Галина Романова - Программа защиты любовниц

Они орали, матерились, швыряли стулья, били фужеры о стены и двери, а Казначеев однажды попался на том, что тесно сжимал в руках нежную шейку Аллочки и что-то гневно шептал ей на ухо.

Вот так-то! И что о ком думать прикажете?! На кого грешить?! Кого подозревать?!

Она, в конце концов, так устала от наблюдений и от подозрений, что запросила выходной, ей позволили его взять, но не сразу. Пришлось изрядно попотеть, выгребая пыль и мусор из дома, прежде чем Аллочка, хозяйка, соблаговолила дать разрешение.

— Но только один день и одна ночь, Элизабет, — надменно драла она брови вверх, рассматривая поочередно свои длинные худые ноги и сравнивая их с сочными коленками служанки. — Утром понедельника ты должна будешь уже мести двор.

— Почему двор? — тихо удивилась Лиза. — Я же убираю в доме.

— Это я так, образно, дорогая. Все, ступай, ступай, я жду гостей.

Гость был только один, и он теперь с самым мрачным видом расположился в гостиной. Широко расставив коленки, он развалился на диване перед огромным плазменным телевизором размером с бильярдный стол. Одна рука его возлежала на диванной спинке, вторая сжимала бокал со скотчем. Взгляд его, устремленный на экран, был мрачным и сосредоточенным.

С чего-то Лизе захотелось его потравить.

— День добрый, Игорь Васильевич, — она чуть согнула колени, приседая. — Кого-то ждете?

Казначеев дернулся, резво обернулся на нее, криво ухмыльнулся.

— Ты, Лизка? Вечно ты… — Он укоризненно покачал головой.

— Что я?

Она присела на подлокотник дивана, по которому похлопала его растопыренная пятерня. Ноги поставила подальше, чтобы он не достал.

— Подкрадываешься, как рысь. Все тихо, украдкой… Все вынюхиваешь чего-то, высматриваешь, наблюдаешь, ты ведь хитрющая на самом деле, так, Лизка?

Его голос, звучавший тихо, без надменности, как-то по-особому завораживал. Захотелось даже в какой-то момент признаться в том, что она на себя взвалила, попросить совета, пожаловаться. Конечно, слабость эта быстро испарилась, но в душе остался осадок. И в голову тут же заползло: вот он какой! Он может так же легко заворожить любую, если даже она что-то такое почувствовала.

— Так что, Лизка? Хитрая ты, спрашиваю?

— Не знаю, Игорь Васильевич, хитрая я, нет? Не простушка, конечно, но хитрая… Вряд ли.

— Да? А о чем же ты постоянно шепчешься со Стасом? — На скулах гостя заиграли желваки. — Вечно я вас застаю в укромных углах. Может, у вас роман?

Он погано хихикнул.

— Что вы?! Он просто расспрашивает меня всегда о состоянии дел в доме. О жене своей, о том, какое у нее настроение, — соврала Лиза.

Стас никогда этого не делал. Он делал кое-что другое за ее спиной, возле ее обнаженной задницы, но об этом, тс-сс, никто не должен знать. Никто! Это часть ее сложной игры, из которой она должна выйти победителем, иначе к чему все жертвы?!

— Стасик расспрашивает об Алле??? — ахнул Казначеев, выплеснул в себя остатки спиртного, швырнул толстый стакан в угол дивана и развернулся к ней с раздутыми гневно ноздрями. — Какого черта спрашивать о женщине, которая не интересует, а?!

— Как это?

— Если он спит с ней в разных спальнях, зачем ею интересоваться?! — негодовал Казначеев, с любопытством осматривая ее ноги от пяток до коленок. — А у тебя славные ножки, Лизка!

— Кто спит в разных спальнях? — изобразила она недоумение.

О том, что Алла врет Казначееву про Стаса, а Стасу про Казначеева, она давно знала. Подслушивала, наблюдала, сопоставляла, и кое-что поняла.

Аллочка Жукова изменяла обоим, красавица наша. Кроме этого, она весьма странно вела себя со своим отцом. Могла завалиться к нему на коленки в ночном пеньюаре, сквозь который угадывалось ее голое тело. Могла вцепиться губами отцу в шею, не замечая, как он при этом смущается и морщится.

— Как кто?! — нервно вытянул шею Казначеев. — Стас и Алла! Они же спят в разных спальнях?!

— Не-еет, — покачала головой Лиза, устремив задумчивый взгляд на Казначеева. — Насколько я знаю, они засыпают и просыпаются в одной постели.

— Ты что, Лизка, охренела совершенно! — взвыл трагическим шепотом Игорь Васильевич и вскочил с дивана мощной пружиной. — Я же тебя за клевету…

И вот тут он больно схватил ее за шею, повалил на диван так, что ее тело перевалилось через подлокотник, затем задрал на ней платье и больно ударил кулаком по заду.

— Знай свое место, сучка! Знай… — шипел он, с силой прижимая ее лицо к дивану. — Стас не может спать с Аллой! Не может! Он — гей, поняла, дура?! Он не может…

— Что здесь происходит???

Откуда взялся Виктор Иванович — отец Аллы, если он уехал из дома полчаса назад и сказал, что до вечера?! Какие силы вернули его? Кто надоумил открыть дверь своим ключом и запечатлеть безобразную сцену в гостиной?!

Кто бы это ни был, Лиза ему была крайне признательна.

Во-первых, ей было достаточно больно, во-вторых, дико понравилось то, что Казначеев проявил себя так мерзко, а в-третьих, до боли в животе хотелось понаблюдать, как себя при этом проявит Жуков?

— Что здесь происходит, Игорь???

Голос Жукова звенел яростью и отвращением. Он смотрел на Казначеева, поставившего Лизу на ноги и отряхнувшего ей платье, с такой ненавистью, что Лизе стало даже немного неловко. Она же спровоцировала ситуацию, она теперь в этом доме кукловод. Но тут же вспомнилась истерзанная Соня, и всю неловкость будто ветром сдуло.

— Лиза! Идите к себе! — скомандовал Жуков, старательно обходя ее взглядом. — Игорь, к тебе пара вопросов!

Ох, как он на него орал! Ей казалось, что звенит посуда в изящной горке красного дерева, так надрывался в ее защиту Жуков. И беспомощная-то она, и наивная, и никто не смеет использовать ее покорность таким вот омерзительным методом.

— Она здесь работает! — перешел Жуков на истошный визг. — Не девушкой по вызову! Она убирает дом! Она содержит его в порядке! И она за это получает деньги!!! Она, в конце концов, чистый, порядочный человек! Как ты смел???

Казначеев что-то лопотал в ответ, но его лепет тонул в истошном реве хозяина дома.

— Все! Тебе пора, Игорь! — закончил чуть тише Жуков.

— Но я условился встретиться с Аллой, — возразил тот с отчаянием.

Лиза лишь подслушивала, подсматривать возможности не было, ее бы заметили, и ситуация тогда сложилась бы не в ее пользу, но услышанным она осталась вполне довольна.

Жуков окончательно перестал быть для нее подозреваемым. Он хороший человек, решила она. Хороший, порядочный, не сумевший как следует воспитать свою дочь. И не сумевший выбрать ей достойного человека в мужья.

— Встречи с Аллой в этом доме для тебя закончились, Игорь, — прошипел Жуков.

Что-то громыхнуло, потом звякнуло, возможно, Жуков поднял брошенный Казначеевым толстостенный стакан. Ох, жаль, подсмотреть она не могла!