Алексей Макеев - Невеста смерти

— А со стороны мужа родня есть? — поинтересовался Лев.

— Тоже никого. Брат у Борьки младший был, так его давно уже зарезали. Он девушку свою проводил и домой возвращался. Время было уже позднее, так что никто ничего не видел. Когда время уже далеко за полночь было, родители волноваться начали, пошли его искать. Ну и нашли, — вздохнул Чумаков. — Остывал уже. Кому он мог помешать, ума не приложу! Убийцу тогда так и не нашли. А вскорости и родители погибли. Машина у них была не бог весть какая — «копейка», вот на ней они и разбились насмерть.

— Несчастный случай или подстроено было? — спросил Гуров.

— Да кто разбирался-то? — отмахнулся майор. — Как у Борькиного отца в крови алкоголь нашли, так дело и закрыли.

— Понятно. — Гуров действительно стал уже многое понимать. — А насчет Алевтины Федоровны не волнуйся. Мне и нужно-то выяснить у нее только то, что муж ей про армию рассказывал. Раз он с друзьями подробностями своей солдатской жизни не делился, значит, не все там было гладко. Но, может, он ей что-то говорил? Фотографию паренька этого ей показать надо — вдруг знает? Опять же, дембельский альбом Бориса посмотреть нелишним будет, узнать, с кем он там дружил. Так что работа нам с тобой на завтра найдется. А сейчас скажи, чтобы меня в гостиницу отвезли — надеюсь, места там есть?

— Лев Иванович! Побойтесь бога! Да куда же вы в этот клоповник? — воскликнул Чумаков. — Давайте ко мне! У меня сын в Перми учится, комната его свободна, вам никто не помешает. Жена сегодня вовсю жарит, парит для дорогого гостя. А захотите, так и баньку сочиним!

— В гостинице, что, действительно клопы? — недоверчиво спросил Лев.

— К сожалению, да, — покивал майор. — Дом старый, деревянный, черт его знает, какого года постройки. Разве ж их из такого выведешь? Потравят, а они опять появляются.

— Ну тогда давай к тебе, — согласился Лев. — А то, если я домой клопов привезу, жена меня собственными руками убьет!

Обрадованный майор тут же позвонил домой и сказал только одно слово:

— Едем! — и, отключив телефон, пообещал: — Скатерть-самобранка будет накрыта!

— Только предупреди хозяйку, что мне многого нельзя — поджелудочная больная, — объяснил Лев. — Так что пусть не обижается.

— Да откуда же при нашей клятой работе здоровью взяться? — сочувственно покивал ему Чумаков.

А стол действительно ломился! Но не было на нем всяческих заморских деликатесов, а стояла самая простая, но настоящая, чистая русская еда, приготовленная с душой и любовью. А уж запахи витали такие, что ими одними можно было наесться! Разговор за столом велся обо всем понемногу, большей частью о службе — да и о чем еще говорить двум ментам? Хозяйка мудро помалкивала, а только подкладывала да подкладывала Гурову на тарелку и искренне расстраивалась, когда он говорил, что больше просто не влезет. Он вроде бы и попробовал всего понемногу, но отвалился от стола в полном изнеможении, а ведь впереди были еще и пироги!

На следующий день в кабинете Чумакова Гуров просмотрел личное дело рядового Грищенко и даже не очень удивился, потому что ожидал чего-то подобного.

— А скажи-ка мне, майор, в каком случае рядового срочной службы, который прослужил в части уже больше года, могут вдруг перевести для дальнейшего прохождения службы в другую часть, причем черт-те куда?

— Ну если часть расформировали, — предположил Чумаков.

— В конце восьмидесятых этим еще не баловались, — возразил Лев. — Другие соображения есть?

— Может, по состоянию здоровья, — пожал плечами майор.

— Из Кировской области в Забайкалье? — усмехнулся Гуров.

— Да, действительно, не то я что-то сказал, — согласился тот. — Ну тогда…

— Когда нужно не допустить скандала. Причем не абы какого, а серьезного, — уверенно проговорил Лев. — Что-то Грищенко там натворил, и связано это, если я правильно понял, с тем парнем, фотографию которого ему прислали. Но с ним самим нам теперь не поговорить, а вот с женой — надо попробовать. Узнай, как она там!

Чумаков позвонил, договорился с врачами и доложил:

— Борис ночью умер, а Альке вроде немного получше стало, и если недолго, то побеседовать с ней можно.

— Поехали, — сказал Лев. — Тем более что нам надо у нее узнать, где ее муж держал армейские фотографии и, может быть, письма от сослуживцев, и все их просмотреть.

В больнице врачи предупредили Гурова и Чумакова, что Алевтина Федоровна еще не знает о смерти мужа, вот и им лучше помолчать на эту тему, а потом надели на них специальные халаты, шапочки, бахилы, и они прошли в реанимационный блок. Женщина выглядела ужасно. Да стоило ли этому удивляться после таких потрясений? Гуров представился и сказал:

— Алевтина Федоровна! Врачи нам дали совсем немного времени, поэтому я буду задавать вам конкретные вопросы, а вы, пожалуйста, отвечайте только по существу. — Она в ответ слабо кивнула, и он начал: — Мне сказали, что вы ждали мужа из армии, значит, и переписывались. Он как-то объяснил вам, почему его перевели дослуживать в другую часть?

Она отрицательно покачала головой и прошептала:

— Написал, что так надо было.

— Хорошо, — кивнул Лев. — Другой вопрос: он с кем-нибудь из армейских друзей отношения поддерживает? Переписывается? Созванивается?

— Нет… Только раз… Письмо пришло, — она говорила с трудом, с перерывами. — Толик тогда… Еще в школе… Учился… Что там было… Не знаю… Борис его… В печку бросил… Мне ничего… Не сказал.

— Скажите, а не после этого письма он решил отправить Анатолия в Москву?

Алевтина Федоровна некоторое время полежала с закрытыми глазами — видно, вспоминала, а потом ответила:

— Да… Я против… Была… Борис… Настоял… Сказал… Москва — город большой… Толика там… Не найдут… Выходит… Нашли.

— Вы не пробовали выяснить, чего он боится?

— Пробовала… Он сказал… Чтобы не лезла… А сам ружье… Купил… С того дня… Он ни одной… Ночи… Спокойно не спал… Вскакивал и курил… Из рук у него… Все валилось… Как Толик уехал… Борис ему… Каждый день… Звонил… Боялся… За него.

— Вы сами это письмо в руках держали? Не обратили внимания, откуда оно было? — осторожно расспрашивал ее Гуров.

— Нет… Борис сам… Его принес… Конверт… Потрепанный… Был… Издалека… Наверное.

— Алевтина Федоровна, у вашего мужа есть армейские фотографии? Обычно из армии привозят такой дембельский альбом. Где он лежит? Нам его посмотреть надо.

— Нет альбома… Фоток мало… В ящике стола… В коробке… От конфет… Он, как вернулся… Почти все сжег… Даже письма… И мои… И свои.

— Аля! Ты не волнуйся! Мы все очень аккуратно посмотрим и назад положим, — заверил ее Чумаков.

— Я понимаю, что прошло много времени, но, может быть, вы помните имена армейских друзей вашего мужа? Он ведь наверняка вам о них писал, — предположил Лев.