Евгения Михайлова - Бегущая по огням

– Сережа, я вдруг вот о чем подумала. Я не знаю, кто подруга Никиты. Она это или не она, но у нас появился маньяк, да? И убийство произошло в то же время, когда пропала Оля.

– Без комментариев, как говорится. Оля может оказаться в каком-нибудь детском доме, где-то еще… Твоя мать не ведает, что творит. Олина бабушка, возможно, врет. Не исключено, что она освободила квартиру, заглядывай туда: не появятся ли квартиранты или сама Мария Николаевна. Но на убийство она не пойдет, точно. Не притягивай даже в мыслях к ребенку негатив. Понимаю, что пока нет никакого позитива… Но мы еще ничего не знаем. Все задолго до преступления знает у нас только СК. До связи.

– Да. Я переслала тебе на почту все, что было у матери в телефоне. Очень мало звонков.

– Тем лучше для нас. Спасибо.

Адрес Ксении Семиной Сергей получил в машине. Один из его информаторов узнал его у оператора связи по телефону, набранному Никитой. Сергей подъехал к старому кирпичному, хорошо отреставрированному дому по Ленинградскому проспекту, позвонил по домофону в нужную квартиру – никто не ответил. Трудно искать людей летом. Девушка живет с родителями, возможно, они уехали отдыхать. Или, к примеру, родители на дачу, а она – куда-то с тем, кто согласен на ней жениться. Сергей решил, что пока не стоит расспрашивать соседей. Нужно поискать ее странички в соцсетях. Если уехала отдыхать, где-то обязательно отпишется. Заодно он найдет ее фотографию. У Никиты он не стал спрашивать. Даже если в его квартире есть какие-то фотки, – а они, конечно, есть, – требуются специалисты по разбору завалов, чтобы там что-то найти.

Сергей приехал домой к великой радости Марины Евгеньевны, которая стала сразу подавать обед. Он только успел умыться, сесть за стол и с восторгом съесть первую тарелку любимого салата из куриной грудки, креветок, кальмаров, сыра, перемешанных со сметаной и лимонным соком, как раздался звонок. Марина Евгеньевна сразу поняла, что плохие новости. Она практически никогда не видела сына в работе. Он слушал и всего три раза сказал: «да». Но на глазах стал другим человеком. Лицо суровое, жесткое, ярко-голубые глаза потускнели, потемнели, на лбу появилась резкая морщина, лицо осунулось. Марина Евгеньевна смотрела на сына со страхом и немым вопросом. Он встал.

– Мама, извини. Не могу тебе ничего сказать. Мне нужно съездить в одно место. Потом все расскажу.

Он вошел в свою комнату, быстро распечатал из альбома фото Оли, которое они с Масленниковым выделили из общей фотографии с родителями, положил его в карман и вылетел из квартиры.

С дорогой ему повезло: домчался практически без пробок до лесополосы между подмосковным поселком и воинской частью. Там было очень много людей. К Сергею подошел невысокий человек в штатском, с посеревшим от пыли лицом. Это был следователь прокуратуры Кирилл Зимин.

– Привет, Серега. Ну, в общем, я сказал тебе, что по моей ориентировке проследили одну машину. В ней находилась похожая девочка того же возраста. Водитель сказал, что это его дочь. Здесь эту машину тормознули, но уже без ребенка. У меня не было выхода. Задержали водителя на авось, я бросился к командиру части… В общем, говорю: «У нас есть несколько часов». Тип тот орет, какими-то корочками размахивает, звонит кому-то… Сам понимаешь, дела не заведено, мне голову снесут, если что… Короче, выручили нас. Триста солдат командир привел, всю лесополосу перепахали… Нашли. Иди, опознавай.

Сергей шел как по гвоздям. Если он не поймет – Оля это или нет, – придется вызывать Аллу. Он подошел к группе солдат, которые расступились и пропустили его к телу ребенка на брезенте. Девочка, скорее всего, была задушена. И это произошло совсем недавно. Сергей склонился к ней, внимательно рассмотрел лицо, светлые, почти белые, волосы… Достал для верности фото. Алла сказала, что на нем плохо видна ямочка на подбородке, у Оли она глубже. Он стоял какое-то время молча, потом заметил, что Кирилл Зимин, рядом с ним человек в военной форме, видимо, командир, и все солдаты смотрят ему в лицо.

– Спасибо, – сказал Сергей. – Кирилл, свяжись с экспертом Масленниковым, я его предупрежу. И того, что корочками махал, обследуют до последней капли пота и мочи. Он не открутится. Сбрось мне эсэмэской телефоны, по которым он звонил. Найдем другие. Чтоб эти «телефоны» его же и утопили.

– Буду благодарен за поддержку. Такие дела тяжело открывать, сам знаешь… Подожди, ты же не сказал: это та, кого ты ищешь?

– Это не Оля Марчук, – сказал Сергей, с ужасом почувствовав, что его глаза повлажнели. Он абсолютно сдал, расслабился и немножко двинулся по фазе от постоянного пребывания в центре исключительно женских эмоций. Что было бы с Аллой, с мамой… Что было бы с Настей…

Он мчался в Москву на огромной скорости. Он должен кое-что увидеть. Остановил пыльную машину во дворе, набрал номер Аллы:

– Ты где?

– Дома. Только что вошла.

– Открой мне. Поднимаюсь.

Алла встретила его на площадке, посмотрела с ужасом: он весь был серый, не только от пыли.

– Ты одна?

– Нет. Мама дома.

Сергей вошел в прихожую и громко произнес.

– Нина Ивановна, добрый вечер! Можно вас на минутку?

Нина Ивановна появилась из своей комнаты с выражением крайнего неудовольствия на лице. У нее было время приема лекарств, медитации, жалости к себе…

– В чем дело?

– Хотел попросить разрешения воспользоваться вашей ванной.

– А, собственно, почему не дома?

– Не хочется маму пугать. Вот почему, собственно. Минуточку, я объясню. Дело в том, что я выезжал на опознание убитой девочки. Лет десяти-одиннадцати. Блондинки. Мама моя не должна знать.

– Сережа, – закричала Алла. – Это Оля???

Сергей не взглянул в ее сторону. Он, не моргая, смотрел в глаза Нины Ивановны. И они остановились, побелели, выступили скулы, и отвис подбородок. Это были настолько ужасные изменения, что Сергею на мгновение показалось, что она упадет замертво. Но он продолжал смотреть и молчать. Только когда Нина Ивановна пошевелила губами, как рыба, и не смогла ничего произнести, он отвел от нее взгляд.

– Алла, это не Оля. Извини, что не сразу сказал, просто очень сильно устал. И настроение ужасное.

Он не пошел в ванную, попросил Аллу, чтобы она проводила его до машины. Уже стемнело. Алла зябко поежилась.

– Страшный вечер. Ты проверял, виновата ли в чем-то мама?

– Да.

– И что?

– Что-то есть. Ты видела, что с ней творилось. Но вряд ли она хотела убийства.

– Или не хотела, чтобы об этом узнали, так?

– Ясно одно. Она ничего не расскажет. Надо продвигаться самим. Я хочу тебе сказать, что сегодня триста человек бесплатно взялись искать девочку по свежему следу. Не только потому, что им приказал командир. А командира попросил следователь. Тоже просто так. Я теперь лучше думаю о людях.