Дастин Томасон - 21.12

Неужели перед ней лежал сейчас человек, который первым обнаружил рукопись?

— Хорошо, давайте начнем с его имени, — сказала Тэйн.

— Как называют твою семью, брат? — спросила Чель. — Моя фамилия — Ману. При рождении мне дали имя Чель. Как зовут тебя?

— Рапапем Волси, — хрипло прошептал он.

Рапапем означало « полет ». Волси же была вполне распространенная фамилия.

Судя по произношению гласных, Чель посчитала, что родом он откуда-то с юга Петена.

— Моя семья жила прежде в Эль Петене, — сказала она. — А твоя?

Волси не ответил. Чель задала этот же вопрос в разных формах, но больной отмалчивался.

— Спросите, когда он прибыл в США? — торопила Тэйн.

Чель перевела и на этот раз получила четкий ответ:

— Шесть солнц тому назад.

Тэйн выглядела удивленной.

— Так он здесь всего шесть дней?

Чель вновь обратилась к Волси:

— Ты пересек мексиканскую границу?

Пациент заворочался на постели, но ничего не сказал. А потом закрыл глаза и снова повторил:

— Вуе!

— А это что означает? — оживилась Тэйн. — Он все время повторяет это свое «вуе». Я уже просмотрела все возможные источники, но нигде не нашла ничего похожего.

— Вы слышите слово немного неверно, — объяснила Чель. — На самом деле оно произносится как «вуй».

— Такой вариант я не проверяла. Каково же его значение?

— На языке к’виче, которым пользуется мой народ, это сокращение для «Попул Ву» — нашего священного эпоса. — Чель заранее продумала эту версию. — Он понимает, что тяжело болен, и, вероятно, хотел бы, чтобы сакральная книга облегчила его страдания.

— Стало быть, он хочет, чтобы мы достали ему экземпляр этой книги?

Чель открыла свою сумку, извлекла из нее потрепанную копию «Попул Ву» и положила на тумбочку при кровати.

— Это как для христианина Библия, — пояснила она для Тэйн.

На самом деле ни один абориген не использовал бы слово « вуй », которое для древних майя означало книгу вообще, применительно к «Попул Ву». Но Чель знала, что здесь никто не разоблачит ее обмана.

— Попробуйте теперь узнать любые подробности о его болезни, — попросила Тэйн. — Спросите, с какого времени у него возникли проблемы со сном.

Когда Чель перевела вопросы врача, Волси чуть приоткрыл глаза.

— Еще в джунглях, — сказал он.

Чель его ответ привел в недоумение.

— Так ты заболел, находясь в джунглях?

Он кивнул.

— Значит, ты приехал сюда уже больной, верно, Волси?

— За три солнца до приезда сюда я уже не мог спать.

— Получается, что он заболел еще в Гватемале? — переспросила Тэйн. — Вы уверены, что поняли его правильно?

— Уверена, — ответила Чель. — А почему это вас так волнует? Что это может значить?

— Пока это только значит, что мне срочно нужно сделать несколько звонков по телефону.

Чель положила ладонь в ложбину между шеей и плечом Волси. Это был способ, который применяла ее матушка, когда маленькой Чель снились страшные сны или она в кровь разбивала коленку. А прежде такой же терапией занималась ее бабушка. Поводя ладонью взад-вперед, Чель почувствовала, как напряжение в теле Волси ослабевает. Она понятия не имела, надолго ли ушла женщина-врач. Нужно было использовать представившуюся возможность.

— Расскажи-ка мне, брат, — прошептала она, — зачем ты приехал из Эль Петена?

— Рик то’ иб че у банник Янота [17] «Помоги мне вернуться к Яноте». , — попросил вместо ответа Волси.

Янота было распространенным среди майя женским именем.

— Пожалуйста, — продолжал он. — Мне надо вернуться к жене и дочке.

Она склонилась ниже.

— У тебя есть дочь?

— Она только что появилась на свет, — ответил он. — Зовут ее Сама. Сейчас Яноте приходится одной заботиться о ней.

Вот это Чель без труда могла себе представить. Если бы не прихоть судьбы, она сама была бы сейчас подобием такой же Яноты и сидела бы с новорожденным младенцем на пороге крытой пальмовыми листьями хижины, дожидаясь возвращения своего мужчины, чей пустой гамак свисал с крыши. Где-то в Гватемале Янота, наверное, раскатывала сейчас кукурузные лепешки, чтобы поставить их запекаться на очаге, вслух обещая ничего не понимающей дочери, что папочка скоро должен к ним вернуться.

Казалось, что Волси по временам теряет сознание. Но Чель была полна решимости использовать свой шанс до конца.

— Ты ведь знаешь о древней книге , брат?

Ответ стал для нее очевиден, хотя он не вымолвил ни слова.

— Я видела вуй , брат, — продолжала Чель. — Расскажи мне все, что тебе о нем известно.

Волси впился глазами в лицо Чель, его взгляд вдруг мгновенно прояснился.

— Я только сделал то, что любой мужчина сделал бы, чтобы прокормить семью.

— Что ты сделал для своей семьи? — спросила Чель. — Продал рукопись?

— Это были всего лишь обрывки, — прошептал он. — Они просто валялись на полу в храме, иссыхая уже много тысяч солнц.

Правота Чель подтверждалась. Перед ней на больничной койке лежал мародер. Что ж, напряженная ситуация в Гватемале не оставила для многих аборигенов вроде Волси, умевших только обрабатывать землю, иного выбора. Но странно, что простой крестьянин, найдя среди руин фрагменты книги, знал, что в Соединенных Штатах за нее можно выручить большие деньги. И еще больше поражало, что он сумел доставить ее сюда лично.

— Скажи мне, брат, ты сам привез вуй в США, чтобы продать?

— Йяа, — сказал Волси. «Да».

Чель бросила взгляд через плечо и убедилась, что их все еще никто не слышит, прежде чем спросить:

— Кому же ты продал книгу? Эктору Гутьерресу?

Волси молчал.

Чель попыталась задать вопрос по-другому. Указав себе на висок, она спросила:

— Ты продал книгу мужчине с красным пятном вот здесь? Прямо над бородой?

На этот раз он закивал головой.

— Ты встречался с ним здесь или в Эль Петене?

Волси пальцем ткнул в пол, символизировавший для него чужую землю, в которой он теперь, несомненно, найдет свою могилу. Волси разорил гробницу при древнем храме, присвоил найденную книгу, сумел добраться сюда и каким-то образом связался с Гутьерресом. Всего неделю спустя рукопись оказалась в лаборатории Чель при музее Гетти.

— Где расположен этот храм, брат? — спросила она. — Ты сможешь принести очень много пользы нашему народу, если скажешь мне, как его найти.

Но вместо ответа Волси выгнулся всем телом в сторону тумбочки, пытаясь дотянуться руками до графина с водой. Телефон и будильник с грохотом упали на пол. Потом он изловчился снять с графина крышку и влил в себя всю жидкость без остатка. Чель в испуге попятилась, опрокинув стул.

Когда Волси опустошил сосуд, она краем одеяла вытерла ему лицо, прекрасно понимая, как мало оставалось у нее времени, чтобы получить столь необходимую информацию. Теперь он вроде бы полностью успокоился, и Чель немедленно снова насела на него с вопросами.