редко.

– Проверим, – кивнул Рощин. – Но тогда мне непонятен один момент, если, конечно, твои предположения верны. Неужели Торова не опасалась, что данный факт могут проверить?

– С какой стати кому-то это делать? – удивился Саша. – Для всех она не была знакома с Кристиной. А значит, ее никак и не свяжут со смертью девушки. Кстати! И попробуйте проверить, нет ли в теле Швецовой следов психотропных препаратов. Я понимаю, прошло много времени, и все же шансы есть…

– Как-то слабовато, – поморщился Валентин Петрович.

– Подождите расстраиваться. У меня есть еще и во-вторых, и в-третьих.

– Ну-ка, ну-ка! – оживился мужчина.

– Помнишь, как я по телефону сообщил Марго о дневниках Левы Федотова? – Александр повернулся к Людмиле.

Та кивнула.

– И вдруг, сразу после моих слов, связь прервалась. Мы еще забеспокоились, думая, что могло случиться. Но актриса сама перезвонила и сказала, что у нее мобильник разрядился. На самом же деле ей нужно было время, чтобы воспользоваться этой информацией. И она воспользовалась. Поведала нам о якобы найденных в своей квартире листах, на которых сумела разобрать несколько строчек. И тут же пару фраз процитировала. Меня они тогда поставили в тупик. Все дело в том, что я прочитал часть дневников и имею представление о стиле записей. Так вот, изложенное Маргаритой явно не соответствовало манере Левы Федотова. Кроме того, я не думаю, что его семья жила в той квартире, которая принадлежит сейчас Торовым. Это, кстати, тоже легко проверить – в музее Дома на набережной много фактов, посвященных юноше. Думаю, есть и номер квартиры Федотовых. А если автор дневников там не проживал, то каким образом его записи оказались под подоконником?

– Хм, интересно… Но, допустим, Маргарита признается, что специально придумала эти листки, чтобы вы побыстрее шевелились? – произнес Рощин. – Что тогда?

– Между прочим, по ее словам, пакет с ними нашел рабочий. Наверное, не составит труда найти бригаду, которая делала ремонт, и узнать из первых рук, имела ли место находка.

– Одним словом, а был ли мальчик, – задумчиво проговорила Люда и уставилась в окно.

– Ну а что в-третьих? – нетерпеливо спросил Валентин Петрович.

– Снотворное в крови Маргариты, – произнес Саша.

– Ты о чем?

– Актриса сказала, что сделала из стакана пару глотков, прежде чем отдала его Аркадию. Этим как бы объясняет тот факт, что не брала телефон и долго не открывала дверь. Мол, крепко уснула. В действительности ей нужно было выиграть время. А дабы объяснить свой якобы крепкий сон, Марго придумала, будто тоже пила воду. Я думаю, еще не поздно взять у нее анализ крови на наличие снотворного. Если его не окажется, возникает вопрос: так почему она не брала телефон и не открывала дверь?

Некоторое время Рощин внимательно смотрел на Сашу, а потом сорвался с места и, выбегая за дверь, крикнул:

– Я позвоню, если будут какие-то вопросы.

Александр устало откинулся на подушки. История с призраком Анны Фроловой была почти закончена. Почти, потому что его тревожил один факт, которому он не находил объяснения. Почему Стас почувствовал призрак этой девушки? И ведь не только почувствовал – увидел еще ее во сне. И та даже назвала свое имя, а также имя своего любимого, Вовки Сергеева.

Повертевшись некоторое время в кровати, Саша не выдержал и все-таки спросил об этом у самого Стаса.

Брат немного подумал, а потом сказал:

– Скорее всего, Аня все еще там, в Доме на набережной. А где ей еще быть? Неупокоившиеся души всегда возвращаются на место своей смерти. Только вряд ли они причиняют боль окружающим людям, это тихие, несчастные сущности. И все их действия, скорее всего, абсолютно безобидны. Очень чувствительные люди могут услышать шаги на лестнице или музыку в пустой квартире. Вы же знаете, я тоже реагирую на подобные вещи и каким-то образом, видимо, сумел настроиться на Анину волну. – Станислав судорожно вздохнул. – А может, наоборот, Анна на меня настроилась, чтобы сообщить о себе и возродить память о давней трагедии.

– Ей это удалось, – тихонько произнесла Люда. – Конечно, способ был выбран не совсем удачный…

– Я бы сказал – драматический, – добавил Стас.

– Но мы сумели вытащить старую, забытую историю на поверхность, – продолжила Людмила. – Люди нашего поколения должны знать об ужасах и несправедливости тех лет. О таком нельзя забывать. Ибо пока жива наша память, мы постараемся избежать тех ошибок, которые совершили наши предки. И главная из этих ошибок – пренебрежение человеческой жизнью. Нельзя строить будущее на костях тех, чье мнение или действия оказались неугодными. Потому что единственная ценность нашей жизни – САМА ЖИЗНЬ. А все остальное не столь важно. И любые посягательства на этот божий подарок перечеркивают все самые лучшие помыслы.

Саша лишь молча улыбнулся, совершенно согласный с любимой. Затем устроился поудобней и подумал: а теперь – спать.

Встряски, подобные недавней, обычно забирали у него все силы, и потом их приходилось долго восстанавливать. Но он никогда не унывал. А сейчас, несмотря на дикую усталость и боль во всех конечностях, еще и чувствовал себя счастливым. Не оттого, что ему удалось разоблачить Маргариту Торову, нет. Причина его радости лежала гораздо глубже.

На его взгляд, причина эта гораздо более важна, чем разоблачение убийцы. Анна Фролова, девушка, жившая несколько десятилетий назад, смогла найти дорогу к памяти его поколения. И он, Саша, постарается изо всех сил, чтобы эта память не была перечеркнута годами.

Прошло три или четыре дня, и Александр наконец почувствовал в себе силы встать с кровати. Хотел сделать себе кофе, но сначала еще нетвердыми шагами подошел к окну и улыбнулся яркому солнышку, белым облакам, копошащимся в песочнице детям. Какая спокойная и безмятежная картина! И пусть так будет всегда, ведь жизнь продолжается, несмотря ни на что…

Слабость все еще давала о себе знать, но мозг вновь заработал в полную силу. Саша наслаждался тишиной и покоем. Он все-таки заставил себя пойти на кухню и поджарить яичницу. Каждое действие давалось ему с трудом, но он радовался тому, что уже может что-то делать, словно ребенок. Он свободен в своем выборе – есть или пить, спать или бодрствовать. И это самое главное, что вообще может быть в жизни.