Евгения Горская - Мой дом – чужая крепость

Ирина открыла ей дверь, вежливо улыбнулась, провела в комнату, по-видимому, служащую хозяйке рабочим кабинетом. На письменном столе аккуратными стопками лежали бумаги, на экране компьютера виднелся текст с формулами.

Тоня, отказавшись от чая-кофе, уселась в предложенное хозяйкой кресло, Ирина, устроившись в таком же кресле напротив, с минуту ее поизучала.

– Они любили друг друга, – вздохнула хозяйка.

– Кто? – не поняла Тоня.

– Моя тетя и ваш дедушка, – опять вздохнула Ирина. – Я была совсем маленькая, мне исполнилось пять лет, когда Ирочка погибла, но я помню и тетю, и вашего деда. Он к нам часто приходил, и тетя делалась такая веселая, что это бросалось в глаза даже маленькому ребенку. Я любила, когда приходил дядя Саша, потому что после этого Ира со мной играла, пела, у нее был замечательный голос, кстати. Знаете, они оба были такие красивые, талантливые. Тетя писала стихи, сказки для меня сочиняла, мои дети потом росли на этих сказках. И оба они были несчастны.

– Дедушка был женат, – напомнила Тоня.

– Да, – подтвердила Ирина. – Женат. Он должен был развестись, потому что жить нужно только с любимой женщиной. А он погубил и ее, и себя.

– Но… ваша тетя знала, что он женат, – осторожно заметила Тоня. Она вовсе не считала, что дед должен был бросить семью ради какой-то Ирочки, какой бы талантливой и красивой она ни казалась племяннице. – У него были дети. И может быть, ей стоило с ним порвать.

– Ничего вы не понимаете, – отрезала Ирина. – Она его любила, по-настоящему любила.

– Но ведь и моя бабушка его любила, – предположила Тоня.

– Он морочил моей тете голову много лет, – словно не слыша, продолжала Ирина. – Вы представляете себе, как они жили? Тогда ведь нельзя было снять квартиру, он приходил сюда, здесь жили и моя мама с семьей, и тетя, и бабушка. И все соседи знали, что он приходит к тете, и что он женат. Думаете, ей нравилось?

Очень хотелось спросить, а нравилось ли ее бабушке, что дед навещает некую даму в соседнем подъезде и все соседи об этом знают.

– Ваша тетя ведь тоже была замужем? – вспомнила Тоня.

– Это ерунда, – махнула рукой Ирина. – У нас в семье никто и не вспоминал про Ирочкиного мужа. Вышла когда-то по глупости, развелась и забыла. Она любила вашего деда и была несчастна, вот что главное. Любовь должна приносить счастье, а ей она принесла горе. Я хорошо помню вечер, когда Ирочка погибла. Они с дядей Сашей долго сидели у нее в комнате, а я торчала под дверью, потому что мне хотелось с ними поиграть. А когда вышли из комнаты, дядя Саша стал прощаться, а Ирочка уговаривала его не уходить, как будто что-то чувствовала. Она уговаривала, а он ушел. И она погибла.

– Простите, а что с ней случилось?

– Пошла гулять с собакой, у нас тогда был кокер-спаниель Антошка, и на нее напали в подъезде какие-то бандиты. Убили и украли сумку. Обычно с собакой по вечерам гулял папа, а в тот проклятый вечер пошла Ирочка, потому что ее любимый человек с ней не остался. Через месяц умерла бабушка. А еще через месяц умер ваш дед, он тоже не пережил смерти Ирочки. Наверняка он считал себя виноватым, и правильно. Он виноват в том, что моя тетя погибла. И виноват в том, что она прожила несчастливую жизнь. Нет ничего выше любви, а он пренебрег любовью.

Ира все развивала и развивала эту мысль, и Тоня перестала ей возражать. Стало противно, захотелось поскорее уйти.

По дороге домой Тоня старалась думать о предстоящем Новом годе, о переходе на новую работу, о Коле, а думала о том, знала или не знала бабушка, что дед похаживает к соседке.

