Андрей Константинов - Гоблины. Пиррова победа

Борис Сергеевич протянул стакан Андрею, другой взял себе.

Всё! Как плотину прорвало! С мест повскакали-поднялись остальные «гоблины» и встали рядом, окружив своего пока еще командира. Притом что каждому из них сейчас очень хотелось верить, что «пока еще», пускай и каким-то неимоверным чудом, но все-таки никогда не случится.

— А в такой ситуации: чокаются или нет? — втянув голову в плечи, осторожно уточнил Лоскутков.

Мешечко глянул было на молодого сурово, но тут же, прищурившись, запустил от уголков глаз лучики морщинок, изобразив подобие хмурой улыбки, и приободряюще хлопнул Николая по плечу.

Сказал твердо, уверенно:

— Чокаются! За живую пьем!..

— …Да, слушай, Наташка, совсем забыл тебе рассказать! Знаешь, кто вчера проявился? Ни за что не догадаешься! Нежданова! Прикинь, у нее всё получилось! Она позвонила Ольге с какого-то кривого телефонного номера и рассказала, что купила дом в Эквадоре. И что теперь она вовсе никакая не Юля Нежданова, а Джулия Лопес! Как тебе имечко, а? Но самое главное, она затребовала у Ольги паспортные данные и уже на днях должна перевести через Western Union пятьдесят тысяч евро. Ты понимаешь, что это означает? Это означает, что через месячишко, максимум через два, мы с тобой полетим в Германию! Понимаешь?… Ты рада? А уж я-то как рад!.. Ну не морщись, пожалуйста! Если ты считаешь, что мы не вправе брать деньги Литвы — ради бога. Будем расценивать их как ссуду. Постепенно отработаем. Вот поставим тебя на ноги, определим на работу в суперэлитный салон, и ты за каких-то пару лет эти бабки запросто отобьешь. Только одно условие! Работать будешь исключительно в дамском зале! Ни за что не допущу, чтобы твои пальчики касались чужих мужицких шевелюр и проплешин. Между прочим, учти — я очень ревнивый. Правда, это единственный мой недостаток. А еще я очень хочу заняться с тобой любовью. А знаешь где?…

Андрей склоняется над Наташей и продолжает нашептывать ей разные глупости, которых она по-прежнему не слышит. Он знает это, но ему очень хочется верить в обратное. Ему даже кажется сейчас, что самые кончики запекшихся Наташиных губ слегка дрогнули, высказывая свое согласие. А может быть, наоборот, таким образом она сейчас смеется над ним. Над тем бредом, который он продолжает нести-нести-нести…

А вокруг по-прежнему всё так же что-то булькает, мигает, дергается стрелками не доступных пониманию простых смертных приборов «космической» внешности. Но Андрей уже давно не простой смертный. Ему теперь хорошо известно, что именно должны показать эти крохотные циферки и в какое именно положение должны выстроиться эти маленькие стрелочки в тот момент, когда Наташа решит, наконец, проснуться.

А за маленьким столиком, на которых уместился весь этот «микрокосмос», все так же дремлет вымотавшаяся за сутки медсестра Люська, положив голову на столешницу. И Андрей знает, что, пока Люська работает здесь, смерть обходит эту больничную палату за версту. Об этом ему рассказал ее муж — бывший карманный вор Жора по кличке Спринтер.

А за большим, чуть ли не во всю стену, окном по-прежнему идет снег.

Густой, липкий и теплый. Как кровь…

Наученные горьким опытом, авторы заранее спешат ответить на возможные обвинения со стороны так называемых «знатоков», обожающих «докапываться до каждого столба». Поясняем: мы в курсе, что фитнес-центр во «Владимирском Пассаже» является спорт-клубом «only for women». Но «Гоблины» — не документальное, а художественное произведение. И поскольку сюжетно-географически нам требовалось, чтобы этот клуб не делился по гендерному признаку, мы сознательно описали его именно таковым. Имеем полное право! Равно как здесь и далее категорически отметаем возможные обвинения в «продакт-плейсменте» тех или иных питейных заведений и географических объектов. Включая город Мурманск.

Здесь по части «экспромта» кто-то явно слукавил: или Гриша, или цитируемый им Бердяев. На самом деле сия «крылатая фраза» принадлежит перу флотского писателя Виктора Юрьевича Белько.

Цит. из песни Юрия Шевчука.

Андрей и Ольга довольно близко к оригиналу цитируют ресторанный диалог Кисы Воробьянинова и официанта из «Двенадцати стульев».

Сева Гай упоминает всуе имя крупного бизнесмена, председателя совета директоров компании JFK Владимира Кехмана, ставшего с мая 2007 года генеральным директором Михайловского театра в Петербурге.

Полковник милиции Вадим Николаевич Борин на момент описываемых событий был заместителем начальника ГУВД — начальником Управления по работе с личным составом. Отправлен в отставку в ноябре 2009 года указом президента РФ.

Отдел боевой и мобилизационной и готовности.

Строчка из песни Сергея Шнурова «Руки из карманов».

Ильдар вспоминает беспрецедентное по своей дерзости убийство, случившееся в Санкт-Петербурге 26 июля 1999 года. В тот день в самом центре города, на Университетской набережной, из гранатомета был обстрелян джип «Шевроле», в котором находились генеральный директор Балтийской Финансово-Промышленной Группы (БФПГ) Павел Капыш и его охранник. В состоянии необратимого шока, с оторванными ногами Капыша доставили в клинику Покровской больницы, где тот скончался, не приходя в сознание.

Здесь и далее, до конца эпизода, диалоги героев сопровождаются повторяющимися с ритмичной частотой звуками «пиления металла», вибрацией лифтовой кабины и постепенно затухающими вспышками трехрублевой зажигалки Холина.

На милицейском сленге — Северо-Западное УВД на транспорте.

Утром 1 апреля 2009 года памятник Ленину у Финляндского вокзала был подорван. В результате взрыва пониже спины у Владимира Ильича образовалась внушительных размеров дыра, послужившая поводом к многочисленным скабрезным шуточкам. К слову, злоумышленники не найдены до сих пор.

Первая строчка некогда популярнейшего хита «Огонек в ночи» шведской группы «Secret Service»: «С наступлением рассвета все мои слабые надежды умирают…»

Полковник Жмых имеет в виду Лоскутова Юрия Николаевича, который возглавлял ГУВД СПб и ЛО в 1993–1996 гг.

Объективности ради заметим, что данный матч состоялся не 17, а 16 сентября и завершился победой киевлян со счетом 3: 1. Впрочем, старшина Почепцов вполне мог наблюдать за этой трансляцией в записи.

Вообще говоря, использование чеченцами собак в качестве посыльных, особенно если те были заранее натасканы на наркотики, — это явь обеих военных кампаний, ни в литературе, ни в публицистике доселе практически не упомянутая. Если у обычной собаки узник забирал котомку с едой и та просто возвращалась обратно к хозяину, то вот в случае с «наркозависимым» животным прикованный раб обязан был поделиться с ней «заслуженной наркопайкой», прилагающейся в качестве довеска к переносимому предмету.