Галина Романова - Гнев влюбленной женщины

И племянник противно, с намеком, оскалился. Он всегда, к слову, уговаривал Геру жениться на Оле. Еще будучи ребенком. Когда Оля вышла замуж за Витьку, уговаривал отбить ее. И никогда, даже ребенком, не верил, что Гера относится к Ольге как к своему в доску парню.

– Чтобы не запасть на такие сиськи! Ты, дядя, либо дурак, либо евнух! – выдал однажды племянник Василий, когда Гера отчитывал его по просьбе сестры за очередную выходку. – Дружат они! С такой Олькой можно дружить только организмами…

– Да, чего Оля? – встрепенулась Алина.

Она хоть и недолюбливала Ольгу и всегда называла ее исключительно по фамилии, но все же считала, что Геральду давно пора обзавестись парой. Пусть даже это будет и Фролова.

– Оля?

Геральд обвел родню мрачным взглядом и вдруг обнаружил, что они смотрят на него очень хорошо, тепло и даже сочувственно. И что не таится в ухмылках его племянников никакого подвоха. И в суровой скупости его сестры на эмоции нет и намека на осуждение.

Они его любят, черт побери! Они точно его любят! И они в самом деле все, что у него есть! И пусть они у него будут всегда, вот!

– Оля в беде, – вдруг выпалил он, расчувствовавшись, и очень обрадовался, когда все они тревожно переглянулись. – В большой беде, ребята и… девочки.

– Расскажи! – тут же потребовал Иван, и первый раз за обедом поставил полный стакан с пивом подальше от себя.

– Зачем? – не понял Гера.

– Как зачем? Гера, ты дурак?! – возмутилась Алина, нахватавшаяся от сыновей разных вольных словечек. – Мы все вместе будем думать, как помочь…

Носов, явившийся в управление ранним утром первого января, совершенно не желал заниматься работой.

Ему было плевать на погибшую бабу, сама виновата, напросилась. Нечего было являться к жене своего любовника и устраивать публичный скандал. И по роже схлопотала, и жизни потом лишилась. Ему плевать было на Ольгу, которую по его указанию и с прокурорского разрешения закрыли в самый канун Нового года. Днем раньше, днем позже, какая разница? Ей все равно сидеть. И долго сидеть.

Не плевать ему было на свою суку жену, не явившуюся вчера из бани к праздничному столу и сегодня к завтраку. Она даже не позвонила! Носов прикусил затрясшуюся нижнюю губу. Ткнулся лбом в пыльное кабинетное стекло.

Он вчера такой стол накрыл, так старался. Как дурак искал по городу куропаток. Нет нигде, хоть плачь! Гуси, утки, индейки, куры – всего навалом. Куропаток нет. Через Интернет нашел хозяйство в пригороде, съездил туда, не поленился. Потом долго выбирал рецепт. Старался, готовил. Соус мешал из пятнадцати компонентов. А она…

– Убью суку! – скрипел зубами Носов, тиская в руках бутылку водки в новогоднюю ночь, выдавшуюся для него одинокой. – Только пусть явится!

Нонночка к ночи не явилась. Утром тоже. Хотя он уже почти простил ее и даже блинчиков ее любимых напек. Телефон ее был отключен. Никто из знакомых ему ее подруг не знал, где она и с кем. В какой-то момент, между двумя и тремя часами пополуночи, Носов даже перепугался: вдруг с ней беда?! Потом быстро успокоил себя: что будет, то и будет. Нет, ну сколько можно душу ему терзать?!

И чего он не отпустил ее тогда, идиот! Катилась бы ко всем чертям! Он бы давно уже женился на другой. Может, и детей бы завел. И не проводил бы самую главную ночь в году в одиночестве.

Носов оттолкнулся от подоконника, прошелся по кабинету, вышел за дверь.