Коряга снимал квартиру в родном городе. Это понятно, в Москве все дорого. Ася поднялась на третий этаж старой хрущевки и ахнула, когда Толик открыл дверь – она бы ни за что не стала жить в такой дыре. А ведь ничто другое ей не светит, если Митя ее бросит.

Нельзя допустить развода. Митька никогда не женится на ней снова, это Ася понимала ясно. Вообще-то это имя – Ася – ей до смерти надоело. Просто когда она познакомилась с Митькой, мода на деревенские имена еще не пришла, не Настасьей же ей было представляться. Вот и назвалась – Ася. Теперь имя Настя нравилось ей гораздо больше, однажды она даже попросила Митю звать ее Настей, но он только рассмеялся. Ася так и не поняла, что его рассмешило.

– Толенька, у нас проблемы, – всхлипнула она, снимая шубку, и сама удивилась, как натурально это вышло.

Вешать шубу на покосившуюся вешалку не стала, пристроила на стуле.

– У меня проблем нет, – хмыкнул Коряга. – Проблемы у тебя.

– Толя, послушай, – умоляюще посмотрела на него Ася. – Все серьезно, правда.

– Ну давай, – согласился он. – Выкладывай.

– Я сделала, как ты сказал. Я мелкого сфоткала и фотки положила в ящик. Но… там в подъезде камера. Я ее заметила, только когда выходила. Понимаешь?

– Камера? – отмахнулся он. – Ну и что? Как они тебя найдут? Москва город большой. Не бери в голову.

– Я же тебе рассказывала, как с этой Лилей столкнулась, – напомнила Ася. – Я же говорила, что в том подъезде живет Невзорова, которая к моему мужу липнет. Они подружки с Лилькой, понимаешь? Невзорова меня сразу узнает.

– Так она же тебя узнает, не меня.

– Что?! – ахнула Ася. – Ты что, думаешь, я за двоих отдуваться буду?

– А вот это ты брось, – улыбнулся он, и от этой улыбки Асе неожиданно стало по-настоящему жутко. – Вот этого я тебе не советую.

– Толенька, – жалобно протянула Ася, чувствуя, что подступают непритворные слезы. Она не помнила, чтобы ей когда-нибудь было так страшно, и оттого, что Коряга не собирается решать ее проблему, и оттого, что Митя заговорил о разводе. – Ну помоги мне.

– Так чем я могу помочь-то? – не понял он.

– Нужно, чтобы она… вот, – Ася протянула ему фотографию с последнего институтского корпоратива, специально долго отбирала подходящую в Митином компе. После каждого корпоратива на институтский сайт выкладывали фотки, Митька их скачивал и хранил, как дурак, неизвестно зачем. – Чтобы она ничего не могла сказать. Понимаешь?

– Нет, – усмехнулся Коряга. – Не понимаю. Ты мне ее заказываешь, что ли? Так я не киллер.

– Я к тебе как к другу пришла, – всхлипнула Ася. – У нас проблема, а ты слушать не хочешь.

– У тебя проблема, – опять поправил он.

– У нас. У нас, Толик. Ты дурака-то из себя не строй.

– Нет, Настюха, у меня проблем нет. Я сейчас телефон, с которого звонил, выброшу, и все. Я никак с этим делом не связан.

– Толик, я заплачу.

– Кончай, дура! Я этим не занимаюсь.

– Помоги, ты должен мне помочь! Ну… найди кого-нибудь.

– Да кого я тебе найду?!

– Ну тогда я не знаю, – Ася жалобно заплакала. Слезы потекли сами, даже притворяться не пришлось. – Тогда нас найдут.

– Не каркай, – разозлился он. – И не психуй, никто тебя не найдет. На этих камерах сам себя не узнаешь. В крайнем случае соврешь что-нибудь. Мол, приходила с разлучницей разбираться, а ее дома не оказалось.