Юлия Алейникова - Божья кара

– Гм. Ну ладно, погорячился, – сдержанно проговорил глав. ред., но тут же добавил: – И потом, если вас не контролировать и не трясти, вы тут же от рук отбиваетесь! Вот. Ладно, Потапова, сколько у нас свидетелей, готовых участвовать в передаче?

– Врач, лечившая Лосеву, родственники умершей от рака пациентки и еще одна, которая сейчас у Васильевой лечится, – слегка приврала Женя, почти уверенная, что сможет довести Нину до нужной кондиции.

– Пока не густо, – разочарованно протянул Трупп, недовольно поджимая свои сине-сиреневые узкие губы.

– Так и следствие еще не закончено. Свидетели обрабатываются, факты собираются, – возмущенно тряхнула головой Женя.

– Нужен представитель органов. Будет давать правильные оценки происходящего с точки зрения Уголовного кодекса. С кем ты там, в органах, сотрудничаешь? – задумчиво постукивая ручкой по столу, спросил Тенгиз Карпович.

Женя тут же представила «фотогеничное, добродушное» лицо капитана Суровцева, которому вчера поклялась на глаза больше не показываться.

– С местным следственным отделом, – расплывчато пояснила она.

– Очень хорошо. Простой служака из местного отделения, этакий рядовой труженик, скажем, в звании майора или капитана, – вальяжно откинувшись на спинку кресла и вертясь взад-вперед, рассуждал Трупп. – Усталый, со шрамом от боевого ранения на лице, честный, нищий, скромный служака… Да, это то, что нужно. И ему лестно, и нам подойдет. Сможешь такого обеспечить, а? – неожиданно выпрямился он, буквально прыгнув на Женьку.

– Ну! – от неожиданности ляпнула та. – Запросто!

– Вот и молодец. А теперь марш работать! – указал ей подбородком на дверь Трупп, берясь за трубку телефона.

– Простите, Петр Леонидович, капитан Суровцев, я не виновата, – подняв отчего-то глаза к потолку, проговорила Женя, едва захлопнув дверь начальственного кабинета.

– Евгения? Это вы на форуме оставляли свой телефон?

Женя едва успела дойти до своей редакции, налить себе чая и раскрыть ноутбук, когда на дисплее телефона высветился незнакомый номер.

– Смотря на каком, – осторожно ответила Женя, отчего-то вдруг испугавшись. Вчера вечером, когда они с Викторией прощались, Женя сказала ей, что та может выкладывать на форумах ее номер телефона, чтобы пострадавшие от Васильевой могли с ней связаться. Может, это кто-то из них? А вдруг это не пострадавшая, а засланный казачок, скажем, подруга самой Васильевой? – запоздало полезли в голову Жене отнюдь не глупые мысли.

– На форуме «Все о медицине. Питер» [3], – тихо, слабым, едва слышным голосом объяснила незнакомая женщина.

– Я, – таким же слабым нерешительным голосом ответила Женя, быстренько набирая названный форум.

– Я лечилась у нее и хочу с вами встретиться.

Ух ты. Сразу встретиться.

– Может, вы мне расскажете в двух словах, что у вас случилось? – мягко предложила Женя, прикидывая, где лучше назначить встречу.

– Это очень болезненная тема, будет лучше, если вы приедете ко мне. Вы ведь журналистка?

– Да, – кивнула Женя, решив, что в данной ситуации это ее защитит.

– Очень хорошо. Я живу в Рыбацком, это, конечно, далеко, но ехать куда-то мне сложно. Приезжайте лучше вы, – попросила ее невидимая собеседница.

– Постойте, а как вас хоть зовут? И когда вы лечились у Васильевой?

– Меня зовут Полина, и лечилась я два года назад.

– А могу я взять с собой оператора, вы согласитесь дать интервью? – сообразила вдруг Женька.

– Возможно. Давайте мы сначала познакомимся, а потом я решу. – И невидимая Полина продиктовала адрес.

До встречи с Ниной и Викой у Жени было как раз достаточно времени, а потому она пошла к Аде Львовне, потребовала у нее машину, разыскала оператора Худомясова и двинулась на встречу с пострадавшей этакой заправской теледивой.

Дверь Жене открыла молодая, очень худенькая, если не сказать изможденная, женщина. Коротко стриженные волосы выглядели тусклыми и безжизненными, цвет лица был серым, а вокруг рта залегли скорбные морщины. Вообще, более несчастного, пришибленного, побитого жизнью существа Жене еще видеть не приходилось. Даже сидящий в мокрой, холодной подворотне крошечный Корнишон выглядел бодрее.

– Здравствуйте, я Евгения, мы с вами говорили по телефону, – входя в маленькую, заставленную мебелью прихожую, представилась Женя.

– А я Полина. Проходите, пожалуйста, на кухню, там у нас не так тесно, – приглашающе взмахнула рукой хозяйка, и Женя поразилась худобе ее рук и синим, похожим на ветви коралла венам, проступающим на бледной, тонкой, словно рисовая бумага, коже.

Если на кухне было просторно, то что же творится в комнате, задалась вопросом Женя, протискиваясь в небольшое, плотно забитое мебелью пространство. Стоящая на кухне мебель явно была предназначена для более просторного помещения. Громоздкие стулья с обивкой и гнутыми спинками, стол на толстой резной ноге, огромный, просто гигантский в масштабах этой крошечной квартирки холодильник.

Хозяйка поймала Женин недоуменный взгляд и, протяжно вздохнув, пояснила:

– Раньше мы жили в большой трехкомнатной квартире в центре, оттуда и мебель. Не выбрасывать же было? – Она втиснулась между столом и стулом и предложила проделать то же Жене.

Женя была девушкой стройной и фокус повторить смогла.

– Это все она, – обведя кухню тощей, высушенной ручкой, пояснила Полина.

– Кто она? – переспросила Женя, пытаясь устроиться поудобнее.

– Галя Васильева.

– Вы с ней так хорошо знакомы? – оживилась Женя, тут же забывая о вдавившейся ей в грудную клетку столешнице.

– Еще бы, – едва слышно, с горькой усмешкой проговорила Полина. – Это благодаря ей я оказалась в этой конуре, с отрезанной грудью и угрозой скорой смерти.

– Как это?

– А вот так. – И женщина распахнула свой заношенный махровый халат, демонстрируя Жене жуткий розовый шрам на том месте, где должна была быть правая грудь. Женя едва не вскрикнула от неожиданности. Зрелище было ужасное.

Женина реакция Полине понравилась.

– Вы хотели взять у меня интервью? Я согласна. Если желаете, то завтра можете прийти с оператором.

– Вообще-то он внизу, в машине сидит, – еще не оправившись от шока, проговорила Женя.

– Да? – задумчиво произнесла Полина. – Ну ладно. Если хотите, можем сейчас все записать. Как вы думаете, мне нужно переодеться? Или, может, так лучше снимать? – И она провела рукой по своим блеклым, похожим на перья больной курицы волосам. – Ведь я хочу, чтобы люди увидели правду о том, что стало со мной, а к чему тут прекрасы?

– Вы совершенно правы, – ликуя в душе, весомо ответила Женя. – Но прежде чем мы приступим к записи, может, вы мне в двух словах расскажете всю историю, чтобы мы решили, как лучше ее преподнести? Вы подумайте, а я пока схожу за оператором.