Евгения Грановская - Перстень чернокнижника

Паштет продолжал молчать. Чалый сдвинул рыжеватые брови.

— Значит, так, — отчеканил он. — Сейчас ты возьмешь мобилу и позвонишь этой дуре. Скажешь ей, чтобы ехала сюда.

Паштет смерил тощую жилистую фигуру Чалого презрительным взглядом.

— Слышь, Чалый, а не пошел бы ты?

Раздался щелчок, и в правой руке Чалого сверкнуло лезвие ножа.

— Доставай мобилу, Паштет, — сухо сказал он. — Или я сам достану.

— Ладно.

Паштет вынул из кармана телефон, нажал на кнопку связи и приложил трубку к уху.

— Женя…

— Паштет, где ты? — выпалила та. — Уже объявили посадку! С тобой что-то случилось?

— Со мной все в порядке, — ответил Паштет. — Слушай внимательно: я не смогу с тобой полететь. У меня появились срочные дела. Лети одна!

Чалый и Губан ринулись в атаку. Паштет швырнул телефон на кафельный пол и раздавил его ударом каблука.

О Паштете она почти не думала. Какой смысл? Скорей всего, он просто передумал. А может, у него в самом деле нашлись срочные дела. Да и с какой стати он должен помогать незнакомой девушке?

И Женя стала думать об Игоре. Вспоминала его лицо, голос, белокурые волосы и лучистую улыбку. Но потом поняла, что если и дальше будет о нем думать, то непременно заплачет, и переключилась на другие, менее прекрасные и менее грустные мысли.

Лететь было совсем не страшно. В круглом окошке иллюминатора Женя увидела сверкающие на солнце, ослепительно белые облака, похожие на сугробы снега.

Минут двадцать она любовалась ими, а потом на нее накатила дрема. Женя закрыла глаза.

«В Москве полно нечисти, — услышала она ворчливый голос тети Матильды. — Замарашка, у тебя на лбу написано: «Обмани меня!» И уверяю тебя, моя милая, в Москве найдется не одна сотня человек, готовых откликнуться на этот призыв».

«Не такая уж я простушка, — подумала Женя. — И я никому больше не позволю себя обмануть».

Она зевнула и сама не заметила, как погрузилась в сон.

Шагая по аэропорту с сумкой в руках, Женя вертела головой по сторонам, удивляясь всему, что видит. Увлеченная разглядыванием магазинов и кофеен, она на полном ходу налетела на какого-то мужчину и ткнулась ему лбом в подбородок.

— Ой!

— Ай!

Женя остановилась и, потирая ладонью ушибленный лоб, растерянно воззрилась на незнакомца. Он был невысок, но очень хорошо сложен. Широкие плечи, тонкая талия, черная челка на глазах.

— Про… стите, — пролепетала Женя.

— Да ничего страшного, я сам виноват, — ответил мужчина, потирая ушибленную скулу. — Вы как?

— Нормально. А вы? Больно я вас ударила?

— Удар был очень сильным, но, к счастью, у меня крепкий череп, — улыбнулся незнакомец. Он отнял руку от подбородка и с интересом взглянул на Женю. — Кстати, я Валера. А вы?

Женя замялась и засомневалась: удобно ли знакомиться с мужчиной вот так вот — практически на улице? Это вроде бы некрасиво. А может быть, в Москве так принято?

— Н-да, — проговорил парень с улыбкой. — Видно, я действительно здорово вас боднул, если вы позабыли собственное имя.

— Я Женя, — торопливо сказала она. — Женя Ремизова. Прилетела из Среднесибирска.

«Зачем я ему сказала про Среднесибирск? Теперь он знает, что я провинциалка! И кто меня вечно тянет за язык?»

— Среднесибирск — это где-то в средней Сибири? — уточнил Валера.

— Угадали, — улыбнулась Женя.

— Далеко же вас занесло. И что вас потянуло в Москву — работа, жажда приключений или дела сердечные?

«Я приехала к жениху», — хотела сказать Женя, но отчего-то сдержалась.

— Я приехала… по делам.

— Вы впервые в Москве?

— Нет. То есть да. В детстве меня отец сюда привозил, но я почти ничего не помню.

— Бывает, — кивнул Валера. Он смерил ее любопытным взглядом и поинтересовался: — Скажите, Женечка, а вы сильно торопитесь?

— Нет. То есть…

— В таком случае вы не будете возражать, если я приглашу вас в кафе? В самолете я не ем от волнения, поэтому после приземления всегда голоден как волк.

Женя не знала, что полагается отвечать в подобных ситуациях, и совсем растерялась. Она во все глаза смотрела на незнакомца и не могла произнести ни слова.

«А он симпатичный», — пронеслось в голове у Жени, и вдруг, сама не зная почему, она спросила:

— Вы москвич?

— Да, — ответил Валера. — Почему вы спрашиваете?

Женя смущенно улыбнулась:

— Просто у нас все считают москвичей противными снобами. А вы мне кажетесь очень приличным человеком.

Валерий насмешливо прищурил темные глаза:

— Вы всегда говорите людям то, что думаете? — поинтересовался он.

Женя покраснела и промямлила:

— Нет.

— То есть — да? — засмеялся Валера. — О милая, бесхитростная натура! Позвольте и мне быть таким же искренним и сказать вам, что вы мне нравитесь.

— Да, но я…

— О, я вовсе не набиваюсь вам в кавалеры! — заверил ее Валера. — Просто я не люблю есть в одиночестве.

Женя отвела взгляд и пробормотала:

— Видите ли, у меня не очень много денег, и я…

— Ни слова больше! — остановил ее Валера. — Конечно же, мы, москвичи, большие снобы, но за женщин в ресторанах предпочитаем платить сами. Таков закон московских джунглей. — Валера подхватил сумку Жени и воскликнул: — Вперед!

Через десять минут они сидели за столиком в ресторане под названием «Морская звезда». Женя с любопытством разглядывала интерьер, а Валера весело говорил:

— Здесь отличная морская кухня. Знаете что, Женечка, давайте устроим маленькую пирушку? Вы когда-нибудь пробовали миног?

— Нет. А что это?

— Лучше вам не знать. По крайней мере пока не попробуете. — Валера повертел головой и, встретившись взглядом с официантом, поманил его пальцем. — Любезный, — сказал он, когда тот подошел, — будьте добры, принесите нам две порции миног для разминки, граммов триста слабосоленой семги, две порции жареной стерляди. Ну, и… черной икорки.

— Сколько?

Валерий посмотрел на Женю.

— Думаю, граммов двести будет достаточно?

Женя покраснела и кивнула.

— А что предпочитаете из напитков? — поинтересовался официант, с подобострастной улыбкой глядя на Валерия.

Тот улыбнулся и снова посмотрел на Женю:

— Женечка, как вы относитесь к шампанскому?

— Положительно, — промямлила та, сгорая от смущения.

— Я тоже! Принесите нам бутылочку французского шампанского.

— Будет сделано.

Официант повернулся на каблуках и быстро удалился.

Женя, с трудом преодолевая смущение, пробормотала:

— Мне кажется, это все ужасно дорого стоит.

Валерий скривил губы.

— Женечка, деньги — мусор! Одна ваша улыбка стоит больше, чем золотая кровать султана Брунея. И потом, я ведь москвич, вы не забыли? А мы, москвичи, денег не считаем.