Наталья Александрова - Заколдованная шкатулка

Надежда рассчитала, что если погиб господин Шарапов двенадцатого декабря, то хоронить будут не раньше пятнадцатого. Оказалось — шестнадцатого, об этом она в свое время узнала из тех же телевизионных новостей.

— Послушайте, вы куда звоните? — Дама из бухгалтерии хотела спустить дело на тормозах. — Уж почти неделя с похорон прошла, кто теперь помнит про тот венок?

— Ах, вот как?! — заорала Надежда. — Вот какие у вас порядки! А что мне делать, если клиент штрафом грозит? У меня-то по документам все сделано, тогда я его к вам пошлю!

В бухгалтерии наконец поняли, что она не отступит.

— Слушайте, мы тут ни при чем, — заговорила женщина. — Звоните Маргарите Дмитриевне, это помощница господина Шарапова. То есть была помощницей. Она как раз организацией похорон занималась, она должна быть в курсе.

— А какой телефон? — Надежда постаралась, чтобы в голосе ее не прозвучала радость, записала номер и отключилась.

— Вот так-то, — сказала она появившемуся в комнате коту. — Нам нет преград на море и на суше, нам не страшны ни льды, ни облака-а! Бейсик, как там дальше в песне поется?

Кот презрительно фыркнул. А Надежда схватилась было за телефон, но сообразила, что неизвестная Маргарита Дмитриевна уж верно женщина неглупая, раз работала помощником у крупного бизнесмена. И определитель номера у нее уж точно стоит. Так что нужно подстраховаться.

Зачем Надежда хочет звонить этой самой помощнице, она и сама толком не знала. Просто знакомый зуд в корнях волос подсказывал, что она на верном пути.

Она собралась и вышла из дома. Путь ее лежал в кафе, что находилось в двух кварталах. Кафе было неплохое, месяца три назад они справляли там день рождения мужа. Не юбилей, а так, очередную годовщину. Надежда накануне немного приболела, так что муж запретил ей горбатиться у плиты, там, сказал, все накроют и подадут, а после посуду уберут. Все так и вышло, за что Надежда была служащим кафе очень благодарна. И с тех пор забегала иногда по пути выпить чашку кофе.

Народу в кафе, несмотря на утреннее время, было мало, и Леночка из-за стойки приветливо махнула Надежде.

— Капучино и чизкейк? — спросила она.

— Ох, не надо чизкейка! — вздохнула Надежда. — Нельзя мне. Слишком много калорий.

Остановились на двух крошечных пирожных, называемых макарони. Надежда еще выпросила у Лены телефон — дескать, срочно нужно позвонить, а мобильник дома забыла.

С волнением она набрала номер Маргариты Дмитриевны и, услышав ответ, заговорила, изменив голос:

— Видите ли, в чем дело. Я, конечно, в курсе, что ваш… что господин Шарапов погиб… Но… мне хотелось бы…

— Выразить соболезнование? — усталым голосом перебила ее Маргарита Дмитриевна.

— И это тоже. Но, кроме того, прояснить некоторые вещи. Дело в том, что мне, что у меня… у меня есть одна вещь, которая имеет отношение к Николаю Сергеевичу.

Надежда говорила медленно, осторожно подбирая слова, чтобы не сказать лишнего и в случае чего поскорее повесить трубку. Судя по всему, зря она это все затеяла, но покалывание в корнях волос говорило об обратном.

— И я бы хотела… — упорно тянула она слова.

— Слушайте, это ведь вы звонили двенадцатого декабря утром? — перебила ее Маргарита Дмитриевна.

— Ну…

— Сейчас я найду! Вы — Леваневская Ираида Семеновна, так?

Оп-ля! Герой американского боевика в этом случае обязательно крикнул бы: «Бинго!» Потому что перед Надеждиным внутренним взором встала смятая бумажка, что дала ей в свое время Катя, а той — неизвестная старуха в больнице. Это была квитанция дорогой гостиницы для животных, где содержалась кошка Диана, и в ее переноске старуха спрятала шкатулку. Квитанция была об оплате, кстати немаленькой.

А в самом низу стояла печать, а также подпись заказчика. И фамилия: Леваневская И. С.

Ираида Семеновна, это точно. Значит, Надежда совершенно правильно угадала! Есть связь между шкатулкой и Шараповым! Это ему должна была умирающая старуха передать шкатулку! Он должен был хранить ее дальше! Но старуха не успела связаться с ним, потому что именно в это время на встрече с депутатом Рюминым Шарапова убили. Убили, чтобы он не успел принять от старухи шкатулку!

Так вот кто заказал убийство — тот змееподобный тип, что приходил к старухе, а потом к Кате!

Все эти мысли промелькнули в голове у Надежды за долю секунды, она всегда быстро соображала.

— Да, это я… — сказала она, тщательно следя за тем, чтобы голос был низкий, с хрипотцой, голос сильно пожилой женщины. — Как вы понимаете, с господином Шараповым мне связаться не удалось.

— Да-да, конечно… — Маргарита Дмитриевна выдержала положенную случаю скорбную паузу. — Но понимаете… я тут разбираю бумаги… Николай Сергеевич был… он был очень хорошим начальником, организованным. И человеком тоже хорошим… Он оставил четкие распоряжения всем. По работе, конечно, разбираются другие, а я занимаюсь его личными бумагами. Так вот, для меня все расписано точно и подробно. И про вас тут тоже запись есть.

— Что вы говорите? — оживилась Надежда.

— Да, вот так прямо и сказано: если госпожа Леваневская не сможет связаться со мной, то ей следует обратиться…

— К кому же? — Надежда призвала на помощь все свое хладнокровие, чтобы голос не дрожал, чтобы не выдать раньше времени свое волнение. — Кто этот человек?

— Валентина Валерьевна Минамотова, сотрудница Музея восточного искусства, — отчеканила помощница Шарапова. — Записывайте телефоны и адрес.

— Спасибо, — сказала Надежда, — адрес я знаю, — но телефон записала.

Вот, значит, как. Оказывается, эта ученая дама из Музея восточного искусства все прекрасно знала про шкатулку. А ей, Надежде, толком ничего не сказала. Ну, с другой стороны, ее можно понять — приходит незнакомая женщина, держится неуверенно, видно, что человек она совершенно посторонний…

Надежда посмотрела на записанные телефоны. Домашний, рабочий… Нет, она не станет звонить. Она поедет в музей прямо сейчас и вытрясет из этой Валентины Валерьевны все, что она знает про шкатулку, из-за которой убивают людей.

Надежда бросила на стол деньги и побежала домой, забыв проститься с приветливой девушкой из кафе.

Дома она завернула шкатулку в чистую наволочку, потом положила в два непрозрачных пакета, велела коту быть за хозяина и помчалась в Музей Восточного искусства.

Торговец с дочерью и сопровождающий их ронин шли по дороге, скудно освещенной лунным светом. Торговец шел впереди, девушка следовала за ним мелкими изящными шажками, ронин замыкал группу, настороженно вглядываясь в окружающие дорогу заросли.

Дорога сделала поворот. Торговец остановился, вглядываясь во тьму, ронин нагнал его и проговорил вполголоса: