Татьяна Гармаш-Роффе - Силы небесные, силы земные

— Нет, милая, ты его не любишь. Он тебя сильно обидел, вы поссорились навсегда. Ты любишь меня. А я — тебя.

— Хм. Но ты же гей.

— Ты забыла, что мы с тобой занимались любовью?

Лия равнодушно пожала плечами.

«…А вдруг она не всё вспомнит? — с надеждой подумал он. Вот бы повезло!..»

Арсений впервые воспользовался этим снотворным, побочным действием которого указывалась временная потеря памяти. Один приятель посоветовал — испробовал на деле сам — и достать помог: в аптеке такое не купишь. В Европе его сняли с производства именно за этот побочный эффект. Но уже готовые партии, подлежащие уничтожению, были пущены ушлыми фармацевтами налево, как это нередко случается. В инструкции написано, что память восстанавливается полностью через несколько часов — но как знать? Тем более что к снотворному Арсений добавил небольшое количество наркотика. Он сам готовил вытяжки из растений, грибов, кактусов, отлично умел их смешивать и дозировать. По его мнению, такое сочетание должно было продлить состояние заторможенности, которая обеспечивала Лиину покладистость.

Так вдруг память ее не восстановится полностью?

В конце концов, действие любого препарата зависит от индивидуальной реакции конкретного организма. Никто не может заранее сказать, каков будет эффект лекарств, будь то даже простой аспирин. Уж не говоря об алкогольном опьянении (а алкоголь — тоже химическое вещество, как и лекарства): одни помнят после пьянки все, в подробностях, другие частично, третьи вообще ничего!

В этом случае имелся шанс, пусть и маленький, что ему удастся ее память подлатать, поставить заплатки в нужных местах… В конце концов, он ничем не рискует. Не получится так не получится. А попробовать стоит.

— Милая, давай я помогу тебе вспомнить. Расскажу обо всем, хочешь?

…Так бывает, когда забудешь нужное имя: знаешь, что оно где-то тут, плавает в котелке, как юркая рыбешка, которую ты никак не можешь ухватить. С той лишь разницей, что Лия сейчас забыла множество слов. И множество фактов.

Там что-то плохое? — спросила Лия себя. Она мысленно помяла мягкий бесформенный клубок, застрявший в черепной коробке. Кажется, внутри, за мягким, есть что-то колючее…

Это связано с… С чем? Или с кем?

Арсений?

Да, иголка реагирует на это имя.

А Феликс, как с ним?

Вот черт, тоже колется!

Хм, может, лучше ничего не вспоминать?

С другой стороны, противно ощущать себя тупой коровой, которая только и способна, что жевать…

— Ладно, давай.

Он и рассказал. Как Феликс, подозрительный и ревнивый собственник, обвинил ее в смерти кошки. Как он, Арсений, лучший ее друг , подставил ей плечо: «Я знаю, что у вас с ним произошло, потому что ты, плача, доверилась мне, милая. Я тебя утешал».

И о том, как он обнаружил, с помощью Лии, что он НЕ гей, рассказал.

И о том, как она бросилась к нему за помощью, когда у папы ее случился приступ, а он, лучший друг, определил папу в прекрасную больницу, где приступ быстро сняли.

И о том, как они провели восхитительную ночь. Которая подтвердила, что он на самом деле не гей!

И о том, как он благодарен Лие за спасение. Как любит ее и готов положить к ее ногам все мыслимые блага.

Арсений говорил правду, от чего был искренен и убедителен.

Просто не всю правду.

Лия слушала его, не выказывая никаких эмоций.

Закончив, он некоторое время молчал. Затем спросил осторожно:

— Ну как, вспомнила что-нибудь?

Она склонила голову набок.

— Надо же, а я думала, это сон…

— Что именно?

— Секс с тобой. И еще ты меня русалочкой назвал.

Она произнесла эти слова равнодушно. Арсений не мог поверить удаче: неужто и впрямь все ее подозрения выветрились из памяти?

— …Ты была прекрасна. Похожа на русалку, — ласково улыбнулся он.

— У меня что, хвост был вместо ног? С чешуей?

Он не понял, шутит она или впрямь удивилась… Или ехидничает?

Посмотрел на Лию. Она пила чай. Он не сумел расшифровать выражение ее лица.

— С чешуей? — засмеялся он. — К счастью, нет, а то как бы мы с тобой занимались любовью?

Он обогнул стол, присел на корточки возле нее, обнял ее колени.

— Ты была необыкновенно хороша со своими мокрыми, волнистыми волосами!

Он не ожидал и даже вздрогнул: Лия коснулась его светлых волос, ласково взъерошила.

— Я люблю тебя… — Он уткнулся лицом в ее колени. — Это совсем новое для меня чувство… И я безмерно благодарен тебе за то, что позволила мне его испытать!

Любая женщина растает после такой фразы, он не сомневался.

— Минуточку… — произнесла Лия. Голос ее стал неожиданно строг и сосредоточен, будто она математическую задачку решала. — А папа как же? Он в больнице, я должна к нему поехать!

— Не волнуйся. Папу твоего выписали.

— Он хорошо себя чувствует?

— В общем да, но врачи посоветовали отправить его в санаторий. И я уже отвез туда твоих родителей. Им там будет лучше. Великолепный уход, медицинское наблюдение.

— Родителей ? И маму? Ее ты тоже отвез? — удивилась Лия.

— Не мог же я их разлучить, ты согласна? — улыбнулся он. — Мы с тобой сейчас соберемся и поедем к ним просить благословения…

— Хорошо, — кивнула Лия. — Спасибо тебе, Арс! Ты такой добрый…

Она снова погладила его по голове.

— Не стоит, милая. Мы ведь с тобой женимся. Твои родители для меня теперь родные. Тем более что сам я сирота…

…Когда-то Лия увлекалась игрой в «Тетрис». Сверху летели разные геометрические фигуры, и нужно было с изрядной скоростью вписать каждую в подходящую нишу, чтобы внизу получился равномерный слой. Вот и сейчас ей казалось, что фрагменты фактов падают, будто из обморочного сна, а она мечется, то ловя, то промахиваясь, от чего они громоздятся в бессмысленную пирамиду — вместо того чтобы сложиться в ровный, внятный пласт воспоминаний…

Ее несколько смущала предстоящее обручение. Арсений невероятно мил; он заботлив и услужлив, к тому же обалденно хорош собой. Сомнений нет: Лия могла влюбиться и согласиться стать его женой. Но сейчас она ничего к нему не чувствует, вот в чем дело!

Возможно, чувства вернутся вместе с памятью?

А вдруг нет?

Но вспомнила же она, что любит Феликса! Любила, вернее. Они сильно поссорились, навсегда. Из-за кошки — Арс ей все рассказал…

Они поссорились, и Лия согласилась выйти замуж за Арсения. Назло Феликсу, что ли?

Тут что-то не так. Во всем этом будто есть подвох… Или нет? Арсений опекает ее, распоряжается. Но это понятно: она же временно инвалид по мозгам. С другой стороны, он ни разу не спросил ее, хочет ли она благословения родителей. И обручение, и свадьбу…

Да, но она ему уже дала согласие! Зачем снова спрашивать?

Все логично. Никакого подвоха.