Евгения Грановская - Перстень чернокнижника

— Я вижу твое будущее. Вижу — ты найдешь то, что ищешь. Но все будет не так, как ты думаешь. Слона вижу… большого слона… древнего… бивни, как кривые деревья… и тигра вижу с зубами как сабли… девушку вижу… в очках… ужас от нее… она родилась тебе на погибель… сгубишь ее, если корысть сбережешь и про гнев забудешь.

Все это показалось Ювелиру бредом. Какие слоны и тигры? Какая девушка? Похоже, старая шаманка окончательно выжила из ума. И тогда он решил больше не тянуть, а спросить о том, о чем хотел спросить с самого начала.

— Старуха, в поселке говорят, что твоя мать получила небесный дар. Расскажи мне об этом.

Старуха посмотрела на него своими слезящимися глазками и растянула тонкие высохшие губы в усмешке.

— Иногда небо дарит нам странные подарки, — сказала она. — Много зим и весен тому назад на землю с неба упал такой подарок. Моя мать тогда была беременна мною. Она видела, как он пролетел по небу и упал на землю. Много огня было, много шума. Лес горел, звери и птицы из горящего леса в деревню вышли. Волки и зайцы рядом были, косули и медведи рядом были. И все трепетали, и никто никого не трогал, чужую жизнь не отнимал.

«Она рассказывает о Тунгусском метеорите, который упал неподалеку отсюда почти сто лет назад! — догадался Ювелир. — Как я раньше о нем не вспомнил?»

— Никто в тот лес ходить не решался, — продолжала старуха, попыхивая трубкой. — Никто, кроме моей матери. Мать знахаркой была. Травы собирала, людей лечила. Она ничего не боялась. Она поняла, что огонь, сошедший с неба, это не зло, а подарок.

Старуха замолчала, затянулась трубкой, выпустила изо рта благоухающий дым и продолжила:

— Но странное было то место. Только поваленные деревья, и ничего больше. Ни ямищи огромной, ни камней железных. Мертвый лес — и все. Походила моя мать среди обугленных деревьев и домой засобиралась. Шла-шла, долго шла, чуть не заблудилась, и вышла к озеру кипящей воды. Маленькое озеро, а вода в нем такая, что мясо можно сварить. Очень хотелось моей матери пить, а все ручьи от жара небесного пересохли. Скрутила она из коры чашу, зачерпнула воды, ко рту поднесла. А только видит — на дне два черных камушка плавают. Красивые камушки, блестящие. И внутри их всполохи огня играют.

Ювелир сам не заметил, как подался вперед и весь превратился в слух.

— Красивые были камушки, — повторила старуха. — И не стала их мать выбрасывать, с собой забрала. Сразу почуяла, что в камнях тех — сила небесная заключена. Как большой бог в деревянном ургалане живет, так и в тех камнях — боги небесные жили. Упали они с неба, огнем по небу пронеслись и в камушки малые обратились. Потому на месте падения огня небесного ни ямищи, ни камней железных не осталось. На моей памяти много людей приходило — ученые, геологи. Никто ничего не нашел.

«А ведь старуха права, — подумал Ювелир. — На месте падения Тунгусского метеорита и в самом деле не обнаружили ни кратера, ни обломков. Только обугленные и поваленные веером деревья».

— Выходит, те два камушка были чем-то вроде ваших деревянных идолов? — спросил Ювелир.

— Получается, так, — кивнула старуха. — Много пользы от тех камней было. Великая сила в них заключена. Такая сила, что ни одному лесному богу не снилась. Но только с силой той не совладать простому смертному. Если бог из камня наружу вырвется — большой беде быть. Много людей умрет. Мать моя редко те камни трогала. А перед этим духов-заступников на помощь звала. Чтобы следили за богом небесным и не давали ему из камня вырваться.

Шаманка перевела дух и заговорила снова:

— Тому назад уж шестьдесят лет… или даже больше… геологи в наши края пришли. И был у них один… Молодая я была, горячая и сильно того парня полюбила. И уговорил он меня отдать ему один камень. Не навсегда, а лишь на время короткое. Опоил меня любовью своею, как зельем, слабой сделал, податливой. Отдала я ему камень, и ушел он.

— Отдала! — выдохнул Ювелир.

Старуха кивнула:

— Да. С тех пор не было дня, чтобы я об этом не пожалела. Городские люди злые. Их души изъедены червями. А скоро будет еще хуже.

— О чем ты?

— Скоро большая беда будет. Объявится в ваших городах много колдунов. Зла станет так много, что оно не сможет держаться в людских душах и выплеснется наружу. И будет это очень скоро.

Старуха затянулась трубкой и пристально посмотрела на Ювелира. Затем сухо проговорила:

— А теперь ты должен ответить. Если ты отдашь мне свое молодое лицо — я научу тебя говорить с духами. А если нет… Тогда ты просто уйдешь и забудешь обо всем, что я тебе сказала.

«Интересно, скольким еще «туристам» старуха разболтала о камне? — подумал Ювелир. — И сколько их еще будет. А ведь среди этих идиотов наверняка найдется кто-то, кто поверит старухе и захочет отыскать таинственный камень. И может быть, посвятит этому жизнь!»

— Я отдам тебе свое молодое лицо, — сказал Ювелир. — Но при одном условии.

Старуха прищурила маленькие глазки.

— Я готова поделиться с тобой своими знаниями, — прокаркала она. — Чего еще ты хочешь?

— Второй камень остался у тебя. Покажи мне его.

Лицо старухи потемнело. Взгляд стал тревожным и неприязненным.

— Вот оно что, — выдохнула шаманка вместе с дымом. — Как я раньше не учуяла? От тебя пахнет кровью!

— Я…

— Прочь! — гаркнула вдруг шаманка. — Изыди прочь, нечистый дух!

Ювелир хотел что-то сказать, но вдруг осекся. Словно чья-то ледяная рука сдавила его сердце. В глазах у Ювелира помутилось, дыхание застряло в горле.

— Замолчи, старуха, — хрипло проговорил он, морщась от боли.

— Уходи прочь!

Шаманка выпростала из-под юбок морщинистую руку и потянулась к ружью, стоявшему в углу юрты. Двигалась она на удивление быстро.

Медлить было нельзя. Ювелир действовал почти машинально. Он выхватил из котла половник и ударил им старуху по голове. Потом еще раз. И еще. Даже когда шаманка упала, он продолжал ее бить. Его ярость и гнев были настолько велики, что он не мог остановиться.

— Ну? — дрожащим от возбуждения и в то же время торжествующим голосом спросил он. — И где теперь твоя молодость, ведьма?

Тело старухи дернулось. Ее вялые морщинистые губы расползлись, обнажив желтые гнилые зубы, и казалось, что она усмехается над ним. Внезапно Ювелиру стало страшно. Он знал, что по местным верованиям душа убитого человека переходит во владение убийцы и обязана служить ему много лет — знал, а потому сказал:

— Если и была у тебя сила, старуха, то теперь она во мне! Ты — часть меня!

Сказав это, Ювелир немного успокоился и, преодолев брезгливость, стал обыскивать старуху. Однако как ни тщательно искал Ювелир, а камня он не нашел.

Выскочив из юрты, Ювелир бросился к небольшому озеру, видневшемуся неподалеку. В горле у него пересохло, язык распух, губы потрескались, словно он целый день провел в пустыне под палящим солнцем и наглотался раскаленного песку.