Андрей Шляхов - Психоаналитик. Шкатулка Пандоры

— Ох-ох-ох! — совсем по-стариковски вздохнул Михаил.

А не вызвано ли стойкое впечатление лжи-недоговоренности теми чувствами, которые Михаил начал испытывать к Анне? «Те чувства» — отличный эвфемизм для сексуального интереса, подходит на все сто, только вот в беседе с самим собой эвфемизмы излишни и даже неуместны. Вдруг бессознательное усердно выталкивает из своих глубин на поверхность идею об Анниной неискренности только для того, чтобы Михаил поскорее отказался с ней работать и их отношения из сферы делового профессионального перешли в сферу романтики и секса? Страхуется, так сказать, Михаил от развития невроза, сам того до конца не осознавая. Почему бы и нет?

Так ни до чего толком и не додумавшись, Михаил продолжил работать. Вечером, собираясь домой, он переобулся в «уличные» полуботинки и снова подумал о тонких Анниных лодыжках, узкой стопе с высоковатым «балетным» подъемом. Правда, пальцы ног у Анны были совсем не балетными, а длинными и нежными, с небольшими, едва заметными, утолщениями на концах.

Гнать прочь приятные мысли не было резона, скорей наоборот — Михаил с удовольствием продолжил думать об Анне, одновременно, как бы со стороны, пытаясь контролировать и оценивать свои мысли. Прием из серии «Сам себе психоаналитик», в корне неверный методически, но тем не менее иногда срабатывающий, помогающий разбираться в себе.

Так уж устроен человек: потеряв что-то очень значимое, очень ценное для него, он сразу же пытается восполнить потерю, пусть даже и делает это совершенно бессознательно. А если потеря невосполнима (так часто бывает), то старается хотя бы компенсировать ее частично. Если Анна — тот человек, который нужен Михаилу, то тут надо делать человеческий выбор, а не профессиональный. Профессиональное вообще не должно доминировать над личным, иначе жди проблем, и немалых. И вообще, Анна была первой женщиной, к которой у Михаила проклюнулся реальный интерес после расставания с Илоной, то есть с того горького дня, когда он снял наконец розовые очки и посмотрел на бывшую жену (тогда еще не бывшую) «невооруженным» взглядом. Именно — проклюнулся, как птенец сквозь скорлупу недоверчивой отчужденности. Был период, когда Михаил пытался убедить себя в том, что вся сила в одиночестве, потому что только одинокий человек по-настоящему независим. Максимально независим. Потом убеждать перестал, понял, что бесполезно, но и действий никаких не предпринимал. Не потому, что был фаталистом (немного не без этого, конечно), а потому, что не хотелось, чтобы какая-то апатия им овладела. И тут вдруг — Анна.

А если еще вспомнить про жизненный ритм? Из дома — в офис, из офиса — домой, иногда приглашают на консультации в Институт, по выходным — под настроение игра в шахматы с соседом-программистом Антоном, редкое общение с дочерью, еще более редкие встречи с кем-то из приятелей или подруг… Ах, да, совсем забыл, еще есть фитнес-клуб! Что ж получается? А получается то, что знакомства с женщинами заводить негде, разве что в фитнес-клубе, где «товар» представлен «лицом» и время поболтать есть. Или на работе… Сайты знакомств Михаил отвергал напрочь. Попроси кто-то объяснить, чем вызвано такое неприятие сетевых знакомств (никто не просил, потому что Михаил ни с кем не обсуждал эту тему), объяснение получилось бы долгим, путаным и закончилось бы чем-то вроде: «Как-то не так все должно быть». Комплекс? Не совсем, но что-то вроде того. А со временем будет настоящий комплекс, который можно будет описать как комплекс Оболенского или комплекс неприятия сетевых знакомств.

«Я немного отступлю от правил, — решил Михаил, слегка лукавя с самим собой. — Если сложится, вернее — если будет нужно, то я приглашу Анну продолжить общение после сеанса в более неформальной обстановке. Ничего лишнего — какой-нибудь тихий малолюдный ресторан, не более того… Возможно, что подобная смена обстановки поможет мне разобраться в ней… и в себе. В конце концов, я должен понимать ситуацию, чтобы контролировать ее».

«Mademoiselle Blanche красива собою. Но я не знаю, поймут ли меня, если я выражусь, что у нее одно из тех лиц, которых можно испугаться. По крайней мере я всегда боялся таких женщин. Ей, наверно, лет двадцать пять. Она рослая и широкоплечая, с крутыми плечами; шея и грудь у нее роскошны; цвет кожи смугло-желтый, цвет волос черный, как тушь, и волос ужасно много, достало бы на две куафюры. Глаза черные, белки глаз желтоватые, взгляд нахальный, зубы белейшие, губы всегда напомажены; от нее пахнет мускусом. Одевается она эффектно, богато, с шиком, но с большим вкусом. Ноги и руки удивительные. Голос ее — сиплый контральто. Она иногда расхохочется и при этом покажет все свои зубы, но обыкновенно смотрит молчаливо и нахально…» [8] Ф. М. Достоевский. Игрок.

Субботние вечера у Михаила играли роль пятничных, потому что он работал шесть дней в неделю. Успешный психоаналитик не может позволить себе отдыхать и в субботу, и в воскресенье. Тогда разом отсекаются крайне занятые на неделе пациенты, обеспеченные трудоголики. Успешный психоаналитик не может позволить себе обходиться без отдыха, работая неделями напролет, потому что так и до эмоционального выгорания [9] Синдром эмоционального выгорания — состояние, проявляющееся нарастающим эмоциональным истощением в виде безразличия к своим обязанностям и своей работе, негативным отношением к клиентам и коллегам, чувством собственной профессиональной несостоятельности и неудовлетворенности своей работой. Развитию этого синдрома способствуют однообразный или напряженный ритм работы, эмоциональные перегрузки, отсутствие должного вознаграждения (как материального, так и психологического), что приводит к обесцениванию работы. недалеко. Вот и приходится придерживаться золотой середины — работая по субботам и отдыхая по воскресеньям. «Сам себе хозяин, а пашешь как проклятый!» — вечно недоумевала Илона. Работа на себя самого никак не могла быть изматывающей. Можно подумать, что деньги падают с неба.

По субботам Михаил старался закончить работу пораньше, чтобы вечер можно было использовать для полноценного отдыха. К сожалению (или к счастью?), удавалось это ему не всегда, иной раз и на девять вечера приходилось назначать сеансы. Сегодня была как раз такая суббота, но зато грядущее воскресенье обещало максимум драйва в обществе одной из перманентно-факультативных подруг. «Перманентно-факультативная» означало давно и хорошо знакомых женщин, склонных к приятному, ни к чему не обязывающему общению и не строящих никаких грандиозных в своей долгосрочности планов на совместное будущее с Михаилом. Проще говоря — старая подружка, которая всегда не прочь повеселиться. Обжегшись на молоке, то есть на первом браке, Михаил не спешил вторично наступать на те же грабли, хотя потребность в близком, по-настоящему родном человеке была у него очень острой, острее, чем у других, наверное.