Джеффри Дивер - Слеза дьявола

В лабораторию вошел Кейдж и, не успев снять плащ, выключил телевизор. Паркер закрыл глаза и шумно выдохнул:

— Боже!

— Извини, Паркер, иногда что-то выходит из-под контроля, — сказал Кейдж. — Но мы с тобой четко договорились и пока выполняем поставленное тобой условие. Только одна просьба — не спрашивай меня, как мне удалось заткнуть этот фонтан. Тебе лучше не знать, уж поверь. Так, а теперь у нас остается еще один шанс. Давайте наконец разделаемся с мразью. И на этот раз без промахов.

Лимузин припарковался у тротуара рядом со зданием городского совета, как яхта швартуется у причала. Разумеется, мэру Джерри Кеннеди такое сравнение не понравилось, но оно пришло на ум невольно. Он только что побывал на набережной Потомака, утешая выживших и осматривая урон, нанесенный Диггером. Как и его высокая стройная жена Клэр, ни на секунду не отходившая от супруга, он был поражен тем, какие пробоины пули оставили в палубе и в стенах кают, покрошив на части столики. Трудно было даже представить себе, что происходило, когда они впивались в тело несчастной жертвы.

Он наклонился вперед и выключил телевизор.

— Как же он мог? — прошептала Клэр, имея в виду слова Слейда Филипса, содержащие намек, что Кеннеди мог быть неким таинственным образом причастен к трагедии на борту теплохода.

Уэндел Джеффрис спрятал свое лощеное лицо в ладонях, причитая:

— О, этот Филипс… Я же уже заплатил ему… Я не…

Кеннеди жестом заставил его замолчать. Помощник явно забыл о том, что на переднем сиденье расположился огромных размеров бритоголовый агент ФБР. Подкуп представителя средств массовой информации мог, несомненно, подвести под статью федерального законодательства.

Да, Джеффрис заплатил Слейду Филипсу двадцать пять тысяч. И вернуть их теперь не представлялось возможным.

— Что ж, — с торжественным видом заявил Кеннеди жене и помощнику, — по крайней мере Слейда Филипса можно навсегда вычеркнуть из списка кандидатов в мои пресс-секретари.

Фраза прозвучала в свойственной мэру веской манере говорить, и только минуту спустя все поняли, что это была шутка. Клэр от души расхохоталась, улыбнулся даже Джеффрис, хотя выглядел он по-прежнему как контуженный в бою.

Вся соль здесь заключалась в том, что Кеннеди никогда уже не потребуется пресс-секретарь. Бывшим политикам они не положены. При этой мысли ему хотелось орать и биться головой в дверь машины.

— Что будем делать? — спросила Клэр.

— Для начала выпьем, а потом отправимся на вечеринку Ассоциации афроамериканских учителей. Кто знает? Диггер все еще может потребовать выкуп, и у меня появится шанс встретиться с ним лицом к лицу.

Клэр покачала головой:

— И это после того, что он натворил на корабле? Ему нельзя доверять. Он попросту пристрелит тебя.

«Его пуля причинит мне куда меньше вреда, чем нанесла сегодня пресса», — подумал Кеннеди.

Клэр подправила прядь своих тонких волос, пшикнув на них из небольшого флакончика ароматизированного фиксатора. Кеннеди нравился этот аромат. Он действовал на него успокаивающе. Эта полная жизненных сил, все замечавшая 59-летняя женщина всегда была для него лучшим советником с того уже давнего теперь первого дня, когда он вступил на политическое поприще. Он бы наплевал на любые обвинения в семейственности, и только тот факт, что она была белой, помешал ему назначить ее своим официальным помощником на посту мэра. Она сама растолковала ему, что это очень повредит ему в округе Колумбия, шестьдесят процентов населения которого составляли чернокожие.

— Насколько все плохо? — спросила она.

— Хуже просто быть не может.

Клэр Кеннеди кивнула и положила ладонь на широкое бедро мужа.

Какое-то время оба молчали.

— Здесь есть шампанское? — внезапно оживился он, кивая в сторону мини-бара.

— Шампанское? Зачем?

— По-моему, чем раньше мы начнем отмечать мое бесславное поражение, тем лучше.

— Ты все равно хотел уйти на преподавательскую работу, — заметила она, а потом, подмигнув, добавила: — Профессор Кеннеди! Звучит.

— Так ведь и ты тоже профессор Кеннеди, — подхватил он. — Мы попросим в колледже Уильяма и Мэри дать нам соседние аудитории для проведения занятий.

Она улыбнулась и открыла мини-бар лимузина.

Но Кеннеди уже не улыбался. Преподавать в колледже означало для него полный крах. Даже теплое местечко в одной из крупных юридических фирм с площади Дюпона не согрело бы его душу. Кеннеди всем сердцем понимал, что смыслом его жизни стала борьба за то, чтобы сделать этот с трудом выживающий город более комфортным местом для родившейся здесь молодежи, а его «Проект 2000» был едва ли не единственным практическим путем осуществления этих планов. Теперь всем надеждам конец.

Он бросил взгляд на жену. Она смеялась, указывая на содержимое бара. Калифорнийское вино и пиво.

Чего еще можно было ожидать в округе Колумбия?

Кеннеди взялся за ручку двери и вышел из машины в ночную прохладу.

И вот автоматы наконец заряжены.

В использованный глушитель уложен свежий слой изолятора, а ко второму «узи» прикручен новый.

Диггер в своем номере, и он проверяет содержимое карманов. Так, посмотрим… Один пистолет при нем и еще два лежат в бардачке машины. И много, много патронов.

Диггер относит в машину свой чемодан. Человек, который ему говорит обо всем, предупредил, что номер оплачен вперед. А потому, когда настанет время, ему можно просто тихо уехать.

Потом он складывает банки с супом, миски и стаканы в коробку, которую тоже укладывает в «тойоту» — «мечту каждого».

Вернувшись в комнату, он стоит и несколько минут не сводит глаз с Тая, гадая, где же… Клик… Где же он, этот Запад? Потом, завернув паренька в одеяло, относит его, легкого, как кукла, к автомобилю и укладывает на заднее сиденье.

Диггер садится за руль, но заводит мотор не сразу. Он поворачивается и снова принимается разглядывать мальчика. Подтыкает обвисшее одеяло ему под ноги в сильно стоптанных кроссовках.

Приходит воспоминание. Кто-то говорит. Кто это? Памела? Уильям? Человек, который обо всем ему рассказывает?

— Спи…

Клик, клик.

Нет, нет, нет, постойте.

— Я хочу, чтобы ты… Клик, щелк.

И внезапно не остается ни Памелы, ни Руфи с осколком стекла в горле, ни человека, который говорит ему обо всем. Остается только Тай.

— Я хочу, чтобы ты спал хорошо, — говорит Диггер лежащему неподвижно мальчику. Именно такие слова ему почему-то хочется произнести. Он сам не понимает почему, не понимает, что они значат, но произносит их все равно.

И, кажется, даже когда я сплю,

Влюбляюсь в тебя все сильней…

Он запускает двигатель, включает указатель поворота, внимательно смотрит в зеркало заднего вида и потом вливается в поток других автомобилей.