Алексей Макеев - Отложенное самоубийство

— А где Лукас? — кричит из спальни Марина, переодеваясь. Женщина-мать! Первым делом беспокоится о ребенке.

— Наверное, с Джейсоном гуляет, — успокаиваю я женщину-мать, раскладывая продукты по местам. «Два таракана».

— Да, чуть не забыл. Катя тебя спрашивала, — информирую я жену о звонке из владений императора «Иди, жри!».

Марина, одетая в застиранную домашнюю кацавейку, выходит из спальни и берет телефон.

— Катя? Привет, это Марина. Звонила?..

Я не прислушиваюсь к разговору сестер. После оптимизации продуктов в кухне опять сижу за компьютером. Смотрю на свое отражение в мониторе, как в зеркало. Короткая стрижка. Шрамов почти не видно. Особенно мне — шрамы ведь сверху и на затылке. Седые волосы, мешки под глазами, помятая кожа. В общем, ничего достойного внимания. Постарел, и уже не тот. Вполне октябрьское лицо. За плечами моего двойника в мониторе ничего не видно. Там уже начинается Ничто. Мое лицо смотрит на меня моими глазами из Ничего. Смотрит внимательно, с вопросом: «Ну, как ты там, брат? Зачем ты там?»

Зачем? Сам не знаю. Мои попытки привести свой внутренний личный хаос в соответствие с общемировым ни к чему не приводят. Будущее вообще превратилось в прозрачную паутину. Три месяца назад дунуло посильнее, и только обрывки остались болтаться. Досадно. Хорошо хоть, недолго существовать. Один месяц. И он уже идет. Завтра вечером будет два дня.

Звонят колокола.

За два года жизни на Песталоцциштрассе я привык к их постоянному присутствию. Часто вообще не замечаю. А часто именно колокола возвращают меня в эту реальность. Звук поющей бронзы. Долгий, звонкий, иногда надоедливый. Каждые пятнадцать минут. Только ночью колокола умолкают. Наверное, тоже спят.

— Катя просит нас завтра отвезти кота к ветеринару. На укол, — сообщает мне Марина, кладя трубку телефона на место.

— Она наконец решила его усыпить? — неосторожно спрашиваю я, думая о своем.

— Ты что! — сердится Марина. — Не говори глупостей! Для Кати кот — самое близкое существо на свете. Она на его лечение денег больше истратила, чем я на тебя!

— Даже не сомневаюсь, — горько соглашаюсь я.

— Так ты поедешь со мной? — обрывает мои страдания Марина. Она вообще такая — решительная и грубоватая. Любит покомандовать. Колкая, как моток колючей проволоки.

— Поеду, — киваю я. Лучше плохо ехать, чем хорошо сидеть.

— Значит, договорились, — завершает разговор Марина. — Завтра утром заберем кота, потом съездим к ветеринару, потом привезем кота обратно. Самой Кати не будет. У нее термин к зубному.

Термин! Магическое слово, открывающее в Германии все двери. Если у тебя есть термин, то ты вхож повсюду. Как Терминатор.

Марина принимается греметь посудой на кухне, а я тем временем включаю телевизор. Хватит бесцельно убивать время у «компа»! Буду убивать его другим способом. Переключаю каналы. Немецкие, русские…

Клик! Новости. Мир бурлит, клокочет и булькает, словно обезумевшая от жары смола в котлах Преисподней. Поток событий не замирает ни на секунду. Крайне жестокий, смертельный поток. В мире, состоящем из экстремистов и их жертв. Взрыв на марафоне в Бостоне, взрыв на заводе минеральных удобрений в Техасе, угроза ядерной войны с Северной Кореей и Ираном, бои против исламских фундаменталистов в Африке и на Ближнем Востоке. День саке в Японии. Жертв еще больше, чем в Бостоне. Горячо?

Клик! Немного остынем на экономике. Сгорбленные спины крестьян на рисовых полях. За сутулыми крестьянами из густых зарослей презрительно наблюдают обезьяны. Еще бы! Эти игры не для них. В зарослях полно бананов, но дурных не имеется. Труд сделал из обезьяны усталую обезьяну.

Клик! За экономикой следует шоу-бизнес — сексуальный эквивалент насилия. С экрана меня растлевают полуголые певицы. Интеллект, как у пивных пробок. Отстой.

Клик! Штатовский киновысер про Древнюю Грецию. Боги, богини и прочие герои в белых простынях. Лавровый лист, оливки, козий сыр. Но начинают напрягать древние греки-негры. Геракл с улыбкой дяди Тома. Гомер со сказками дядюшки Римуса. «Да, Бвана Зевс. Хорошо, Бвана Зевс. Слушаюсь, Бвана Зевс. Вау!» Черный юмор. Кажется, что уже сошел с ума.

Клик! Темный экран. Все, что можно сделать, чтобы сохранить психику, — выключить. Иначе эта «пурга» будет идти круглосуточно. Времена, когда телепередачи заканчивались белым шумом, давно миновали. Жесть.

— Дорогой, ты не забыл, что у тебя завтра термин у фрау Половинкин? — неожиданно спрашивает меня из кухни Марина.

Я вздрагиваю. Точно. Завтра с восьми до девяти мой домашний врач фрау Половинкин возьмет у меня кровь на анализ. После клиники я нахожусь под ее контролем. Регулярно сдаю кровь. Сначала каждую неделю, теперь каждый месяц. Как раз завтра срок. Термин!

— Конечно, не забыл, дорогая, — вру я. — Ты меня отвезешь?

— А куда я денусь? — вздыхает Марина, выглядывая из кухни. — Кушать будешь?

Марина теперь мой личный шофер. Срок моего российского водительского удостоверения недавно истек, а немецкие права я получить не успел — инсульт. Поэтому Марина возит меня к врачу и всюду, куда необходимо. Машина у нас на семью одна — старенький синий «Форд». Саша на нем ездит на работу, а когда «Форд» нужен нам, жена утром сама отвозит сына и забирает после работы. Завтра так и придется сделать.

Саши еще нет, Лукас дышит свежим воздухом на улице, поэтому обедаем мы с женой вдвоем. Я ем шпецли с мясной подливкой. Наполняю живот жирами, белками и углеводами. Шпецли, кто не знает, — это такие макаронные изделия, типа толстой, круглой, короткой лапши. Широко распространенные в Баварии. Ничего, есть можно, особенно с мясной подливкой. «Антенне Байерн» над головой берет на себя культурный досуг обедающих. Кэти Перри, Шакира, Пинк, пробки на автобанах, Авриль Лавинь, Мэрайа Кэри, Анастейша, пробки на автобанах.

— Тебе кофе или чай? — спрашивает Марина, протягивая руку к электрическому чайнику.

— Кофе.

После инсульта вкус у меня кардинально изменился. Вообще многое изменилось, в том числе и вкус. Например, больше не могу пить чай, который пил всю жизнь. Чай превратился в какую-то маслянистую жидкость с отвратительным привкусом. Теперь — только кофе.

Марина заваривает себе пакетик черного чая, а мне насыпает в кружку ложку растворимого «Нескафе» и заливает ее кипятком. Я бросаю в кофе две таблетки заменителя сахара. Тоже вынужденно. Если употреблять сахар, начинается раздражение на коже. Избыток углеводов в организме. Тут избыток, там недостаток. А в среднем — сгодится. Главное — сохраняется баланс. Баланс — это жизнь. Если баланс нарушится и гирька весов резко сместится в сторону — смерть организма. Отправишься из Яви в Навь. А там ничего интересного. Тамошний мир состоит из серой пелены. Я видел.