Андрей Шляхов - Психоаналитик. Шкатулка Пандоры

— Сугубо профессиональный, — честно ответил Михаил.

— Посттравматическая амнезия?

— Вроде того, только по голове не били.

— Понимаю, — кивнул Кирилыч, — вы теми, кого по голове бьют, не занимаетесь, не ваш профиль.

— Почему? — удивился Михаил. — Очень даже занимаемся. Психология — дело такое, всеобъемлющее…

Денег за свои услуги Кирилыч не захотел.

— Деньги как-то неудобно, — сказал он, — это же дружеская услуга.

— Тогда чем я могу отблагодарить? — спросил Михаил, не любивший оставаться в долгу.

Быть должным — неудобно и неприятно. Создается некая зависимость от того, кто оказал тебе услугу. И неизвестно, что в итоге потребуют взамен. Лучше закрывать тему признательной благодарности сразу.

— Пузырек односолодового вискаря меня однозначно порадует, — скромно ответил эксперт, почесывая мясистый, с прожилками нос. — Люблю этот божественный напиток…

Вернувшиеся внуки тут же принялись обсуждать с дедом свои планы на ближайшее будущее. Один хотел поиграть в боулинг, другого манили игровые автоматы, и никто не хотел уступать. Дальнейшее общение с Кирилычем сделалось невозможным, да, собственно, тем для общения у них с Михаилом и не было, разве что только о погоде поговорить.

— Постараюсь, чтоб завтра, — повторил на прощанье Кирилыч. — Если эти гаврики меня сегодня не уморят…

Мужик сказал — мужик сделал. На следующий день в половине второго Михаил получил эсэмэску. «Все готово, звони, когда будет время». Деликатный Кирилыч понимал особенности работы психоаналитиков, это тебе не Илона. У Михаила как раз была «перемена», поэтому он тут же перезвонил.

— Все руки разные, — сообщил после обмена приветствиями эксперт. — Совсем.

— Ошибки быть не может? — спросил Михаил.

Вопрос мог показаться бесцеремонным, но Кирилыч сам вчера рассказал о том, как ошибся с подписью на завещании.

— Ложноположительные ответы в нашем деле возможны, — веско сказал Кирилыч. — А вот ложноотрицательных не бывает. Если руки не те, то они не те. Фшистко иначей, как говорят поляки. Все разное.

Жена у Кирилыча была житомирской полячкой. Кирилыч шутил, что она выпила столько его крови, что обрусела как минимум наполовину.

«Какой же я дурак! — упрекнул себя Михаил, закончив разговор. — Дурак и торопыга! Надо было взять образцы почерка у всех, кто постоянно бывает в доме, начиная с Яны и заканчивая Юрием! К любому делу надо подходить обстоятельно!»

Ничего страшного не случилось. Все равно в воскресенье снова придется встречаться с Кирилычем, чтобы передать обещанный вискарь. Можно привезти сразу три бутылки и новые образцы почерка. Но сколько-то времени будет потеряно… Честно говоря, Михаил был уверен, что в накладных расписывалась Тамара, и не сомневался, что экспертиза это выявит. А уж тогда можно было бы… Если бы да кабы. Теперь от былой уверенности не осталось и следа. Появилась другая уверенность — в том, что в накладной расписался кто-то из домашних. Логично, не так ли? Не охранник же от ворот прибежит расписываться!

Есть, конечно, вероятность, что обе накладные сфабрикованы и подписаны вообще кем-то посторонним, но для того, чтобы думать об этом, надо вначале разобраться со «своими». И вообще, детективам положено отрабатывать все версии, уточнять все факты, тянуть за все ниточки… Только так можно добраться до истины. А разве в психоанализе все не так? Так же, но тут знакомая сфера деятельности, а там незнакомая. А на незнакомых дорожках спотыкаться положено чаще.

Итак, кто там у нас, то есть у них? Горничная Яна, две домработницы — Света и Валя, Юрий, и еще к Тамаре регулярно ходит массажистка. Как ее зовут? Не то Олеся, не то Алиса… Пять человек.

Пять человек… И у каждого под благовидным предлогом надо взять образцы почерка. Хотя бы по одному образцу. И так, чтобы не вызвать подозрений у того, кто может что-то заподозрить. Взять просто и естественно… Просто и естественно будет устроить какое-нибудь небольшое психологическое тестирование. Такое, чтобы ответы не обводить кружочком, а вписывать от руки. И непременно — небольшое, чтобы ответы писались сразу, на глазах у Михаила. Сляпать подобную лабуду можно за полчаса, да простят Михаила деды-основоположники Фрейд и Юнг [17] Карл Густав Юнг (1875–1961) — швейцарский психиатр, основатель одного из направлений глубинной психологии — аналитической психологии. Был одним из ближайших соратников Фрейда до тех пор, пока не пришел к выводам, не совпадающим с положениями Фрейда по целому ряду вопросов. Так, например, Юнг трактовал либидо как психическую энергию вообще и отрицал сексуальную этиологию неврозов. за составление подобных, с позволения сказать, тестов. Но все ради благого дела, для того чтобы защитить любимую женщину. Святая цель.

Главная проблема не в том, как раздобыть образцы, а в том, как получить на это согласие Тамары. Ведь дать свой образец она согласилась вынужденно, ибо отказ однозначно указывал на то, что она каким-то образом причастна к подделке накладных. И то поначалу заартачилась, но потом, видимо, сообразила и сделала вид, что уступила доводам Михаила. Нет, на самом деле не все так просто…

— Здравствуйте, Михаил Александрович! — в кабинет влетела пациентка.

— Здравствуйте, Светлана Евгеньевна.

«Додумаю потом, — решил Михаил. — На следующей перемене».

— Хочется как-то разрешить ситуацию, но я уже понимаю, что должна развестись с ним как можно скорее. И с наименьшими потерями для моей психики, чтобы меня не доканало…

— А с мужем вы обсуждали развод?

— Обсуждала. Дважды. Он отвечал: «Ты не волнуйся, я все понял, все будет нормально», но ничего не меняется. Он не хочет ничего менять. Не может. Он слабый человек, несмотря на профессию и самопозиционирование. Майор полиции по определению не может быть слабаком, вот он и хорохорится. Но я все вижу. Хуже всего, что он пытается самоутверждаться, унижая меня. Я не хочу оставаться с ним и постоянно чувствовать себя униженной. Но в то же время боюсь. Это же крах всех моих надежд. Разбитые мечты. Вчера вечером я порвала и выбросила все наши свадебные фотографии. И стерла их и свадебное видео из моего ноута. Готовлюсь понемногу, а сама надеюсь — вдруг все еще можно поправить. Измучилась, переживаю, не понимаю, чего я хочу больше — уйти или остаться. Иногда мне кажется, что это не я сама хочу уйти, а что-то меня вынуждает. Или кто-то!

«Вынуждает! — ухватился за нужное слово Михаил. — Если нельзя принудить, то надо вынудить! Прикинусь дурачком и предложу взять образцы у персонала, да еще так, будто заведомо уверен в ее согласии. Не откажет, просто не сможет отказать. А если накладные подписывал кто-то из пятерых… Вопрос — как подписывал? Получив заказ? Или просто по просьбе Тамары? А если Тамара здесь действительно ни при чем? А если покойник имел роман, скажем, с Яной? Ну вкусы у него были такие? И вся эта затея — дело рук Яны? Или Юры? Может, он отравил хозяина, намереваясь жениться на его вдове? А что? Был настолько уверен в своей уникальной мужской неотразимости, что не сомневался в успехе? Самонадеянных людей много…»