Евгения Михайлова - Бегущая по огням

– Я сообщу тебе один факт, который тебя, возможно, удивит. Чаще встречаются коллеги, живущие в разных странах, чем работающий человек и бездельник, живущие в одном городе.

– Да ты что! Какие умозаключения! Я тут просмотрел обобщенную статистику раскрытых преступлений. Порадовало. Тем более кое-что об этих раскрытиях мне известно. О статистике тоже. Скажу другой факт, который удивит тебя. Даже ежу известно об этих раскрытиях и статистике.

– То есть ты пришел ко мне с приветом, а именно с докладом об истинном положении дел? Ошибся кабинетом. Туда лучше послать по почте. Если вернут, выложи в Интернете. Мы решили общие вопросы?

– Конечно. Ответы выложу в Интернете. Что у вас с осмотром квартиры, гаража и машины Геннадия Назарова по делу Семиной?

– Не получили разрешения, представь себе. Нет оснований.

– А то, что он был с ней в близких отношениях перед ее смертью или убийством?

– Это не сочли основанием. Тем более близость была не только с ним. Как минимум участвовали четыре человека.

– Все идентифицированы?

– Нет. Только Кичин и Назаров. Кто еще там был, эти двое якобы не помнят.

– А к какому выводу склоняется Масленников – Ксения умерла от чего-то или была убита?

– Пока только версии. Могла быть задушена, но в связи с расчленением… Нет точных выводов. Могла иметь место остановка сердца. От боли, к примеру. От какого-то яда, не оставляющего следов в крови… Элементарно перепила. Ему нужны улики от нас, а нам бы хотелось, чтоб ему все рассказала покойница. Как обычно. Так и не ясно, кто этого Назарова так оберегает. Куда ни сунемся – облом. Уже звонили моему начальству. Фирма у него какая-то дохлая, хилая. Что-то по подбору персонала. Он даже не владелец. Куда его двигают и зачем – вообще непонятно.

– Мое мнение – точной цели и места назначения еще нет. Просто такие кадры на все сгодятся. Потребуется провести какую-нибудь идею, от чего-то отвлечь внимание, запустят Генку, как дрессированную обезьяну. Он вызовет раздражение и протест, его в нужный момент показательно разоблачат, поймают на преступлении или подставят, уволят, может, посадят… Под домашний арест. За это время что-то произойдет – более серьезное и ни для кого не очевидное.

– Такой план, полагаешь? Назаров – марионетка и вообще никто?

– Я только про его потешную карьеру. А мы допускаем, что он может быть убийцей. Кстати, о фирме – дохлой и хилой. Клиенты у них вроде есть, но документы все липовые, похоже. Мне удалось получить один договор с какой-то базой. Она им заплатила деньги не такие уж маленькие за подбор определенного количества работников. Прилагается пофамильный список. Все – мертвые души. Либо таких давно нет в живых, либо их не было в принципе. Вымышленные персонажи. Если есть совпадения по имени-фамилии, то их нет по указанному адресу и наоборот. Попался один, у которого все совпало, так он вообще ни про такую фирму, ни про базу сроду не слышал. Всю жизнь работает на заводе спецсплавов.

– Мошенничество – не наш профиль.

– Да, но я люблю полноту образа. А для полноты образа Генки Назарова многого не хватает. А Станислава Коровина, который его куда-то двигает, ты не собираешься вызывать?

– Вызывал. Такой весь из себя продвинутый юрист. Добрый дядечка. Заулыбал меня. Мы просто, говорит, своим клиентам находим полезных людей. Кто клиенты – коммерческая тайна. Зачем им кто-то сдался – тайна клиентов. Такой продуктивный разговор. Уходя, он сказал: «Вы обращайтесь, если что».

– Ну, да. Так он и должен был себя вести. Его надо как-то брать за жо… За тайну. Их у него много, но есть, наверное, и самая дорогая… Вот у него, к примеру, две сотрудницы подрабатывают проституцией.

– Ты считаешь, ему дороги их секреты?

– Нет, не дороги на самом деле, это я просто для примера сказал. Они себя по инету продают. Ему по барабану, – вздохнул Сергей. – А я надеялся через их публичную, так сказать, деятельность найти ключ к его тайнам. Меня вот что занимает. Генку кто-то послал к Коровину, – и он сразу кому-то сгодился. А немного раньше Гена случайно оказывается в ресторане с этим типом – седым и рябым. Он говорит, что тот вроде какое-то дело ему предлагал. Но он по склерозу не помнит. Слава, попроси, пожалуйста, своих людей поискать рябого типа. По базам, картотекам. Моих возможностей не хватает. Ну, все на нем сходится. Может, он и есть Генкин босс и спонсор? И все было в таком порядке: сначала он увидел нашего дебила, а потом кто-то Генку послал к Коровину, который вроде бы случайно нашел ему покровителя.

– Такое может быть запросто. Но ты хочешь, чтобы мои люди эту работу проделали. А как это продвигает расследование убийства, которое случилось до того, как Назаров пришел к Коровину?

– Смешно, – пожал плечами Сергей. – Ты как будто действительно не понимаешь. Этот седой может иметь отношение и к Генкиной фирме, и к любым делам Назарова. Вот смотри. В документах – несуществующие люди. Но могут быть и реальные люди, которых почему-то указывать в документах нельзя. Могут существовать и другие бумаги, которых я пока не видел. К примеру, какие-то люди отправлены по запросу в другой город. А их там нет. Это может оказаться системой идеальных убийств, поскольку человек всем скажет, что уехал на работу, возможно, выпишется. Или его выпишут, когда его уже на свете не будет.

– Ты не понял, что мы эти документы не получим? Я же сказал: по Назарову у нас полный облом.

– Но это же о чем-то говорит, правда?

– Знать бы о чем. Ладно, Серега. Седого будем искать. Можешь не ходить вокруг да около. Он тебя интересует в связи с исчезновением девочки, которую опекала одна из твоих подруг. Масленников рассказывал. Он считает, пора заводить дело. Ребенка, скорее всего, нет в живых. Знаю, что вы не нашли ее среди мертвых в моргах. Но ее могли где-то закопать. Пусть родственники пишут заявление. Мы – не Генкина контора. У нас – реальные дела. Если ты забыл.

– Слава, ты не поверишь, я стал очень стеснительным. Вот не мог тебя об этом просить. Черт, прям слеза прошибла. Только ее родственники уже отказались помочь. Бабушка не хочет ни о чем говорить, ни в чем участвовать и вообще является подозреваемой, на мой взгляд. Она тоже знакома с седым. И тоже не помнит, о чем они с ним говорили.

– Тогда пусть заявление пишет твоя подруга. Неформальный опекун.

– Будет сделано, Вячеслав Михайлович! – встал и отдал честь Сергей.

В этой старой квартире в одном из арбатских переулков Алле было хорошо, как нигде и никогда. Три комнаты, давно без ремонта, только необходимая и очень простая мебель. Довольно чисто для одинокого мужчины.

– Ко мне раз в неделю приходит уборщица, – прочитал ее мысль Александр Васильевич. Так у него бывало постоянно. – Ну, и сам иногда что-то сметаю. Иногда после ночной работы все покрывается сигаретным пеплом и пылью… Пылью чьих-то жизней. Так мне кажется, когда переработаю. Ужинаем! Я все сюда принесу. Это единственный стол в квартире, который не завален бумагами. Кухонный тоже не расчистить быстро. Я там читаю газеты и книги, для еды и готовки – один уголок. Его площадь рассчитана до миллиметра. На одного человека.