Владимир Колычев - Где правда, брат?

— О, блин! Это же Лена Скатцева! — узнал ее Захарский. — Лен, что с тобой?

Он стал ощупывать ее бедро.

— Оставь меня, сволочь! — заорала она. И даже влепила Роману пощечину.

— Лена, спокойно! Это я, Захарский… Сосед ваш… Похоже, у тебя бедро сломано. Ну, чего стоишь, как истукан! — крикнул он Степе. — Машину давай разворачивай! В больницу едем!

Захарский сам занес девушку в машину, сел рядом с ней.

— Больно мне! — стонала Лена. — Как же мне больно!

— Ничего, сейчас в больницу поедем. Там тебя обезболят, гипс наложат. Все нормально будет.

— Обезболят?! — Степану показалось, что девушка обрадовалась.

— Ну да.

— Чем?

— Ну, не знаю… Может, новокаин…

— Да нет, новокаин — дерьмо. Реланиум лучше или димедрол. Может, у вас в аптечке димедрол есть?

— Да я откуда знаю, что там есть?

Захарский полез за аптечкой, распотрошил ее, но димедрола там не нашел.

— Жаль. Сейчас бы реланиума пару кубов… Может, в больнице сделают? — с надеждой спросила Лена.

— Это не от меня зависит, — отозвался Роман.

— Как это «не от вас»?! — возмутилась она. — Вы меня сбили! Вы договориться должны! Пусть мне реланиум вколют… Лучше всего в вену… Больно! Как же мне больно!

Степан не спрашивал у девушки, какой черт вынес ее на дорогу под колеса машины и что она делала в темном лесу в половине двенадцатого ночи. Он просто выключил видеорегистратор, запись с которого поможет разобраться в ситуации. Он же не гнал как сумасшедший, а девушка появилась внезапно. Вряд ли следствие установит его вину. Хотя сам он себя виновным чувствовал. Несмотря ни на что…

— Сейчас я с твоими родителями свяжусь.

Степан услышал, как Захарский нажал на кнопку своего мобильника.

— Не надо родителям! — истеричным голосом осадила его Лена.

— Как это «не надо»? — удивился Роман.

— Ну, не надо, и все!

— Ты что, из дома сбежала?

— Сбежала?.. С чего вы взяли, что сбежала?

Судя по истеричным ноткам, звучавшим в ее голосе, Захарский попал в точку. Из дома Лена сбежала, перелезла через забор, какое-то время шла лесом, а потом вышла на дорогу. Возможно, она пыталась остановить машину, но не удержалась на взгорке, и ее понесло под колеса. Только зачем ей останавливать машину, которая шла в сторону ее дома? Может, она просто на дорогу хотела выйти? Если так, то не самый удачный момент она для этого выбрала.

— Успокойся, нормально все…

— Не надо родителям звонить, — плаксиво попросила Лена.

— Ну, не надо так не надо… Как нога?

— Да там не только нога. Рука болит, ребра… Все болит. Очень болит… Попросите реланиум, ладно? Заплатите, если надо. Отец потом отдаст.

— Что он отдаст? — возмутился Захарский. — Мы тебя сбили, мы перед тобой в долгу. И лечение оплатим.

— Не надо ничего. Только за реалиниум заплатите, хорошо? Ну, или что там будет…

Степан не знал, где находится больница, но Роман подсказывал, куда ехать. Безошибочно подсказывал.

Путь на больничный двор преграждал шлагбаум. Степан выскочил из машины, нашел охранника, сунул ему сто рублей, чтобы не объясняться с ним. Тот открыл проезд, объяснил, где приемное отделение.

Он сам взял девушку на руки, занес ее туда. Захарский развил бурную деятельность, поторапливая медперсонал. В ход шли деньги, угрозы — все, чтобы расшевелить врачей. И когда Лену отвезли в травматологию, он с чувством исполненного долга вернулся в машину.

— Засада, — вздохнул Захарский, доставая телефон. — Знаешь, кто это такая?

— Лена Скатцева.

— А почему Скатцева?

— Ну, не знаю.

— Отец ее Скотцевым был, а стал Скатцевым. Но как был скотом, так и остался. Банк у него свой, очень серьезный банк. Из темного прошлого… Короче, могут возникнуть проблемы. И какого черта ты ее сбил?

— Вот и я думаю, какой черт ее под колеса выпихнул?

— Да, под колеса, — кивнул Захарский. — Видел я все. Если бы ты не затормозил, сейчас бы труповозку вызывали. И откуда она взялась на нашу голову?

Как позвонить Скатцеву, он не знал, поэтому связался с женой и отправил ее к соседям.

— Будь здесь, а я посмотрю, как там.

Захарский ушел, а Степан остался в машине. А ведь он действительно мог сбить девушку насмерть, если бы не ударил по тормозам. В принципе, он сделал все возможное. И все-таки чувство вины не стихало…

Он сидел в машине, ожидая Захарского, и мысленно пережевывал ситуацию. При этом так задумался, что не сразу заметил подъезжающую машину. Это был красавец «Мерседес» представительского класса. Степан видел, как из машины вышел среднего роста, плотного сложения мужчина с широкой лобной костью и сужающимся книзу лицом. Низкие надбровья, массивный нос, агрессивный оскал. Он с ходу открыл дверь, за которой сидел Степан, схватил его за плечо и выдернул из машины. Вдобавок еще попытался ударить его — локтем в голову. Только вот быстротой этот удар не отличался, а его силу Степан погасил без особого напряжения. Захватил блокированную руку, провел подсечку, рефлекторно нанес добивающий удар в основание черепа.

Все бы ничего, но агрессор из «Мерседеса» был не один. Ему на помощь спешили два «шкафа» в строгих костюмах. Видимо, это были его телохранители. И вряд ли Степан смог бы с ними справиться, если бы они набросились на него разом. Но один амбал серьезно отставал от другого по времени, этим Степан и воспользовался. Бил он наверняка и в полную силу. Одного бугая свалил точным попаданием в надбровную дугу, а другого вырубил ударом в сердечное нервное сплетение. Он бил из удобного для обороны положения, со знанием дела, поэтому большие «шкафы» падали громко и один за другим.

Только вот во втором случае Степан переборщил, и сердце у телохранителя остановилось. Хорошо, что никто его больше не атаковал, а ему хватило ума проверить пульс парня, который не подавал признаков жизни. Клин выбивают клином, именно эту истину Степан и подтвердил, прекордиальным ударом по грудине запустив сердце. Громила открыл глаза, бешено посмотрел на него и вдруг попытался вцепится ему в горло. Руку Степан перехватил, взял на прием. Неплохо было бы вырубить несчастного, но вдруг сердце у него снова остановится…

— Эй, ты что делаешь? — услышал он голос Захарского.

— Да они сами! — Отпустив парня, Степан отшагнул от него на безопасное расстояние.

— Игорь Петрович! — Захарский взял за руку зачинщика драки, помог ему подняться.

— Убью! — взревел тот, неистово глядя на Степана.

— Игорь Петрович, Степа у меня мухи не обидит!

— Я его обижу! Лена где?

— В палате, гипс ей наложили, укол сейчас сделают. Все в порядке.

— Какой укол?

— Ну, обезболивающий.

— Блин! — сжав кулаки, мужчина рванул к больнице.

— Второй этаж, двести пятнадцатая палата, — бросил ему вслед Захарский.