Анна Князева - Ключ от проклятой комнаты

– Я не знаю, кто подложил яд в мой портфель! – на этот раз голос Лобова прозвучал резко.

– Вы любили ее? – спросила Лера.

– Кого? – Леонид Нилыч недоуменно поднял на нее глаза.

– Риту… Думаю, что любили. Зачем же тогда убили?

– Она сумасшедшая, – прыснула Леночка.

Лобов рассмеялся сухим, похожим на кашель смехом.

– Поздравьте. У меня сумасшедшая секретарша!

– Этот ваш карандаш… – Лера говорила будто сама с собой. – По теперешним временам очень необычно.

Губанов забеспокоился:

– Подумай, прежде чем говорить. Пузырек – это улика, остальное только запутает дело.

– Зеленый карандаш, которым были подчеркнуты строчки в романе Барсова. Этот карандаш вы найдете на рабочем столе Лобова.

В дверь постучали, в комнату зашел Люсик. Он кивнул всем присутствующим.

– Это мой муж, – сказала Ева.

– Ты скоро? – поинтересовался он.

– Подожди…

– Так что вы там про роман?.. – спросил Васин у Леры.

– Утром я побывала в квартире, где Рита Сцейпек встречалась с любовником. Там я нашла книгу Алана Барсова «Шелковое сердце».

– Я снимаюсь в сериале по этой книге, – не к месту встрял Люсик.

– Все убийства здесь, в центре, – продолжила Лера, – совершались тем же способом и в той же последовательности, как в книге Барсова. Я немного не дочитала… – Лера обернулась к Люсику: – Ты знаешь, как закончится сериал?

– Вчера снимали последнюю серию, – сказал он. – Единственного свидетеля отравили.

– Чем? – поинтересовался Васин.

– Крысиным ядом, – ответил Люсик.

– Вот видишь? – Лера обратилась к Губанову.

– Карандаш, – напомнил Васин. – Вы что-то говорили про карандаш.

– Когда я читала книгу, заметила, что некоторые места в тексте подчеркнуты зеленым карандашом. Кому-то это покажется ерундой, – она вздохнула, – но только не мне.

– Это еще почему?

– Потому что я уже встречала такие пометки.

– Где?

– В деловых бумагах, которые просматривал Леонид Нилыч.

Среди присутствующих возникло оживление. Все стали переговариваться между собой. Николай Иванович, шлепая подошвами, прошел к Лобову:

– Ты, брат, даешь!

– И это еще не все… – заметила Лера.

Всеобщее внимание снова переключилось на нее.

– Из Ритиной квартиры я позвонила, просто нажала повторный набор номера и услышала… – она в упор посмотрела на Лобова: – Я услышала ваш голос. Вы были последним, кому звонила Рита.

– И неудивительно. Она была моей секретаршей, – невозмутимо заметил тот.

– А сегодня, когда вы попросили меня отыскать очки, я обнаружила в вашем столе ключ от той же квартиры.

Лобов мотнул головой.

– Ну, хорошо. Положим, у нас с Ритой была интимная связь. Я приходил в ту квартиру. Иногда. Но это не преступление.

– Книга… – напомнил ему Губанов. – Вы забыли про книгу.

– И это не криминал. К тому же она не моя.

– Что не помешало вам внимательно ее прочитать и даже подчеркнуть самое интересное, – сказал Дмитрий.

– Ай, бросьте! – Лобов взмахнул рукой. – Подбросили яд, потом стали выдумывать всякие глупости.

В приемной зазвонил телефон, и Маша неохотно отправилась туда, чтобы ответить.

– Вас, – возвратясь, она протянула трубку Губанову. – Из больницы.

– Слушаю… – Он сдвинул брови. – Ага-а… И что?.. – Он довольно долго молчал, слушая, о чем говорят на том конце провода. – Спасибо, я все понял.

Когда Дмитрий отнял трубку от уха, в комнате сделалось так тихо, что шум проехавшего автомобиля с улицы стал единственным звуком, подтверждающим реальность происходящего.

– Что? – осторожно спросил Васин.

– Мне сообщили, что Кравченко… – в комнате повисла напряженная пауза. – Он… жив. Жив и уже дает показания. Он назвал имя убийцы.

Лобов побледнел и со свистом втянул в себя воздух.

– Жив, – повторил он и, закинув голову, уставился в потолок. – Дешевка. Ни украсть, ни покараулить, ни сдохнуть вовремя не смог.

Присутствующие оцепенели, услышав последнее заявление Лобова.

– Да нет же… Этого не может быть, – промолвила Маша.

Лобов молчал. Губанов спросил у Леры:

– Что еще тебе известно?

– Я просила Еву сходить в ЖЭК и посмотреть домовую книгу.

– Насколько я знаю, это вы уже делали, – заметил следователь.

– Верно, только на сей раз Ева проверяла соседние дома.

– Что-то нашла? – быстро спросил Дмитрий.

– Нашла. Но сначала я расскажу, как появилась такая идея. Старик Федоров в разговоре обмолвился: когда отец девочки стрелял в Кравченко, в коридоре вместе с ним находился еще один человек.

– Кто?

– Парень. Сосед-футболист.

– И что с того?

– Потом Галеева, наш директор по персоналу, сказала: футбол – страстное увлечение Лобова. Возможно, я не обратила бы на это внимание, если бы ранее случайно не увидела старую фотографию. На ней – Лобов и Реутов в футбольной форме. Фотографию я нашла в коробке с вещами Реутова после его смерти. Тогда я не придала этому никакого значения. И только потом, сопоставив одно с другим, попросила Еву сходить в ЖЭК. Там, в домовой книге, среди прочих жильцов соседнего дома, она обнаружила Леонида Ниловича.

– Что скажете? – Следователь повернулся к Лобову.

– Ничего.

– Могу я взглянуть на ваш паспорт?

– Зачем?

– Паспорт у вас с собой?

Лобов достал документ и протянул его Васину. Тот перелистал страницы и остановился на последней, где обычно ставят отметки о группе крови владельца.

– Так и есть! Группа вторая, резус-фактор положительный. Думаю, экспертиза подтвердит вашу причастность к убийству Филиции Павловны Кондрюковой. Покажите руки.

– Идите к черту! – отрезал Лобов.

– Так не годится, – Михаил с угрозой придвинулся ближе. – Показывай.

Лобов неохотно показал кисти рук. На правой ладони был пластырь.

Васин осторожно его отклеил.

– Стоит ли говорить, что это укус. Думаю, теперь вы должны рассказать все.

Леонид Нилыч решительно подошел к столу. От того, как резко он это сделал, многим стало не по себе. Те, кто стоял рядом, отступили назад. Михаил же, напротив, схватил его за предплечье.

– Не бойтесь, не убегу, – тот освободил руку и налил себе граппы.

– Не делайте этого, – заметила Лера.

– Полагаешь, со мной может случиться что-нибудь ужаснее того, что уже произошло? – Он улыбнулся, потом опустил голову и помотал ею, будто хотел кого-то боднуть. – Ты не знаешь, что значит продать душу Дьяволу… – Он осушил рюмку, вытер губы и закончил без всякого пафоса: – И получить ад уже на земле.

– Красиво сказано. Верю. – Николай Иванович подошел и похлопал Лобова по плечу.

Губанов отодвинул бутылку.

– Воздержимся.

– Ненавижу… – сказал Леонид Нилович.

– Что? – спросил Губанов.

– Ненавижу воздерживаться. Привык брать все, что мне нужно и когда захочу.