Татьяна Гармаш-Роффе - Силы небесные, силы земные

— Ох, прости, — знакомое виноватое выражение, детское, наивное. Ужасно хочется его обнять и утешить. Еще вчера Лия бы так и сделала… — Но теперь ничего не поделать, я уже запустил машину. Давай завтракать, милая. Пока все постирается, пока высохнет…

Он по-прежнему смотрел на нее в зеркало, стоя позади, и ей казалось, что он давал понять: не сбежишь!

Может, он и не опасен… раз хочет жениться… Но с головой у него не все в порядке. Кем бы ни был Арсений, он манипулятор. А это плохо. Человек, который любит манипулировать другими… а он любит, потому что все проделал весьма искусно… — это человек с большими тараканами в башке. Нездоровый психически и дурной человек!

Лия обреченно прошла на кухню, села за стол.

— Апельсиновый сок, — он придвинул ей стакан. — Свежевыжатый, между прочим. Только что приготовил. И еще тосты. Надеюсь, тебе понравится. Я их поджарил с беконом и сыром пармезан… Тебе один, два? Я сделал кофе, но ты, может, предпочитаешь чай? — Он казался веселым, никакого напряжения не ощущалось.

— Предпочитаю кофе, но я люблю готовить его по своему рецепту.

— Дай угадаю, — мило улыбнулся он. — Армянские корни, да? Или, как ты любишь говорить, «кавказская кровь».

— Вообще-то Армения находится в Закавказье. Но не могу же я сказать «закавказская кровь»! — Она тоже улыбалась мило.

— Ну, Закавказье — это если считать от России. Это для нее Армения находится «за». Но если не брать в расчет великорусский подход, то Армения вполне себе находится на Кавказе.

— Не факт. Армения оспаривает это географическое определение, как я слышала.

— Да? Ну, нам с тобой без разницы, верно? Тебе это не мешает говорить о своем кавказском темпераменте .

— Художественное преувеличение, не более, — пожала Лия плечиком.

— В следующий раз я уступлю тебе право приготовить кофе. А пока, с твоего позволения, угощу тебя своим. Попробуй. Надеюсь, что не так уж он плох… Что скажешь?

Лия отпила несколько глотков.

— Весьма недурно.

— Ты мне льстишь? — еще одна милая улыбка на его лице.

— Ладно, мой лучше на самом деле, — и еще одна милая улыбка на ее лице.

Сколько еще их понадобится, этих фальшивок, пока она не выберется отсюда? Ее уже тошнит от них… Они оба ведут игру, только цель не ясна. Его цель — свою-то Лия уже вполне внятно определила: сбежать!

А вдруг все-таки ошибается Феликс? И гомосексуализм вовсе не предопределен с рождения?

Феликс сказал, что это научные данные, но у ученых тоже семь пятниц на неделе! То вино полезно, то вредно, то кофе хорошо для мозга, то плохо для сердца… С ними не соскучишься, с учеными! Так возможно, что Арс действительно гей и действительно способен переориентироваться? Или он бисексуал, — но до сих пор не подозревал об этом… И сейчас вообще ничего странного не происходит — ей все примерещилось, никакой он не манипулятор?!

— Ну, еще глоточек, вдруг ты не распробовала?

— Да ладно тебе, — засмеялась она с облегчением: вдруг все стало по-прежнему, рядом с ней ее милый дружок, с которым ей всегда было так хорошо!

Лия отпила и покачала головой.

— Твой все еще лучше?

— Ага.

— Ладно. Когда станешь моей женой, кофе по утрам будешь готовить ты.

И Арсений поставил коробочку с кольцом на стол.

…Нет, ничего не стало по-прежнему! Эта коробочка с кольцом, тихо стукнувшаяся о столешницу, — как точка в конце предложения. Жирная точка, не предполагающая дальнейшего обсуждения.

То есть ее никто не спрашивает. Ее мнение неважно, не считается, не учитывается.

— Но я не тороплю тебя с решением, — произнес Арсений любезно. — Ты сказала, что тебе надо подумать… У тебя есть столько времени, сколько пожелаешь. Однако… А, тосты я так и не положил! Одну минутку, сейчас…

— Я не хочу тосты.

— Как скажешь… А я съем. Так на чем я остановился? Ах, да. Какое милое слово «однако»! Оно не столь категорично, как «но», ты со мной согласна?

Куда делась та наивность, которая так трогала Лию; куда делся взгляд, полный нежности и обожания? Теперь он совсем не был похож на «голубого» — лицо стало по-мужски жестким, в нем появилось что-то циничное.

— Что ты так напряглась, Лия? Может, все-таки съешь тосты?

— Закончи фразу.

— Неужели я тебя напугал, милая? Даже губки побледнели, смотрю. Обычно они у тебя такие, будто ты малиной лакомилась. Сочные, сладкие… Кстати, не успел сделать тебе комплимент: ты очень хороша без макияжа. Немногие женщины могут этим похвастаться.

— Закончи фразу, Арс!

— Я смотрю, ты кофе допила… А еще говоришь, что он плох, проказница! — Он посмотрел на часы. — Еще тридцать секунд, и…

— И что?

— Дай-ка чашку отодвину, а то лоб разобьешь… Двадцать, пятнадцать…

Лия не успела понять, что произошло. Голова закружилась, отяжелела, будто в черепной коробке все уплотнилось… И Лия гулко стукнулась лбом об стол.

Боли она не почувствовала. «Хорошо, что Арс чашку отодвинул…» — все что успела подумать она перед тем, как провалиться в черноту.

— Алексей Кисанов, слушаю вас.

— Алексей Андреевич, это Феликс.

— Феликс Федорович! Какими судьбами?

— Мне нужна ваша помощь… Срочно. У меня беда.

— Сможете приехать ко мне в офис? Это на Смоленской.

— Буду через час.

— Одну минутку… — Феликс услышал, как детектив велел кому-то отменить запланированную встречу. — Жду вас. Кажется, вы никогда не бывали у меня? Все больше я у вас в лаборатории, а? Записывайте адрес…

…Когда за Лией закрылась дверь, щелкнув замком, Феликсу показалось, что это у него в груди щелкнуло сердце. Щелкнуло, закрылось и так и останется.

Лия, солнечный зайчик, воздушный шарик, как ты могла?!

Репейка, дружочек мой маленький, прости меня, прости…

…От тяжких дум он очнулся уже на закате — дом напротив слепил огненными стеклами. Очнулся, словно из душной резиновой палатки выпутался, выбрался на воздух… В квартире до сих пор витал аппетитный запах жаркого, которое приготовила Лия.

Лия, Лия, Лия…

Он бережно завернул уже остывшее тельце Репейки в самое красивое свое полотенце, положил в сумку и отправился обратно к себе в больницу, откуда приехал домой всего несколько часов назад… В отделении патанатомии был небольшой инсинератор [9] [9] Инсинератор — установка для термического уничтожения биологических отходов. ( Прим. автора .) , и он решил кремировать Репейку в нем.

Отделение уже опустело, последние сотрудники ушли. Феликс включил инсинератор, вытащил тело Репейки, положил на стул, сел рядом в ожидании, пока печь разогреется до нужной температуры… Потом достал медицинский спирт, отлил в стакан, разбавил, выпил…

Если существует рай для зверей, то его маленький дружочек туда обязательно попадет…