Анна Князева - Копье чужой судьбы

– Теперь перевод, – попросил Дуло.

– Мужчина в сером на мосту. Ищи там. – Кирбик замялся. – Только здесь между двумя предложениями есть буквы «а» и «аш». Выглядят как сокращение, аббревиатура или инициалы какого-то имени.

Дуло предположил:

– Может быть, это инициалы Анны Гиппиус?

– Возможно. Только почему они так расположены? Это выглядит нелогично. Если надпись сделана Анной, она должна была поставить инициалы в конце последнего предложения.

– Согласен.

– Тогда почему она втиснула инициалы между словами?

– Не знаю.

– А я знаю, – прищурившись, сказал Кирбик. – Это не просто инициалы, а зашифрованная информация…

– Учту ваши предположения… – Сергей забрал у него фотографию. – Значит: «Человек в сером на мосту, ищи там». Правильно я запомнил?

– Вы забыли буквы «а» и «аш» после первого предложения, – напомнил ему Кирбик.

– Да, точно, – согласился Сергей.

Еще раз поблагодарив администратора, он заспешил к выходу. Выйдя на улицу, тут же позвонил Михайловой.

– Здравствуйте, Маргарита Владимировна, это следователь Дуло. Сергей Васильевич Дуло. Хотел спросить, как себя чувствует ваш сын.

– Здравствуйте, – ответила Михайлова чуть слышным голосом. – Плохо. Феденька пока без сознания.

– Что говорят врачи?

– Говорят, что должен прийти в себя.

– Будем ждать. – Сергей сделал паузу, потом задал вопрос: – Помните, вы рассказывали про встречу с двумя мужчинами, которые предлагали вам деньги за рисунки вашей тетушки?

– Ну?..

– Вы показывали им фотографии?

– Так с этого все и началось.

– В каком смысле? – заинтересовался Сергей.

– Когда они спросили про наследство, я сказала, что рисунки отдала в галерею, и показала фотографии, дескать, это все, что осталось. Старик долго рассматривал их, крутил, потом второй спрашивает: какие, мол, рисунки были в том чемодане? Я еще удивилась, дескать, не помню. А он: опишите, какие помните. Я описала. Он сильно интересовался одним, на котором человек на мосту сидел. Я удивилась, там покрасивее были, а он все про него…

– После этого они предложили деньги?

– Как раз тогда и сказали… дескать, дадим тебе сто тысяч рублей, если вернешь рисунки… Мы с Федором – в галерею. Да где там…

– Спасибо, Маргарита Владимировна. Мой телефон у вас есть. Звоните.

В мобильном запикали сигналы второй линии. Звонила Полина. Попрощавшись с Михайловой, Сергей ответил жене.

– Как ты? Голова не болит?

– Все нормально, – сказала она. – Я уже на работе.

– Ты в своем уме? – возмутился Сергей. – Ты должна, не вставая, лежать в постели.

– Вчера ты считал иначе.

– Вчерашний день – исключение. У нас с тобой не было вариантов.

– Вариантов нет и сейчас. У нас мало времени.

– Чем ты можешь помочь расследованию, находясь на работе? – Сергей медленно закипал.

– Через тридцать минут узнаешь, – сообщила Полина.

– Не понял… – Дуло притих.

– С минуты на минуту меня посетит Шевелева.

– Это ты придумала?

– Нет. Она сама позвонила.

– Не знаю, что тебе на это сказать, – медленно произнес Сергей.

– Не надо ничего говорить. Как только она уйдет, я тебе позвоню.

– Тогда тебе нужно знать одну вещь, – Сергей сосредоточился на том, что должен сказать. – Приехав в Россию, старик Пиньера около двух недель прожил в доме Дианы. Возможно, после того, как их свел Кириченко. Из их дома он бронировал номер в отеле «Рикс».

Полина молчала и только внимательно его слушала. Он продолжал:

– Еще одна важная информация. Сегодня я смотрел фотографии, которые передала мне Михайлова. На одной из них – Анна Хиппиус и Вальтер Штейнхофф. На обороте надпись на немецком: «Человек в сером на мосту. Ищи там».

– Это прямое указание на план. Расположение клада нужно искать на рисунке «Человек в сером».

– Существенная деталь: между этими двумя фразами аббревиатура «а» и «аш».

– Похоже на ее инициалы… – заметила Полина.

– Вот именно, что похоже…

– Ты что-то знаешь?

– Нет. Это только предположение. И еще: судя по всему, Анна писала это для Штейнхоффа. Там стоит дата: апрель 1948 года. Она в это время была в Москве. Он – неизвестно где.

– Я же говорила: это интригующая тайна… – прошептала Полина.

– Диане ни слова. Кстати, старик Пиньера прочитал эту надпись, когда был у Михайловой. Вот и ответ на твой вопрос.

– Какой вопрос?

– Почему старику понадобилась именно эта картинка и почему он готов был удовлетвориться одной фотографией.

– Видишь, я права: рисунок только носитель информации.

– И здесь возникает вопрос, – сказал Сергей.

– Еще один?

– И далеко не последний. – Он продолжил: – Почему старику принесли рисунок, а не его фотографию, как он попросил?

– Тогда вот тебе еще один, – сказала Полина. – Если ему отдали рисунок, зачем его убили? Чтобы забрать акварель назад? Могли бы не отдавать, оставить себе.

– С этим как раз ясно, – уверенно заявил Сергей. – Отдали – одни люди. А забрали другие.

– Все, больше говорить не могу, – сказала Полина и нажала отбой.

Услышав стук в дверь, Полина молниеносно сменила несколько поз, оставшись в той, что выгодно подчеркивала фигуру: нога на ногу, прямая спина.

– Войдите…

– Здравствуйте, Полина. – Диана Матвеевна остановилась в дверном проеме. На ее лице застыла сочувствующая полуулыбка. – Вчера узнала, что вы нездоровы, и очень расстроилась.

– Как видите, ничего страшного – я уже на работе.

– А я не одна, – сказала Диана.

Вытянув шею, Полина пыталась разглядеть того, кто пришел с ней. В дверях появился Евгений Викторович с букетом роз в руках.

– Та-дам… – звучно пропел он.

– Здравствуйте, – сказала Полина, не зная, как реагировать на его появление.

– Простите за беспокойство, дорогая Полина. Когда я узнал, что вы заболели, сразу понял: без букета не обойтись. – Он галантно склонился и поцеловал ее руку, вручая цветы. – Прошу принять с пожеланиями скорейшего выздоровления.

– Спасибо, Евгений Викторович, напрасно вы так беспокоились… – Полина взяла розы и застыла, не зная, куда их деть.

– Когда у лучших друзей беда, – с достоинством сказал Полторак, – это ли беспокойство: прийти навестить.

– На самом деле цветы мы хотели послать с курьером, – вмешалась Диана Матвеевна. – Но когда узнали, что вы на работе, решили заехать сами.

Евгений Викторович сел подле Полины и, не отпуская ее руки, спросил отеческим тоном:

– Как же вы так неосторожно?..

Из опасения, что он скажет лишнее, Диана дотронулась до его плеча:

– У тебя через сорок минут съемка…

Полторак встал и ласково похлопал Свирскую по руке:

– Выздоравливайте, Полинушка, и берегите себя. Передавайте привет супругу. В пятницу у меня юбилей. Хотел бы вас пригласить. Отказа не принимаю. Никакого официоза, только самые близкие. – Он снова поцеловал ей руку и, попрощавшись, вышел из кабинета.