В управлении было тихо. Дежурившие сотрудники отсиживались по кабинетам. Наверняка, запершись на ключ, спали на стульях, а то и на столах. В дежурке закипал чайник, тоже никого не было видно. Телефоны молчали. Все отдыхали, даже уголовники, подумал он с неприязнью. И Нонночка его тоже теперь нежилась в чьих-нибудь объятиях.

Он вернулся к себе, а через полчаса ему позвонили.

– Да! – рявкнул Носов недовольно.

У него были выпачканы пальцы, потому что он доедал вторую куропатку, оставшуюся от новогоднего стола. Пришлось трубку обернуть листом бумаги и отложить крохотную птичью ляжку.

– Здравствуйте, – проговорил печальный мужской голос. – С Новым годом вас, Илья Антонович.

– С Новым, – кивнул зачем-то Носов.

– Не ожидал застать вас на службе в такой день, – будто извиняясь, произнес все тот же печальный голос. – Вы дежурите, да? Я не ошибся?

– С кем я говорю? – повысил голос Носов.

И тут же сморщился. Это он погорячился, что на работу сегодня приперся. Не дай бог, какое ЧП, его припрягут на раз-два. А оно, видимо, так и есть! Чего тогда голос у мужика печальный? В такое праздничное утро!

– Это Виктор… Виктор Фролов, – тут же поспешил представиться мужчина. – Вы арестовали мою бывшую жену за то, что она… Она убила мою женщину. Любимую женщину.

Фролов отчетливо всхлипнул и уже чуть приглушенно высморкался.

– Простите меня, Илья Антонович! – вдруг взмолился тот. – Ради бога, простите, но…

– Говорите! – приказал Носов, с сожалением рассматривая недоеденную дичь.

– Можно я к вам сейчас приду?

– Вы? Ко мне? – удивленно воскликнул Носов. – Но… Но у меня нерабочий день вообще-то. И… Ладно, приходите. Только недолго. Мне еще надо сегодня в гости попасть.

Зачем соврал? Никто его не звал ни в какие гости. Да он бы и не пошел. Не то настроение. Мысли, как заколдованные овцы, ходили по кругу: где Нонна, с кем она, что с ней, почему не позвонила?

– Я недолго! Я прямо сейчас, я тут рядышком. Почти на пороге вашего отдела. Я мигом, – заторопился Фролов. – Просто мне даже поговорить не с кем, – признался он пятью минутами позже, усевшись на стул напротив Носова. – Один совсем! Один… Валечка была для меня… Отдушина – это неправильно. Она была для меня кислородом, если хотите! Я был так счастлив!

Носов еле успел свернуть в комок свой обед, оставшийся от ужина. Еле успел сунуть сверток в шкаф. И вытереть руки влажной салфеткой, когда Фролов постучал в дверь его кабинета. И он поначалу, сразу после звонка, его сильно разозлил. Меньше всего ему хотелось сегодня кого-то утешать. Он сам нуждался в утешении. Но когда Виктор сел на стул, глянул на него затравленным псом, Носов смягчился:

– Я слушаю вас. – Носов скрестил пальцы на столе и вдруг обнаружил, что запачкал куропаткой манжет рубашки. Настроение сразу ухудшилось, и он проворчал: – Только недолго. Я занят.

– Хорошо, хорошо, – закивал Виктор и тут же потянул книзу тесный воротник неряшливого свитера. – Душно… Мне дышать нечем после всего, что случилось. Она… Она призналась, Илья Антонович?

– Кто? – отвлекся на жирное пятнышко на манжете Носов.

– Оля… Она призналась в убийстве Валечки?

– А-а, вот вы о чем. – Носов сунул руку под джемпер там, где подмышка, и поддернул рукав повыше, чтобы спрятать выпачканный манжет. – Нет, конечно. Она вообще прикидывается непонимающей. Говорит, что даже не знает, где жила ее соперница. А машину ее той ночью жильцы дома, где жила жертва, зафиксировали. И в машине под запаской орудие убийства с ее пальчиками. И алиби нет. Господи, что еще надо! Дело хоть сейчас в суд передавай.