Андрей Константинов - Гоблины. Сизифов труд

— У матери совсем крыша поехала, — с плохо скрываемой злостью принялась рассказывать Элла. — Узнала, что через неделю с зоны возвращается Маркелов, и не нашла ничего лучшего, как обратиться к ментам. Типа, за помощью.

— Извини, зая, а Маркелов — это кто?

— Сосед наш по коммуналке. Я ведь тебе рассказывала эту историю!

— А, так это тот самый растлитель малолетних?

— Очень смешно! — фыркнула Калугина и сделала вид, что оскорбилась.

— Да ладно тебе, Элка! Ну не дуйся, слышь? Ну глупость сморозил!.. Погоди, зая, но ведь ты говорила, что ему тогда семерик влепили?

— Говорила. А его, вишь, выпускают, досрочно-условно. Или как это у них там называется?

— На УДО.

— А мне по барабану — удо, мудо… Я просто не представляю, как мы будем существовать в одной квартире с этим животным. Да еще и под бдительным присмотром правоохренительных органов.

— Под присмотром, это как?

— Сегодня звонили какие-то менты. Завтра с утра должны к нам припереться.

— Зачем?

— А я знаю?!!

Сотрудник охранного предприятия задумчиво покачал головой:

— М-да, действительно плохо. Менты в этой схеме — явно лишнее звено.

— В какой еще схеме?

— Ты что, забыла? Мы же собирались решать твой жилищный вопрос? Вернее, наш жилищный вопрос.

Взгляд Эллы вдруг сделался пристальным, словно бы изучающим.

— А я думала, ты это тогда так, по-пьяни шлепнул. Просто куражился, — призналась она.

Виктор положил руку девушке на плечо, притянул ее к себе и произнес шутливо-назидательно:

— Заруби себе на носу, женщина: настоящий мужчина базарит очень редко. Но если уж он это делает, то сначала фильтрует, а потом отвечает! — Помолчав, добавил одобрительно: — А знаешь, Элка, может, оно и к лучшему, что этот ваш Маркелов именно сейчас возвращается.

— Почему?

— Иначе мы бы еще несколько лет сидели на жопе ровно и сопли жевали, его дожидаючись, — пояснил Виктор. — Вот только с ментами надо по-быстрому тему закрыть.

— Легко сказать! А как? Прикинь, у мамаши ума хватило до самого начальника ГУВД дозвониться!

— Старость не радость!.. М-де… Вот только, извини, зая, но проблему с мамой ты должна решить сама.

— Как ты себе это представляешь?

— Ну, допустим, придут они к вам завтра. А ты скажешь, мол, ошибочка произошла, мать в состоянии аффекта позвонила. Школьный учитель, потому нервы ни к черту. Ну и прочее бла-бла… Зая, ты же умеешь такие штуки проворачивать! А?… Главное — отвадь ментов. Всё остальное, так и быть, я беру на себя. Договорились?

Вместо ответа Калугина подарила Виктору долгий страстный поцелуй. Как бы скрепив тем самым только что заключенный между ними тайный протокол о намерениях. Вот только намерения эти, мягко говоря, благородством нравов не отличались…

Этим вечером Андрею удалось загнать в постель Алиску только в начале двенадцатого. Расшалившаяся, очумелая от трехчасового сидения за компьютерной «бродилкой» (хорошо, что мать не знает!), дочка теперь никак не могла заснуть. В итоге затребовала сказку, и в кои-то веки оставшийся на домашнем хозяйстве Мешечко вынужден был уступить. Порывшись в шкафу, он выудил первую попавшуюся в руки детскую книжку, уселся с ней прямо на полу и включил ночник. Алиска клятвенно пообещала уснуть минимум после третьей сказки, и Андрей, тайком подглядев содержание, запомнил странички с самыми маленькими историями.

«— …Ты когда-нибудь слушал тишину, Ежик?

— Слушал.

