Евгения Горская - Под защитой высших сил

С того вечера, когда Настя выбежала из его квартиры, они виделись только однажды, на похоронах его матери. Они стояли у гроба рядом, Настя, он и Лена, и никто не догадался бы, что видеть друг друга им мучительно и тягостно. Никто и не догадался. Лев продолжал приглашать их с Леной на все семейные праздники, и Игорю приходилось выискивать причины, по которым они не смогут приехать. Один раз, в день рождения Настиной бабушки, они с Леной даже специально полетели на Красное море, хотя ни загорать, ни плавать Игорю до смерти не хотелось. Он вообще не любитель проводить время на пляже.

На пляже ему было хорошо только однажды, когда он смотрел на выходившую из воды Настю. Рядом сидела Лена, он знал, что сделает ей предложение, и не догадывался, что без Насти жизнь окажется неинтересной. Тогда ему не приходило в голову, что он любит ее, ему казалось, что он догадался об этом только сейчас.

Почему-то к Борьке он Настю никогда не ревновал, а к теперешнему ее мужику, которого тогда, на похоронах, единственный раз и видел, ревновал и пытался скрыть это от Ленки. Он тогда как раз искал киллера и чувствовал себя перед женой виноватым.

Игорь потушил сигарету и повернулся на звук открываемой двери.

– Игорь Сергеевич, – испуганно пролепетала секретарша. – К вам из полиции. Елена Владиславовна…

– Что? – постарался удивиться Игорь.

Секретарша молчала, и в тиши кабинета отчетливо слышался птичий гомон за окном.

– Так в чем дело?

Игорь слушал, что говорит ему молодой человек в полицейской форме, смотрел на сочувствующие лица и удивлялся, что раньше не слышал никакого гомона. Наверное, просто не обращал внимания.

На берегу Пироговского водохранилища когда-то тоже громко щебетали птицы и совсем юная Лена смотрела на него с немым обожанием.

Игорь тряхнул головой, ему не хотелось вспоминать ту, давнюю, Лену. Нужно было что-то ответить человеку в форме, но он никак не мог заговорить, только открывал рот как рыба.

Вышло убедительно, сочувствия в глазах полицейского прибавилось.

За окном продолжали гомонить птицы.

Игорь кашлянул и наконец выговорил что-то подходящее случаю. Теперь можно начинать новую жизнь.

– Фе-одор.

Левашов поморщился, он не любил, когда Татьяна входила в кабинет без стука.

– Федор, – она обняла его за шею, стоя позади кресла, и он отметил вдруг, какие приторные у нее духи. Странно, что раньше ему безумно нравился ее запах. – Ты знаешь, что организуется московское предприятие?

– Конечно. – Он погладил ее по руке и осторожно высвободился.

Предприятие это планировалось сделать «координирующим» и было никому не нужно, кроме тех, кто собирался там работать, получая немаленькую зарплату, но все делали вид, что происходит модернизация отрасли. Курс на модернизацию был провозглашен президентом, и Федор иногда с тоской думал, как много денег уходит в никуда вместо того, чтобы идти на развитие промышленности.

– Я хочу быть там директором. – Татьяна уселась за стол напротив него и с улыбкой положила голову на сомкнутые руки.

– Что? – опешил Федор.

– Я хочу быть там директором, – терпеливо повторила Татьяна и опять лукаво улыбнулась, показавшись ему почти умственно отсталой.

За те полгода, что она работала под его непосредственным руководством, он от нее смертельно устал и уже давно, не признаваясь себе в этом, мечтал от нее избавиться. Любым способом. Любым. Но ведь не таким же…

Несколько дней назад он столкнулся в коридоре с давним приятелем, через которого и попал в свое теперешнее кресло, и тот долго жаловался ему, что нет подходящей кандидатуры на место директора нового предприятия.

Посоветовать ему Татьяну?..

На прежней работе у нее вышла какая-то некрасивая история с деньгами. Кажется, она выписывала себе слишком большие премии. Но ведь эта история не вышла за рамки пустых слухов, а у директора в любом случае зарплата будет весьма значительной.

Президент часто говорит о том, что нужно смелее выдвигать молодежь. Правда, он далек от техники и может не знать, что хороший инженер формируется даже не годами – десятилетиями. Но Татьяна же не в инженеры хочет, она стремится всего-навсего ими руководить.

Впрочем, если подобрать ей толковых заместителей, большого вреда от нее не будет…

Конечно, он догадывался, что никого хоть чуть-чуть умнее себя Татьяна никогда не допустит в свое окружение, но он не желал об этом думать. Ему хотелось нормально жить. Без нее, без ее захаживаний в его кабинет, без ее терпких духов и лукавых улыбок, которые он уже не мог видеть. Ему хотелось смело смотреть в глаза жене, чувствовать себя дома в полной безопасности и не вздрагивать от неожиданных звонков.

– Я попробую это устроить, Танечка, – пообещал он и улыбнулся с облегчением.

Ему так хотелось от нее избавиться, что он старался не замечать противного холодка в груди. Тоскливое сосущее чувство еще какое-то время мешало ему, и Федор упорно отгонял его, не понимая, что чувство это называется совестью.