Андрей Мягков - Осторожно, стекло! Сивый Мерин. Начало

Но недаром говорится, что Бог любит троицу. На третьи сутки сонной, падающей с ног Веронике несказанно повезло: у входа в «Сибирский мех» совершил остановку грузовой, покрытый синим пластиком «Мерседес». Из него вышел чёрный человек, открыл заднюю дверцу машины, оттуда высыпали ещё несколько не менее чёрных людей. Дверь мехового магазина как по волшебству гостеприимно перед ними распахнулась, чёрные люди стройным гуськом вошли в помещение и через какое-то время принялись выносить оттуда деревянные ящики с маркировкой «ОСТОРОЖНО! СТЕКЛО!!!» и загружать их в «Мерседес».

Вероника метнулась в ближайшее кафе.

— Простите, я могу от вас позвонить?

Из-за шторки появилось небритое лицо мужчины средних лет. Он некоторое время внимательно изучал вошедшую и только после этого, не выходя из своего укрытия, заговорил, мелким горохом застревая на букве «р».

— Если я не ошибаюсь — вы попросили разрешения позвонить по телефону. Я правильно вас понял?

— Да. Можно?

— Прошу прощения, я здесь недавно и ещё не очень хорошо по-ихнему петрю. Сам я из Союза, из белорусской деревушки «Мажоры», что под Гродно, там все говорили по-русски. И я тоже. Потом мне сказали: «Арик, ты белорус, говори по-нашему». Я выучился говорить по-нашему. Потом я переехал в Херсон, а там уже ни по-нашему, ни по-русски никто ничего. Я выучился по-херсонски — это не так сложно. А здесь по-херсонски никто, а по-русски только на Брайтоне. А так, где чего ни попросишь — «нот андестанд», не понимаем. Ничего не понимают, хоть ты тресни. Вот теперь выучиваюсь по-ихнему а это уже-таки так сложно. Поэтому я — не быстро, я, извиняюсь, уже не такой мальчик, как раньше, это по моему лицу видно, не делая мне комплиментов. Хотя многие говорят, что мне мой возраст дать нельзя. А по-вашему, сколько я уже копчу этот воздух?

— Я прошу прощения, — взмолилась Вероника, — мне нужно срочно позвонить…

— Ну так что же вы молчите? — Арик в ужасе всплеснул руками. — Вот аппарат. К вашим услугам. Но до России вам позвонить не удастся, у меня только ихняя линия.

— Меня это устроит.

Не спуская глаз с «Мерседеса», она достала визитную карточку Стива, набрала номер телефона. Ответили неестественно быстро.

— Вы позвонили в Нью-Йоркское отделение Интернациональной полиции. Пожалуйста, представьтесь и назовите цель вашего звонка.

Голос в трубке один к одному совпадал с голосом Стива и Вероника закричала:

— Стив! Здравствуйте. Вы мне срочно нужны…

— Вы позвонили в Нью-Йоркское отделение Интернациональной полиции. — Вновь донеслось из трубки. — Пожалуйста, представьтесь и назовите цель вашего звонка.

— Добрый день, меня зовут Вероника Мерина, мне срочно нужно поговорить с вашим сотрудником Стивом Брайаном. О цели моего звонка я скажу…

— Вы позвонили в Нью-Йоркское отделение Интернациональной полиции. Пожалуйста, представьтесь и назовите цель вашего звонка.

Вероника швырнула трубку и, не поблагодарив «белоруса Арика», выскочила на улицу.

Чернокожий водитель «Мерседеса» расплачивался с чернокожими грузчиками и, похоже, собирался отчаливать.

Решение пришло молниеносно.

Надежда на американский Интерпол канула в вечность.

Теперь вся надежда была на американское автомобилестроение: только бы не подкачал огромный чёрный кадиллак.

…Курчавая, белокурая девочка Никочка Калашникова с самого раннего детства обожала автомобили. Она начала их коллекционировать, когда само слово это — коллекционирование — произнести вслух ей никак не удавалось. Услышала она непонятное слово это впервые от отца, когда тот, по её просьбе «подалить маленькую мафынку», подарил сразу несколько, сказав при этом: «Ну вот, теперь ты у меня коллекционер». Никочка тогда не поняла — кто она у него теперь, — но слово запомнила. И очень этим словом гордилась. А вот выговорить… Всем родным и знакомым, появляющимся в доме родителей, она первым делом сообщала: «Я тепель у папы колекилель, подалите мне мафынку». И мало кому удавалось отказать белокурому «колекилелю» в её просьбе. Поэтому не удивительно, что ко времени поступления в школу машинок этих собралось видимо-невидимо, и все они, тщательно разобранные и изученные, долго потом пылились по всем углам квартиры.

В пятом классе, давно уже к этому времени наловчившись выговаривать трудное слово, она записалась в открывшийся при школе мотокружок, где оказалась единственной представительницей немужского пола: все её подруги увлекались кто чем: кройкой, шитьём, пением в хоре, на худой конец домоводством, но только не мотоциклами. Освоив материальную часть и управление двухколёсным транспортом, «белокурый коллекционер» стала с интересом поглядывать на транспорт о четырёх колёсах и при каждом удобном случае обращала внимание папы на внешнюю красоту, внутреннее содержание и скоростные качества проносящихся мимо автомобилей. Но — увы: ни родители, ни их родные и знакомые по непонятным для старшеклассницы Вероники Калашниковой причинам так ни разу и не удосужились подарить ей хотя бы самое захудаленькое моторизированное передвижное устройство. «Хоть бы дрезину какую-нибудь, — мечтала она ночами, — ездила бы по рельсам».

Мечта её осуществилась, только когда она забеременела.

Муж, Игорь Всеволодович Мерин, прознав о тайной страсти жены к автомобилям, после объявления о неотвратимости его скорого отцовства, дабы не сдвинуться умом от радости, на следующий же день в строжайшей тайне от жены пустился во все тяжкие собирать денежные средства: в свободное от работы время подвязался носильщиком, мойщиком, уборщиком, подметальщиком, дважды за девять месяцев устраивался ночным «бебиситером» в дома зажиточных сограждан, наконец, выгодно продал купленные по случаю у какого-то фарцовщика настоящие американские джинсы. В результате, в благословенный день к родильному дому встречать роженицу с новорождённым младенцем он подъехал на новеньком «Запорожце». И тут же, в присутствии добротворящих медицинских работников, состоялся торжественный акт обмена: ему достался небольшой, благим матом орущий кулёк, а ей — непонятно откуда взявшийся в такое время года букетик её любимых нарциссов и ключи от собственного движимого имущества. И по усталому лицу роженицы невозможно было понять, чему же она радуется больше: счастливому ли исходу великого таинства — возникновению новой жизни, или этим ключам от уродливого плода инженерной мысли старателей из «залежной» социалистической Украины.

Надо ли удивляться тому, что, спустя годы, здесь, в Америке, виртуозное владение управлением автомобилями любой марки помогло Веронике держаться на достойной высоте в этой, казалось бы, заранее безнадежно проигранной гонке: её неуклюжий кадиллак уже более часа преследовал «Мерседес», переходил из ряда в ряд, вместе с параллельными потоками уходил вперёд, притормаживал, отставал и, проявляя чудеса маневренности, вновь догонял этого признанного лидера мирового автомобилестроения. Потерять же его из виду было трудно: даже на большом расстоянии он вырастал над остальным запрудившим дорогу транспортом неуклюжим синим шатром.