Галина Романова - Кинжал в постели

Он сел в машину, достал телефон Алики, включил его и набрал номер, по которому она звонила в тот вечер. Звонки шли исправно, но трубку никто не брал. Что за ерунда? Что за молчун на том конце провода? Алике он в тот вечер ответил, и они даже говорили три с половиной минуты. А теперь что же?

Мари так и не поднялась с постели, когда он вернулся.

– Ты спишь? – Он тронул ее за пятку, вынырнувшую из-под одеяла.

– Сплю, очень сплю… – заспанным голосом проворчала она и закуталась в одеяло с головой.

Он ушел. Подхватил с пола в прихожей пакеты с продуктами и потащил их в кухню. Надо подумать об обеде. Есть то, что пыталась готовить Мари, он категорически отказался вчера. Мало того, что ее овощное рагу с мясом барашка выглядело несъедобно, так и желудок потом ныл весь вечер. А с рестораном у нее ничего не вышло. Там ее заказ отказались принять.

Он решил особо не мудрствовать и просто сварить картошку, сварить курицу и нарезать овощей. Всего и побольше!

Через час его метаний по ее громадной кухне, сверкающей кафелем, белоснежными фасадами, стеклом и хромом, Боголюбов приготовил вполне сносную еду. В большой блестящей кастрюле томилась картошка, усыпанная толченым чесноком и укропом. Сваренную курицу он сильно посолил и спрятал под большим блюдом, сверху накрыл полотенцем. Салатом можно было смело накормить человек десять, так его оказалось много.

– Мари, поднимайся, скоро ужин, а ты еще не завтракала. – Он стащил с нее одеяло, подхватил на руки и потащил в ванную. – Сейчас умоешься и…

– А я завтракала, – широко распахнула она вдруг заспанные глаза. – Как ты ушел, я ела хлопья с медом и стакан молока.

Его передернуло при слове хлопья. У него на зубах начинало скрипеть, как от песка, как только Мари говорила: хлопья!

– А потом позвонил этот гадкий Воскобойников, – Мари резко дернулась в его руках. – И спрашивал меня, и спрашивал, и спрашивал!

– О чем? – Сергей поставил ее возле раковины, открыл воду.

– Об одном и том же, но всякий раз по-разному. Я же не дура, правильно?! – Она покосилась на него с подозрением. – Я сразу уловила.

– И что ты? – Он подал ей полотенце.

– А я отвечала всякий раз одно и то же. Что я звонила ей, чтобы узнать о тебе. Где ты, что с тобой и все такое. Мы поговорили с ней, и все.

– Он остался доволен?

– Не знаю. – Мари подергала голенькими плечиками. – Взял с меня слово, что я приду к нему в понедельник-вторник и расскажу об этом под протокол. Я что? Я пообещала.

– Хорошо, – кивнул он и повел ее в кухню.

Там усадил за стол, на котором уже стояли две тарелки, плетенка с хлебом и бокалы под сок. Наложил ей и себе картошки, оторвал от курицы два больших куска, положил на ее и свою тарелку и в центр стола водрузил громадное блюдо с салатом.

– Господи, куда же столько?! – ахнула Мари, но слюнку сглотнула. – Так много есть нельзя, Сереж!

– Когда хочется, то можно, – проворчал он, хватая вилку.

И тут же вспомнил, что в последний раз он нормально ел в доме Алики, когда воровато хватал куски тушеной курицы из кастрюли. За этим она его и застала.

Может, стоило ее послушаться и не сдаваться властям? Может, она тогда была бы жива?

– Стрельников ее не убивал, – пробубнил он с набитым ртом, когда Мари, тоже тщательно пережевывая, спросила его о нем. – Кишка тонка.

– Мог нанять кого-нибудь, – предположила она вполне резонно и, запрокинув голову, опустила в рот длинную полоску куриного белого мяса. – Мне кажется, этот Миша такой крученый…

– Крученым может быть кто угодно, – отозвался Сергей задумчиво. – Был бы мотив.

– Ой, вот мотивов у него как раз пруд пруди! От жены толстой и некрасивой избавился и тебя сдал полиции. Мотив? Деньги! Алику убил. Мотив? Страх разоблачения, – болтала Мари, в очередной раз его поражая. – Сам же говорил, что у них состоялся какой-то неприятный разговор. Мог с перепугу все что хочешь натворить!

То дурочка дурочкой. Несет такое, что зубы сводит от желания крикнуть ей: заткнись. То вдруг в ней просыпается аналитик, то прагматик, то вместе взятые. Какая же она настоящая?

Мысль, неожиданно посетившая его, неприятно поразила и заставила призадуматься.

А что, собственно, он знает о Мари, как о человеке? Да почти ничего! То, что она хороша в постели? Ну да, бесподобна. Красива? Спору нет. Был любовник, обещал жениться. Не женился. В качестве отступного купил ей дом. Потом он неожиданно пропадает, и за его голову назначается выкуп… ровно в стоимость ее дома.

Вопрос: почему не больше и не меньше? Ответ верный: любовник денежки на дом занял и долг кому-то не отдал. Либо…

Либо он хотел поиметь эти деньги со своей законной жены, которая контролировала счета его фирмы? Может быть такой вариант? Запросто! Хотел поиметь, и у него не вышло. А почему?

От следующей мысли его аж затошнило. И есть расхотелось сразу. И захотелось вдруг, на одно мгновение, на краткий, краткий миг, снова оказаться за решеткой, где все грубо, но просто.

А что, если Мари права и убийство своего мужа заказала Алика? Что, если, узнав обо всех его «шалостях», она организовала и похищение, и его смерть?! И теперь погибла, потому что либо с кем-то не расплатилась вовремя за его смерть, либо… Алексей, предугадав ее действия, подстраховался, остался жив и теперь явился мстить???

Господи!!! Разве такое может быть???

И мозг тут же подсказал ему, что может. Может быть все, что угодно! Потому что Алика темнила все это время, не раскрывала карты, о чем-то недоговаривала. И этот паспорт еще фальшивый. Он-то откуда и зачем???

Что должен был сделать Боголюбов, чтобы скрыться потом по фальшивым документам?

И Мари…

Так ли уж она проста и наивна? Вдруг она все это время прячет уцелевшего любовника, а Боголюбова использовала, чтобы быть в курсе всех новостей???

– Разрыв мозга! – выпалил он, роняя вилку и нож в тарелку. – Я вообще запутался!

Мари растерянно заморгала, протянула руку и погладила его по плечу.

– Чего ты, Сереж? – Голос был трогательно жалостливым. – Ты расскажи, о чем думаешь, может, я помогу?

– Чем? – фыркнул он и шевельнулся, уворачиваясь от ее руки.

– Ну… советом там. Или, может, еще чем… – Она обиделась и отодвинула тарелку. – Я же не совсем дура, Сереж.

– Да уж! – Он глянул на нее с интересом. – Тебя вообще сложно понять. То наивная и доверчивая. То рассудительная и закрытая. Я уже не знаю, кому мне вообще доверять.

– Мне можешь! – воскликнула Мари, потянувшись через стол к нему с поцелуем. – Я верная, Сереж! Я не предам!

– Вот скажи… Почему ты со мной, а? – Он от поцелуя ускользнул, чем расстроил Мари еще больше. – Я уголовник, убийца! Обманом проник к тебе и затащил в постель. Ты потом все узнала и…

– И простила, – закончила она за него с кивком, но бровки все же нахмурила.