Екатерина Лесина - Музыкальная шкатулка Анны Монс

Игнат опять вздохнул, тяжелее прежнего.

— Не волнуйтесь. Все наладится, — Ксюша встала. — Хотите, я вас чаем напою?

— Лучше кофе.

Ну вот, а она думала — он откажется. Ведь понятно же, что такие приглашения сугубо из вежливости делаются, ну, или по душевному порыву. А Игнат взял — и согласился.

Слава богу, в кухне Ксюша прибраться успела…

Возвращались тоже молча. Игнат нес под мышкой пиджак, и желтый хвост галстука свисал из кармана. Выглядел начальник потерянным и несчастным. А еще — более молодым, чем ей показалось в ту, предыдущую их встречу. Тогда Ксюша решила, что ему за пятьдесят… ну ладно, за сорок, а теперь поняла — вряд ли больше тридцати. Спросить? Неудобно как-то.

Хайд, видимо, решив, что гость не опасен, брел позади.

А дверь в ее квартиру оказалась открытой.

Странно! Ксюша, конечно, девушка рассеянная, но не до такой же степени! И она точно помнит, что дверь закрывала, правда, только на нижний замок — верхний постоянно заедал, и вообще, расположен он неудобно, приходилось на цыпочки вставать, чтобы до него дотянуться.

Но дверь была открыта.

И даже приоткрыта.

Хайд нахмурился и глухо рявкнул.

— Что? — очнулся Игнат.

И Ксюша честно ответила:

— Не знаю, кажется… там воры.

Странно! Зачем им к Ксюше лезть? У нее ведь ничего ценного нет… телевизор и тот старый, и ноут не самый ценный. Из украшений — мамины серьги, цепочка и колечко, но все равно, вряд ли они трудов таких стоят.

— Отойди, — Игнат просто Ксюшу взял — и переставил. За дверь. И, глянув на Хайда, спросил: — Есть там кто?

Пес тряхнул головой.

— Тогда вперед!

Игнат толкнул дверь, осторожно, а сам к стенке прилип, как в кино, когда герой от выстрелов спасается. Но выстрелов не последовало. И Хайд вполне спокойно вошел в квартиру.

— Может, полицию вызвать? — Ксюша опять вспомнила о телефонном звонке.

— Погоди.

Игнат вошел в квартиру следом за Хайдом. Пробыл там недолго, выглянул и пробурчал:

— Никого нет. Спугнули его, наверное. Только… он тут немного… того.

Немного?! Да это ужас просто! Ее курточку и плащик, новый и нарядный, сорвали с вешалки, швырнули на пол. И стойку для зонтов опрокинули! И в кухне высыпали все крупы. Искали что-то? Ксюша слышала, что некоторые люди прячут деньги в банках с крупами. Но она же не такая… и вазоны с подоконника на пол сбросили. А потом еще и прошлись по ним…

— Посмотри, пропало что-нибудь?

В комнате — разгром. Вещи перевернуты, раскиданы. И шкафы открыты, содержимое их на пол вывалено… нет, не искали они ничего, просто громили квартиру.

Диван ножом вспороли.

И любимое бабушкино кресло с кожаной обивкой, которую следовало протирать дважды в месяц специальным составом, но Ксюша забывала это делать.

Ящики, ящички… коллекция дедушкиных табакерок… некоторые раздавлены.

Свитера. Постельное белье.

— Кому ты так насолила-то? — Игнат поднял подушку, из которой вываливались перья.

— Не знаю.

У Ксюши не было врагов. Вот — никогда! У всех были, а она… она как-то умудрялась с людьми ладить. У нее талант такой. А тут вдруг…

— Пропало что-нибудь?

Ксюша пожала плечами: вряд ли. Комп на месте. И телевизор тоже. Интуиция ей подсказывала, что и деньги, которые Ксюша держала в одном местечке — на мелкие расходы, никуда не исчезли. Тот, кто тайно вошел в ее квартиру, желал именно устроить погром.

И у него это получилось.

— Тогда полицию вызывать смысла нет. Не будут они этим заниматься.

Ксюша уже и так это поняла.

— Не расстраивайся, — Игнат сел рядом с ней. — Сама цела — и это главное. А остальное — уберешь… потихоньку.

Ему легко говорить! А как объяснить дедушке про табакерки? Или как Насте сказать, что ее стеклянных кошечек кто-то смахнул на пол? И кошечки… разбились.

За что?!

Игнат вышел и вернулся с кружкой воды, сунул ее Ксюше в руки.

— На, выпей.

— Я не хочу.

— Пей!

И ослушаться его Ксюша не посмела. Она глотала воду и — странное дело — действительно успокаивалась.

— Ну? Легче стало?

Кивнула.

Действительно. Сама — цела. И Хайд — тоже. А с остальным она управится. Могло быть и хуже.

Игнат вновь исчез, а Ксюша, оглядевшись, подняла уцелевшую кошечку. Ей на полке — самое место… и табакеркам. Наверное, сначала надо подмести? Или все собрать, а потом уже подметать?

— Дверь не взламывали, — сказал Игнат, вернувшись. — Хотя замки в ней у тебя паршивые. Придется менять.

— Поменяю.

— Я уже вызвал мастера. Скоро он будет. Ты мне кофе обещала.

— Вы… вам, наверное, лучше уехать. Вы же видите, что здесь творится.

Стекло. Одежда. Пух. И еще — какие-то бусины, Ксюша и сама не помнила, частью чего они были.

— Уеду. Но сначала пусть решится вопрос с замком. У кого твои ключи есть?

У мамы. Папы. У бабушки и дедушки. У Насти, которая изредка к ней заглядывает, иногда — с новым парнем. Настя как-то легко их находит и еще легче расстается. У соседки снизу. И у соседки сверху. А еще запасной — Ксюша вечно ключи теряет, — на работе.

И в бардачке тоже.

По мере перечисления лиц и мест, где имелись запасные ключи от ее квартиры, физиономия Игната вытягивалась все больше:

— Ты… совсем ничего не боишься?!

Он, наверное, думает, что Ксюша беспечная. Папа тоже так говорил, хотя сам сделал дубликаты ключей для своего двоюродного брата, которому надо было где-то переночевать, а Ксюша как раз в отъезде была… приехав домой, она потом бутылки из-под кровати убирала.

— Так уж получилось.

— Ладно, иди… кофе варить.

Ишь, раскомандовался! А между прочим, Ксюша только с понедельника на работу выйти обещала, и сейчас она не на службе. Но возражать ему у нее почему-то желания не было. В конце концов Игнат вовсе не обязан с ней возиться и мастеров ждать, и замки переустанавливать.

К счастью, кухонную посуду неизвестный вандал бить не стал. Или, может, решил, что она небьющаяся? И кофе уцелел. И сахар тоже. Не считая рассыпанных круп и цветов, кухня была, пожалуй, наименее пострадавшим помещением в квартире.

Поставив джезву на сковородку с песком, Ксюша принялась разбирать цветы, успокаивая себя тем, что маленькие кактусы очень живучи. Да и то пострадали лишь горшки. А Ксюша все равно собиралась их поменять на новые, она видела в цветочном магазине нарядные такие, ярко-желтые и мандариново-рыжие… завтра она устроит себе праздник покупок.

К тому времени, как кофе был готов, мастер появился и занялся дверью, а Ксюша более или менее прибралась. И, подумав, что Игнат вряд ли сегодня обедал, она соорудила пару многослойных бутербродов.

— Спасибо, — сказал он, без всякого стеснения подвигая к себе тарелку. — Правило первое: ключи никому не давать. И уж тем более не оставлять там, где их любой взять может.