Энн Перри - Скандал на Белгрейв-сквер

— Бьюла Джайлс.

— Да, верно. Могу я послать кого-нибудь за ней?

— Конечно.

— Отлично. Насколько я знаю, никто не снимал с нее показаний. Это действительно так?

Мысли Драммонда были заняты другим.

— Да. Судья сразу же прекратил дело.

— Странно, странно… Ее показания могли бы сразу все прояснить.

— Совершенно верно. Именно поэтому ее и не допрашивали, — язвительно заметил Драммонд.

Латимер одарил его широкой улыбкой.

— Без всякого сомнения.

Извинившись, он покинул кабинет Драммонда.

Тот сразу же схватил листок бумаги и набросал записку Питту, сообщив имя Латимера, его ранг и место, где его можно найти. Запечатав, он оставил ее у дежурного для немедленного вручения Питту, как только тот появится.

В четыре пополудни кэб доставил в участок мисс Бьюлу Джайлс, на этот раз одетую в цветастое ситцевое платье с вырезом гораздо более откровенным, чем в прошлый раз. К этому времени в участке на Боу-стрит произошла суматоха, ибо в него были доставлены сразу три накануне арестованных нарушителя: один — за насилие, второй — карманник, пойманный с напарником на месте преступления, и третий — человек, уличенный в устройстве незаконных петушиных боев. В связи с этим Латимеру не досталось ни единого свободного уголка, чтобы побеседовать с мисс Бьюлой Джайлс, а он не хотел держать ее в участке до тех пор, пока освободится подходящее помещение. Поэтому наилучшим, по его мнению, выходом было отвезти ее в Скотленд-Ярд, в его собственный кабинет, где, он был уверен, они спокойно побеседуют. В тот момент всех мало интересовало, как справится со своей проблемой Латимер.

Когда Питт приехал на Боу-стрит после бессмысленного пребывания в течение всего утра в Кларкен-уэлле, ему тут же была вручена записка Драммонда. Он прочел ее с неприятным замиранием сердца, однако без удивления. Он знал, что в Скотленд-Ярде есть некий Латимер, но не знал его имени. Теперь не оставалось ничего, как, не откладывая далее, заняться им.

Как и в предыдущих случаях, Томас решил начать с посещения дома. Он знал домашний адрес Латимера, потому что тот был указан в списке Уимса; оставалось лишь придумать предлог для посещения. Латимер был старше его чином. Если Питт будет неловок, допустит оплошность и чем-либо заденет самолюбие Латимера, его могут ждать немалые неприятности. Неискренность и ложь неизбежно будут раскрыты, разве что ему повезет и он сразу же докажет непричастность Латимера. Единственный выход — говорить как можно больше правды, чуть меняя свою роль в этом расследовании.

Приняв решение, инспектор направился в Бофорт-гарденс в Найтсбридже — в тихий жилой квартал. На тротуары уже легли полуденные тени. Наступал час визитов, и горничные в накрахмаленных фартуках готовились встречать гостей, а няньки одевали детей для вечерней прогулки. Маленькие девочки в белых кружевных фартучках поверх платьиц и мальчики в матросских костюмчиках прыгали, с нетерпением ожидая, когда им позволяет вдоволь набегаться в парке.

Разносчик рыбы, насвистывая, катил перед собой тележку; совершил свой третий раунд почтальон, разнося на сей раз вечернюю почту. Питт пересек улицу прямо перед открытым экипажем, в котором сидела дама, отправившаяся наносить визиты. Кучер и лакей — в ливреях, полосатых жилетах и блестящих цилиндрах с черными кожаными кокардами, в начищенных до блеска сапогах. За экипажем следовал пятнистый далматинец в блестящем ошейнике с медалью, сверкавшей на солнце.

Питт улыбнулся, однако без всякого удовольствия.

Старший инспектор Латимер, видимо, человек обеспеченный, если живет в таком районе, подумал он. Возможно, получил наследство или женился на богатой невесте. Все это Питту предстояло выяснить. Предварительные расспросы на Боу-стрит ничего не прояснили, что, впрочем, Томас предвидел, поскольку Латимер работал в Скотленд-Ярде.

Он нажал на кнопку звонка дома номер 43, и через минуту дверь открыла горничная в красивой униформе. Во всяком случае, Питт принял ее за горничную, потому что заметил за столом в холле метелку для смахивания пыли, которую она поспешно туда сунула, чтобы открыть ему дверь. Видимо, девушка по совместительству играла роль парадной прислуги, а это означало, что миссис Латимер тщательно следила за тем, чтобы все было как в лучших домах. Ведь она жила в квартале, где было принято держать в доме не одну горничную, чего она, увы, не могла себе позволить.

— Я вас слушаю, сэр? — вежливо справилась девушка. Ей было от силы семнадцать или восемнадцать, но, видимо, она прослужила здесь лет пять, не меньше, и хорошо знала свои обязанности.

— Добрый вечер, — поздоровался Томас. — Мое имя Питт. Прошу извинить, что тревожу миссис Латимер в столь ранний час, но возникшие обстоятельства вынуждают меня к этому. Не будете ли вы так любезны доложить ей о моем приходе? — Он вынул визитную карточку и протянул ее горничной. На карточке инспектор успел приписать свой полицейский чин.

Девушка покраснела от досады, что забыла прихватить с собой серебряный подносик для визитных карточек, но приход Питта был неожиданностью. Время утренних визитов наступит не ранее чем через полчаса. Все благородные господа и знакомые миссис Латимер знали и неукоснительно соблюдали этот распорядок. Горничная вынуждена была принять визитную карточку от Питта из рук в руки.

— Да, сэр. Если вы подождете, я спрошу миссис Латимер, сможет ли она вас принять.

— Разумеется, — согласился Томас. Возможно, в доме нет помещения для приема гостей, наносящих визиты по утрам, решил он, оставшись ждать в холле.

Горничная торопливо удалилась, а Питт стал осматривать холл. Тот был достаточно просторен, соответственно меблирован, на стенах — картины, голова оленя. На столе, в стеклянных футлярах, чучела горностая и двух каких-то птичек. У одной из стен — вешалка для шляп, стойка для зонтов и великолепный резной столик перед большим зеркалом. Пол был устлан совсем новыми дорогими коврами, свидетельствовавшими о достатке.

Неужели и весь дом в дорогом убранстве? Или, как это бывает, только его парадная часть шикарно меблирована за счет скромности личных покоев хозяев? Из своего долгого профессионального опыта Питт знал, как это бывает: холл и парадные комнаты олицетворяли скорее мечту и вожделенные желания, а не реальные возможности хозяев.

Миссис Латимер спустилась по лестнице, но ее присутствие Питт ощутил еще до того, как она успела сойти с последней ступеньки лестницы. Это была женщина поразительной внешности — стройная, невысокая, с такими светлыми и легкими волосами, что они будто фосфоресцировали, когда на них падал свет. Ее бледная кожа была нежной и чистой, как у ребенка. Широко распахнутые глаза и светлые брови делали ее лицо удивительно невинным для женщины ее возраста. Питт вдруг почувствовал, какими резкими и грубыми сейчас кажутся слова подготовленного им вступления к разговору и как они вдруг рассеялись, словно дым, перед образом этого эфирного создания.