Джеффри Дивер - Слеза дьявола

— Какой-то мальчишка. Он сказал только, что Диггер убил его отца. Диггер сам привез его сюда. Я понятия не имею, с какой целью. А паренек потом просто сбежал… Но теперь у меня возникает вопрос. Чей труп был найден в автобусе?

— Водителя. Диггер до поры сохранял ему жизнь, а потом заставил перебраться в хвост автобуса. Выстрелил в него и в бак с топливом. Когда начался пожар, выскочил под прикрытием дымовой завесы через одно из окон. И сумел как-то преодолеть транспортную пробку. Он был гораздо более хитер, чем мы предполагали.

Паркер покачал головой:

— Нет, это все Филдинг. Он заранее объяснил Диггеру, что тому делать. Он вовсе не собирался жертвовать своим сообщником. И это не было последним преступлением, которое он спланировал. Они, вероятно, наводили бы ужас по всей стране еще многие годы… Но мой дом… — Паркер только развел руки в стороны. — Каким образом?..

— Это Кейдж. Сделал несколько звонков по телефону, вот и все.

Воистину, мастер по части чудес.

— Даже не знаю, что сказать.

— Мы навлекли на вас множество проблем. И это самое малое, что мы обязаны были сделать для вас.

С этим Паркер не мог не согласиться.

— Но постойте… Как вы представились сегодня? Джеки?

Она ответила не сразу.

— Считайте, что это мой псевдоним, — сказала она потом. — Так когда-то называли меня в семье. Теперь я почти не вспоминаю этого имени.

На лестнице послышались шаги — мягкий топот детей, спускавшихся в гостиную.

Через кухонную дверь Паркер и Лукас услышали голоса.

— Мама! Привет!

— Привет вам обоим, — отозвалась Джоан. — Ну ладно, ладно… Хватит нежностей… Вот. Это вам.

Шелест оберточной бумаги.

— Вам нравятся мои подарки?

— О, это Барби… — ответила Стефи без восторга в голосе.

— А мне досталась Большая птичка. — Робби с трудом сдерживал ироничный смех.

Паркер только помотал головой, в очередной раз поражаясь, насколько не знала своих детей Джоан, и улыбнулся Лукас. Но она не заметила его улыбки. Она вслушивалась в происходящее в гостиной, словно загипнотизированная детскими голосами. А потом отвернулась к окну, глядя на все еще продолжавшийся снегопад. Потом сказала:

— Значит, это ваша жена? Вы не очень-то с ней схожи характерами.

Паркер невольно расхохотался. Потому что отчетливо понял истинный смысл сказанного Лукас: «Как, черт возьми, тебя угораздило связаться с такой женщиной?»

Вполне закономерный вопрос, на который он был бы только рад ответить. Но для этого ему потребовалось бы гораздо больше времени, чем было у них сейчас. И еще — такое стало бы возможным, если бы и она согласилась принять участие в своего рода сложном ритуале и поделилась хотя бы частью ответов на загадку Маргарет — или Джеки? — Лукас.

А ее тайна оставалась тайной. Паркер всмотрелся в нее сегодняшнюю: немного макияжа на лице, ювелирные украшения, мягкий шелк блузки, сквозь который просвечивали тонкие кружева нижнего белья. И еще — сегодня она воспользовалась духами, а не просто ароматизированным мылом. О чем ему это напомнило? Так сразу и не скажешь.

Она перехватила его пристальный взгляд. Снова поймала, как мальчишку. Но он ничуть не смутился.

— Ты совсем не похожа на агента ФБР, — сказал Паркер.

— Работаю под прикрытием, — отозвалась она и наконец сама рассмеялась. — Между прочим, в свое время мне это хорошо удавалось. Однажды даже успешно справилась с ролью жены одного из боссов мафии.

— Итальянской? Но ты же блондинка.

— Помогла краска «Мисс Клариоль».

Какое-то время оба молчали.

— Я дождусь, пока они уедут. Мне показалось, что намек на устроенную домашнюю жизнь не повредит тебе в глазах сотрудницы социальной службы.

— Это гораздо больше, чем велит твой служебный долг, — заметил он.

Она пожала плечами выразительнее, чем это делал Кейдж.

— Послушай, — сказал затем он, — я знаю, что у тебя планы. Но мы с ребятишками хотели заняться кое-какой работой в саду.

— В разгар снегопада?

— Да. Нам нужно спилить кусты на заднем дворе. А потом поедем кататься на санках? А чего такого, у нас тут выпало не так уж много снега.

Паркер осекся. Неужели это он произнес повествовательное предложение с интонацией вопроса? И начал фразу с позорного для филолога «а чего такого»? Нервничаем, а? Но тем не менее рискнул продолжить:

— Не знаю, интересно ли тебе будет, но…

Он опять словно потерял дар речи.

— Это приглашение? — спросила Лукас.

— Гм-м. Да, приглашение.

— Если говорить о моих планах, — поспешно сказала она, — то я всего-навсего хотела устроить уборку дома и закончить шить кофточку для дочери одной из подруг.

— Значит, приглашение принято?

— Похоже на то, — ответила она с неуверенной улыбкой.

Они немного помолчали, а потом Лукас сменила тему:

— Как тебе мой кофе? Мне самой не часто приходится его варить. Покупаю готовый в «Старбаксе».

— Кофе хорош, — сказал он.

Она смотрела в окно, но потом снова перенесла взгляд на дверь, вслушиваясь в детские голоса.

— Кстати, я нашла ключ. — Теперь она повернулась к Паркеру.

— Какой ключ?

— К загадке.

— Какой именно?

— Сколько ястребов осталось на крыше. Сидя вот здесь этим утром, я наконец сообразила.

— Хорошо. И к чему же ты пришла?

— Это обманка. На самом деле какого-то одного ответа нет.

— Верно, — кивнул Паркер, — но только почему же ты считаешь это обманом? Ведь ты стала мыслить в правильном направлении и поняла, что у задачи может быть сразу несколько возможных и вполне логичных решений. Это первое, что обязан усвоить человек, берущийся за головоломки.

— Но видишь ли, — настаивала она, — ты предполагаешь, что в условиях загадки изложены все необходимые для отгадки факты, а на самом деле это не так.

Она была права, и он только кивнул в ответ.

— И эти факты касаются природных повадок ястребов.

— Ого! — удивился Паркер. — И какое же отношение повадки птиц имеют к этой загадке?

— А такое, — она ткнула пальцем в его грудь жестом совершенно девичьим, каких он за ней прежде не замечал, — что ястребы могут, например, испугаться выстрела. Или не испугаться. Потому что — ты не забыл? — они сидят на некотором удалении друг от друга. Здесь-то и заложен ключ, так?

— Да, так. Но продолжай.

— Хорошо. Итак, фермер сшибает одного ястреба с крыши, но мы не знаем, что делают оставшиеся. Оба могут продолжать сидеть на месте. Тогда ответ: осталось два ястреба. Или же один из них может улететь, что оставляет нам на крыше всего одного. Или же вспорхнуть могут оба. Не остается ни одного. Стало быть, у этой задачи три вероятных ответа.

— Что ж, — в задумчивости прореагировал на это Паркер, — могу только сказать, что ты верно рассмотрела имеющиеся в наличии данные.