Марина Серова - Загадка в ее глазах

Я надеялась, что после сегодняшнего случая госпожа Качалина осознала всю серьезность происходящего. Вместе с Сашей я составила примерный план по охранным мероприятиям на весь период пребывания столичной гостьи на ее исторической родине. План обладал добрым десятком достоинств и всего лишь одним недостатком. Недостаток был такой: уже рано утром весь мой план полетел в тартарары.

На ночлег я устроилась в гостиной, отправив ребят в их номер. Двери в гостинице надежные, киллеры, влетающие в окно на «тарзанке», бывают только в голливудских боевиках, так что ночь вполне можно было использовать для отдыха.

Поэтому я оказалась первой, кто вызвал на себя гнев отлично выспавшейся госпожи политика. Хотя к тому времени я уже успела встать и умыться и находилась, так сказать, в полной боевой готовности. Правда, я не стояла по стойке «смирно», а сидела в кресле, но тем не менее обвинить меня вроде бы было не в чем. О, как я ошиблась!

С превосходно уложенными волосами, со свежим розовым лицом, в элегантном брючном костюме, стояла надо мною Ольга Христофоровна, брезгливо морщась и приговаривая:

— Что вы себе позволяете?! Номер для персонала находится напротив! Почему вы ночевали… здесь, в моем номере?!

По своим привычкам я — типичная «сова». Мое любимое времяпрепровождение — просмотр фильмов далеко за полночь, а потом здоровый сон примерно до полудня. Утро для меня — время испытаний. Но я вчера полночи распиналась на темы профессионализма и потому решила продемонстрировать его — свой профессионализм — прямо с утра.

— Доброе утро, Ольга Христофоровна! — бодро поприветствовала я свой охраняемый «объект». — Нахожусь в вашем номере, так как вчера произошел неприятный инцидент, и я не хотела, чтобы подобное повторилось.

Где же это было — в циркулярах эпохи Петра Первого, что ли? «Подчиненный должен вид иметь лихой и придурковатый, дабы излишним разумением не смущать начальство…» Надеюсь, мой вид соответствовал должным требованиям. Госпожа политик слегка поморщилась и заявила:

— Ну, приступайте к своим непосредственным обязанностям, раз так. Мы выезжаем через пятнадцать минут! Вам, наверное, нужно привести себя в порядок? — В голосе Качалиной присутствовала лишь капелька яда. — Вы же не поедете на важное мероприятие таким вот чучелом?

Чучелом? Почему это — чучелом?! Специально ради таких случаев я ношу короткую стильную стрижку. Пара взмахов расческой — и я готова к выходу в свет.

Мероприятие?!

Меня как ветром сдуло с кресла. Интересно, а Саша знает, что через пятнадцать минут мы уезжаем? Куда?! Зачем?! Нет, все-таки есть женщины в русских селеньях — другая бы после покушения лежала пластом и пила валокордин, а эта умылась, встряхнулась — и готова к новым приключениям! Вот только служба безопасности к ним пока что не готова…

Ольга Христофоровна не желала слушать никаких возражений. В ответ на вполне резонное предупреждение об опасности политик просто махнула рукой. Остановить и вразумить Качалину не удалось ни мне, ни тем более Саше.

— Какой же ты начальник службы безопасности, если она тебя совсем не слушает! — возмущалась я уже в лифте, прижатая к Саше.

— Так ведь и тебя она тоже не слушает! — усмехнулся он мне в самое ухо.

Уже в машине выяснилось, что мы едем на стадион. Ничего себе! Мероприятия на таких объектах, как стадионы и площади, требуют особой подготовки. Открытые площадки с большим скоплением людей — объекты повышенной опасности. Я бы ни за что не пустила на трибуну стадиона человека, на которого только вчера устроили покушение! Но меня никто не спросил. Сегодня я ехала в первой машине — вместе с Ольгой Христофоровной и Сашей. Остальные ребята поместились во второй.

«Мерседесы» для дорогой гостьи выделил Толмачев. Хотя машины явно были представительского класса, я не видела на стеклах характерного синеватого отблеска. Это значило, что стекла — самые обычные. Оставалось надеяться, что никому не придет в голову на полном ходу начать стрелять в госпожу политика через стекло.

Доехали мы без приключений, но самое страшное ждало нас впереди.

— Во время моего выступления попрошу не маячить у меня за спиной и не дышать в затылок! — заявила госпожа Качалина. — Мне это действует на нервы, и я могу сбиться.

— Во время какого выступления? — онемевшими губами выговорила я.

Саша удивленно заморгал. Ресницы у него были как у девушки, что не сочеталось с его жестким умным лицом.

— Сегодняшнее открытие стадиона — очень кстати. Мне представляется удобный повод заявить о своих планах на будущее. Скоро я открываю в вашем городе фонд памяти моего мужа. Фонд для особо одаренных детей-спортсменов из Тарасова. Этому событию и посвящена моя сегодняшняя речь. Зачем, по-вашему, я сюда приехала? — надменно осведомилась Качалина.

Если бы меня спросили, я бы ответила, что — с вероятностью девяносто процентов — госпожа Качалина приехала в родной город для того, чтобы укрыться от назойливого внимания прессы, донимавшей ее вот уже три недели, со дня убийства генерала Качалина посреди торгового центра «Патриот-Плаза». Но я тактично промолчала.

Кстати, удивительно: ни один из местных журналистов даже не попытался подступиться к столичной гостье. За этим странным явлением явно видна твердая рука мэра — похоже, господин Толмачев весьма серьезно отнесся к своему обещанию — обеспечить нашей гостье полный покой. И пусть над киллерами мэр не властен, но прессу он вполне может контролировать…

Значит, Ольга Христофоровна собирается выступать. Вокруг — толпа, открытое пространство. Отлично, просто отлично! Как говорил Штирлиц, это провал. Как говорю я — еще посмотрим…

— Слушай, поставь ребят вокруг сцены, где она будет выступать! — быстро пробормотала я на ухо Саше. — Двоих перед трибуной — пусть сканируют толпу трудящихся. Двоих отправь на противоположную сторону — пусть смотрят издали и передают тебе по связи. Одного позади поставь. А нам с тобой остается ближнее пространство — ты встанешь справа, я слева.

Саша молча кивнул и принялся распоряжаться. Ничего, через пару недель ребята уедут из Тарасова уже вполне опытными телохранителями. Не боги горшки обжигают…

Помню одно из первых моих дел — я только-только поселилась в Тарасове, и меня попросили сопровождать ценный груз, причем обставлена вся операция была такими мерами предосторожности, что я вообразила, будто речь идет о сверхсекретных разработках. На самом деле грузом оказалась коробка из-под печенья. Из-за этой безобидной на вид вещи полегло столько народу — куда там какой-нибудь бомбе! Но я не о том. Коробка была похищена. Для того чтобы вернуть этот ценный предмет и восстановить свое доброе имя, мне пришлось — правда, всего на один день — устроиться на работу в бордель. И хотя до интима дело так и не дошло и мне просто нужно было стать «своей» в определенной среде, но я привела бы эту историю в качестве примера для начинающих телохранителей. Смотрите, ребята, вот на что способен истинный, не щадящий себя профессионал! Пожалуй, не стану я рассказывать эту историю мальчикам из СБ. Представляю, как они будут ржать…