Андрей Шляхов - Психоаналитик. Шкатулка Пандоры

— Слова, слова… — Тамара недовольно поморщилась. — А я-то думала, что мы с вами быстренько договоримся и начнем сеанс. Увы…

— Увы, я сейчас не могу заниматься анализом, — сказал Михаил. — Да и вы, насколько я понимаю, сегодня не в том состоянии, чтобы проводить сеанс. Давайте лучше спокойно все обсудим. Только без угроз и шантажа, договорились? Я не люблю, когда мне угрожают, тем более что угрозами многого не добиться. Договариваться всегда проще и действеннее…

Тамара молча слушала.

— Итак, у вас есть проблема, — продолжал Михаил, радуясь тому, что его не перебивают. — Вы подозреваете, что вашего брата могли убить…

— Не подозреваю, а уверена! И не исключаю, что как раз тем самым бруфарином, который я якобы заказала. Я почитала о нем и выяснила, что это — яд, который выключает сердце!

— Хорошо, пусть так. Тогда сразу такой вопрос — ваша уверенность чем-то подкреплена?

— Она подкреплена моим знанием жизни, — Тамара закатила глаза, словно досадуя на непонятливость Михаила. — Она подкреплена моим умением разбираться в людях. Эта дрянь не успела еще и порога переступить, как я поняла, что она способна на любую подлость! И вообще — кому могла быть выгодна смерть Макса? Только ей — наследнице бизнеса.

— Ясно, — резюмировал Михаил, — ничем ваша уверенность не подкреплена, то есть это просто предположение.

— Если бы у меня были какие-нибудь весомые улики, то я бы давно обратилась в полицию! Но пока улик нет, и поэтому я хотела попросить вас… Чему вы улыбаетесь? Разве я сказала что-то смешное?

— Нет, ничего, — Михаил усилием воли согнал с лица улыбку, вызванную словом «попросить» применительно к наглому шантажу. — Продолжайте, пожалуйста.

— Нет, это вы продолжайте, — Тамара взмахнула рукой, будто отгоняла назойливую муху. — Я уже все сказала.

«Какая тонкая игра! — восхитился Михаил. — Все просчитано на много ходов вперед и разыгрывается как по нотам! Что будет в конце? Осуждение Анны по ложному обвинению? Нет, состряпать ложное обвинение, которое без помех будет принято в суде, не так-то уж легко. Скорее всего, последним ходом в этой зловещей игре, ее итогом станет самоубийство раскаявшейся убийцы. Вполне и очень! Или же случайная гибель Анны, после которой сразу же всплывут улики…»

От страха за Анну перехватило дыхание. Михаил судорожно вдохнул, чувствуя, как грудь его изнутри колют множество тонких и острых игл, выдохнул, вдохнул еще, на этот раз вдох дался легче… Убийца не может наследовать имущество своей жертвы, так что завещание Велманского в отношении Анны потеряет силу, и все его имущество, включая и бизнес, достанется Тамаре. Именно так, и никак иначе! А на вид такая безобидная женщина… Недаром говорят, что в тихом омуте черти водятся, ой недаром.

— Я попробую получить интересующую вас информацию, — сказал Михаил. — Но надо учитывать следующие моменты. Первое — это, скорее всего, будут всего лишь предпосылки, на основании которых можно сделать определенные выводы. Второе — мне понадобится некоторое время. И третье, самое главное, — я должен иметь всю информацию, которой вы располагаете. Это поможет мне быстрее добиться успеха…

«…То есть вывести на чистую воду не Анну, а тебя», — мысленно докончил он.

Свою покладистость следовало подкрепить соответствующим образом, чтобы усыпить подозрения, могущие возникнуть у Тамары.

— Только я очень прошу, Тамара, — Михаил умоляюще прижал обе руки к груди, позволив портфелю соскользнуть с колен на пол, и ощутил, как колотится в груди сердце (к стуку в ушах он уже привык и не замечал его), — оставьте в покое мою репутацию. Не надо ничего порочащего, запачкать легко, а отмыть трудно. Хорошо?

На слове «хорошо» очень удачно дрогнул голос. От ярости, но могло показаться, что с перепугу.

— Угол падения равен углу отражения, — ответила Тамара и пояснила: — Как вы относитесь ко мне, Михаил, точно так же я стану относиться к вам. Или мы союзники, или мы враги. Третьего не дано.

Внезапно в голову Михаила пришла мысль, вроде бы хорошая.

— У меня есть одно предложение, — сказал он. — Давайте сделаем графологическую экспертизу подписи на этом вашем заказе. У меня есть такая возможность. Можно договориться неофициально. Мне потребуется накладная…

— Могу дать только копию! — тоном, исключающим возражения, вставила Тамара.

— Хорошо, пусть будет копия, — согласился Михаил.

Какая, в сущности, разница? Главное же — линии, завитушки-финтифлюшки, характер почерка и все такое. Сойдет и копия.

— И еще будут нужны образцы вашего почерка, Тамара. Я уточню, что и в каком объеме…

— Зачем вам образцы моего почерка?! — раздраженно спросила Тамара. — Я же знаю, что я не подписывала эту бумажку! Какой смысл доказывать очевидное?!

— Для того чтобы экспертиза подтвердила, что это не ваша подпись.

— А-а, если так, то я согласна. А каким образом вы получите образец почерка Анны?

— Это очень просто, — пожал плечами Михаил. — Дам ей «домашнее задание», попрошу описать какие-нибудь впечатления или еще что-то в этом роде…

— Не говоря о том, для чего это надо, я надеюсь?

— Разумеется, Тамара! — тоном, в котором обида переходила в раздражение, ответил Михаил и порадовался своим актерским способностям. — Мы же договорились!

Договоренности надо чтить и блюсти. При условии, что в момент их заключения тебе не выкручивали руки в прямом или переносном смысле. Вынуждение с принуждением освобождают нарушившего уговор от моральной ответственности.

— Я на вас рассчитываю, — сказала Тамара и неожиданно разрыдалась, давая выход скопившимся эмоциям.

Практически мгновенно, как будто за дверью стояла (а может, и не как будто), появилась Яна и начала хлопотливо суетиться вокруг хозяйки. Михаил, находясь под впечатлением от разговора, присмотрелся к Яне и пришел к выводу, что даже на фоне длительного воздержания она не вызвала бы у него никакого сексуального интереса. Тощая, нескладная, вся словно составленная из острых углов, блеклая… И такую бледную немочь он, по Тамариной легенде, должен был насиловать… Боже мой, что творится в головах у некоторых людей!

— Галоперидол, [16] Галоперидол — нейролептик, производное бутирофенона. Оказывает нейролептическое, антипсихотическое, успокаивающее, противорвотное действие. Устраняет стойкие изменения личности, бред, галлюцинации, мании, усиливает интерес к окружающему миру, снижает тонус полых органов, моторику и секрецию желудочно-кишечного тракта, устраняет спазм сосудов. — негромко, можно сказать — едва слышно, констатировал Михаил, выехав из поселка.

Есть ситуации, при которых психоанализ бессилен. Тогда на помощь пациенту приходят нейролептики, основным, наиболее известным из которых является галоперидол. Михаил в сердцах немного преувеличил, но какое-нибудь успокаивающее Тамаре явно не помешало бы.