Наталья Солнцева - Легкие шаги в Океане

— От чего же?

— Метро снилось. Кошмары всякие. Ой, не хочется вспоминать!

— Давайте по рюмочке? — предложила пожилая дама и полезла в буфет за старинным графином с вишневой наливкой.

Наливка оказалась сладкая, густая и пахла вишнями. Лена с трудом сделала пару глотков, а хозяйка легко опорожнила рюмку и налила себе еще.

— Расскажите, что с вами в метро приключилось? — блеснула она глазами. — Желательно, со всеми подробностями.

— Подробностей я как раз и не помню. Мне показалось, будто за мной кто-то следит. Я несколько раз незаметно поглядывала назад… но такое там увидела…

— Что же вы увидели?

Госпожа Шамис выуживала у гостьи слово за словом, замирая от любопытства.

— Я увидела там… себя.

— Да-а? — у Розы Абрамовны поднялись брови, а глаза едва не выскочили на лоб. — Что вы говорите, милочка?

— Мне сразу стало нехорошо. Та… женщина была ужасно похожа на меня… Я задрожала, ладони вспотели, голова закружилась. Потом я куда-то шла, кажется, садилась в поезд, выходила, снова ехала… сознание мутилось… Должно быть, я опять оказалась на той же станции, и все повторилось. Не знаю, как объяснить… В одном из переходов появился туман, он окутал меня… и будто отделил от всего… А, вспомнила! Вокруг стало пусто! И тихо. Как будто уши заложило, и звуки исчезли. Киоски с товарами, цветы, газеты и журналы… все осталось, а люди куда-то делись. Никого… Пустота и тишина. Жуть…

Лена замолчала и глотнула наливки. Потом снова заговорила, торопливо, сбивчиво:

— Туман поглотил и это… Мне показалось, я попала внутрь раковины… у нее были блестящие извилистые стенки… и в них отражались, мелькали картинки: древние города, океан, какие-то битвы, пожары, цветущие сады, золотые крыши, всадники в развевающихся плащах… все смешалось, слилось и превратилось в движущуюся живую ленту… Оттуда кто-то наблюдал за мной. Я не знаю кто. Я погружалась куда-то… словно в темную пропасть, и подумала, что это смерть. Наверное, так люди и покидают этот мир. Я даже не протестовала. Только почувствовала, что мне нельзя там находиться… я прикасаюсь к запретному, страшному, и мне это с рук не сойдет… Старая привычка, — везде и всюду совать свой нос!

Пожилая дама невольно рассмеялась.

— Вы смеетесь, а мне не до шуток, — обиделась гостья. — Я ведь не случайно оказалась на той станции метро… С недавних пор я получаю странные письма. Конверт без обратного адреса, внутри плотный лист бумаги, а на нем — одни и те же слова: «Метро “Китай-город”». Другой бы человек плюнул и забыл. А я нет! Не могу. Мне все надо выяснить до конца, до всего докопаться. Прав был Толик, мой бывший муж, когда говорил, что любопытство меня до добра не доведет.

Роза Абрамовна слушала, затаив дыхание.

— Быстров был прав! — горячо повторила Лена. — Любопытство когда-нибудь меня погубит. Там, в метро, я… стала другой. Теперь пытаюсь разобраться в себе, но…

— Не получается?

Лена мотнула головой и проглотила остаток наливки.

Пожилая дама поспешила переменить тему.

— Как ваше отношение к Широкову? Не изменилось? Вы… еще любите его?

Гостья задумалась. Только сейчас, в ходе беседы с госпожой Шамис, до нее дошло, что ее чувства к Широкову тоже стали другими. «Главный плохиш» перестал быть недосягаемым, обожаемым и ненавистным кумиром…

Ночи, проведенные с дочерью императора, иссушали Энара, как палящее солнце иссушает некогда благодатную почву. Он презрел вековые устои, нарушил обеты, покусился на одно из самых строгих табу — запрет на любовную связь женщины и Воина. Эта болезненная страсть заставила его переступить через многое. Но самое ужасное — он не обрел ожидаемого счастья. Сжигая мосты, Энар отрезал себе путь назад, и теперь его преступная, тайная связь с Рейей диктовала поступки и решения. Он очнулся, но было поздно.

Император угасал. Его слабый, нерешительный сын не способен нести бремя власти, и только Рейя может взять на себя ответственность за судьбу Сольгера. Разумеется, официально править будет прямой наследник императора, брат и будущий супруг Рейи.

Энар представил себе этого хлюпика на торжественной церемонии, — пожалуй, ни драгоценные одежды, ни корона Владыки Сольгера, ни золотая маска Солнцеликого никого не смогут ввести в заблуждение. Разве что простолюдинов да «зено», у которых одна забота: поесть послаще, надышаться астия и завалиться где-нибудь в тени, отдавшись тошнотворному дурману.

Во всех уголках великой империи появлялось все больше и больше любителей астия — курительного порошка, который изготавливался из стеблей и листьев низкорослого кустарника с таким же названием. Семена астия хранились в высушенном виде в специальных плотно закупоренных сосудах. Жрецы начали выращивать астий для использования в своих ритуалах. Постепенно курильни астия стали доступны узкому кругу знати и посвященных, а затем этот круг все расширялся и расширялся. Курильни приносили огромные доходы, их посещение стало доступно практически любому жителю Сольгера. Пагубная привычка особенно распространилась среди низших слоев общества и «зено» — отверженных.

Астий разрушал империю изнутри, разъедал, как смертельный недуг. Опасный дурман выпустили на волю, и обуздать его не представлялось возможным.

— Это проделки Посланцев, — утверждал Ольвиус на тайных советах. — Они проникли в Сольгер и растворились среди нас. Их приманки разбросаны повсюду.

Энар вспомнил предупреждения Магистра, только когда вышел, обессиленный, из спальни Рейи. Неужели и он поддался на вражеские ухищрения? Почему он позволяет вовлечь себя в гибельную авантюру «завоевания мирового господства»? Разве не безумие бредить войной с кем бы то ни было, когда империя вот-вот рухнет? Показное благополучие не может обмануть истинно видящих. Сольгер переживает не Золотое Время, как все полагают, — он неумолимо движется к закату. Тем более страшному, что это закат Могущественных. Боги плачут, взирая, как идет ко дну величественный корабль Сольгера… они ничего не могут поделать, не могут спасти безумцев, готовящих собственную погибель. Удел Богов — созерцание. Когда они вмешиваются в события, то становятся смертными.

После тайного сеанса связи с Пеллактуром Энар прозрел. Он увидел империю не сквозь дымку усыпительных заблуждений, а во всей жестокой наготе правды. Она была ужасна.

Энар шагал по привольно раскинувшемуся в тени садов Золотому Городу и не узнавал его. Роскошные дворцы и храмы из трехцветного камня были прекрасны. Стройные конические башни уходили верхушками в облака, посреди мраморных площадей шумели фонтаны, искусственные террасы благоухали цветами. Все это великолепие окружали кольца каналов, наполненных прохладными водами, в которых распускались лотосы и плескались золотые рыбки. И на всем лежала печать гибели…