— И что?

— А ничего. Тихо.

— А я люблю, когда в тишине что-нибудь шевелится.

— Приведи пример, — попросил Ежик.

— Ну, например, гром, — сказал Медвежонок…» [13] В данном случае Мешечко читает дочери книгу сказок Сергея Козлова «Про Ёжика и Медвежонка».

— …Па, а где мама? — полусонно спросила Алиска.

— Я тебе говорил — у них сегодня корпоратив.

— А корпоратив — это что? Это как у тебя на работе пьянка?

— Больно умная стала, спи давай.

— Па, а ты сам любишь, когда в тишине что-нибудь шевелится?

В глубине квартиры зазвонил телефон.

— Люблю, — подтвердил Андрей, поднимаясь.

— Приведи пример.

— Ну, например, ты.

Он поцеловал дочку в лоб, погасил ночник и в полной темноте, на ощупь направился на звук разрывающегося мобильника. Который отыскался на кухне.

— Слушаю!

— Андрей Иванович! Это Маша Цыганкова из «Явки с повинной». Вот, в очередной раз звоню по поводу интервью. Вы обещали подумать.

— Я помню, что обещал. Я думаю.

— Нам бы хотелось заполучить его в ближайший номер. Мне кажется, что интервью с вами будет очень классно биться с «горячей линией», которую мы на прошлой неделе провели у нас в редакции.

— «Горячая линия» с кем? — насторожился Мешок.

— С начальником ГУВД. Видите ли, ему там как раз задавали вопросы, в том числе, по безопасности свидетелей.

— С кем с кем? Нет уж, Мария, увольте! Вот с кем бы мне не хотелось «биться», так это с начальником ГУВД.

— Но почему?

— Как говорит один мой подчиненный: где хохол прошел, там жиду делать нечего. Тем более что горячее, чем Владислав Юрьевич, я всё равно не зажгу. Потому давайте отложим? Скажем, на пару недель?

— То есть вы мне снова отказываете? — обиженно уточнила Цыганкова.

— Я не отказываю — всего лишь прошу временно взять паузу.

— Понятно. А временно — это всего лишь на сутки меньше, чем постоянно? А я, между прочим, в своем материале о покушении на судью Зимина не стала всуе упоминать имени вашего подразделения. Хотя и могла бы.

— А я, между прочим, дал вам эксклюзивную наколку на убийство сотрудника СКП в Южно-Приморском парке. Хотя мог этого и не делать. Так что здесь мы квиты… Всё, Мария, созвонимся позднее. Только без обид. Лады? Спокойной ночи…

По-прежнему не зажигая света, Андрей нашарил на холодильнике пачку сигарет, встал у распахнутого по причине духоты окна и неожиданно заметил, как к подъезду, мягко крадучись, подруливает шикарная иномарка. Хотя их дом и относился к разряду относительно элитных, однако до сих пор Мешечко не замечал, чтобы кто-то из соседей рассекал по городу на «майбахе». К слову, на весь Питер таких машин едва ли наберется на чертову дюжину.

Машина остановилась. Из нее вылез элегантного вида господин в костюме цвета кофе с молоком и такого же цвета лысиной. Он распахнул заднюю дверцу, забрал из салона роскошный букет, а затем предупредительно помог выбраться его обладательнице. Последняя, скользнув торопливым взглядом по верхним этажам и не разглядев в темноте окна напряженно следящего Мешка, наградила спутника благодарным поцелуем. В свою очередь лысый по-свойски сжал ее в интимно-крепких, отнюдь не дружеских объятиях. Андрей беззвучно выругался, отщелкнул в окно сломанную сигарету и в глубокой задумчивости направился в ванную комнату. Запершись, он включил душ на полную и, присев на краешек ванны, закурил. Сейчас ему было о чем задуматься, поскольку обладательницей роскошного букета и провожатого на «майбахе» была не кто иная, как его собственная супруга…