Татьяна Полякова - Найти, влюбиться и отомстить

– Никого из них я не знаю, – отрезал Горелов. – Нет у меня таких соседей, и не было.

– Странно, а они вас прекрасно помнят.

– Чепуха. Либо перепутали с кем-нибудь, либо ты мне просто голову морочишь. Про дачу Михалыч сболтнул? Это вы сегодня обо мне выспрашивали?

– Мы, – кивнул Владан.

– Соврали про какой-то долг. Нет у меня долгов, ясно? Может, скажешь, что тебе от меня на самом деле нужно?

– На самом деле? Покаяние в грехах. Или чистосердечное признание. Как тебе удобней. Могу стать исповедником, а могу…

– Ты больше на громилу похож, – ответил Горелов. – Уж точно не на мента. И в церкви такого держать не станут.

– Верно. Похож, – кивнул Владан. – Я не полицейский, и в церкви бываю редко. Но менты могут объявиться в любой момент. Подумай об этом.

– Мне-то что с того? Объявятся, и пусть…

– Приятно встретить человека с чистой совестью. Что ж, всего доброго. Уверен, скоро увидимся.

Владан развернулся и пошел к машине, и я, само собой, за ним. Горелов постоял еще немного и свернул во двор.

– Как впечатление? – спросил меня Владан.

– Двойственное. А ничего, что ты вот так, с ходу назвал ему фамилии? – нахмурилась я. – Они ему, безусловно, хорошо известны. Реакция была недвусмысленной. Но это еще ничего не значит. Он считает женщин виновницами того, что случилось с его сыном. А вот имеет ли он отношение к убийствам…

– Понаблюдаем за дядей. И за охранником тоже.

– А за этим с какой стати? – удивилась я.

– Рожа мне его не понравилась.

Я хотела ответить в том смысле, что на свете немало людей, чьи физиономии лично у меня не вызывают симпатии, но тут зазвонил мой мобильный, и я полезла в сумку. Достала телефон и с сомнением взглянула на номер. В моей адресной книге он не значился. Я все-таки ответила, хоть и ожидала услышать приятный женский голос с вопросом: «Как вам понравилось наше обслуживание?» Почему-то в последние полгода меня подобными вопросами здорово донимали. Если разобраться, мобильная связь – не такое уж великое достижение, если люди упорно тратят свое время на ерунду…

– Не бросай трубку, – услышала я, мгновенно узнав Бада, хотя теперь голос его звучал иначе, резко, требовательно. Первым моим побуждением было сделать как раз это – отключиться, но, покосившись на Владана, я решила не спешить и молча ждала, что последует дальше. – Он считает, это я виноват в смерти Флинта? – спросил Алексей. – Скажи ему, я не имею к этому никакого отношения.

– Сам скажи, – ответила я, вновь косясь на Владана. – Он тут, рядом.

– Он не станет меня слушать. Передай Сербу…

– Не зови его так, ему это не нравится. И мне тоже, – перебила я.

– Черт, – выругался Бад. – Передай ему: я всегда помню о нашей дружбе. Никогда не забывал. Он спятил, если решил, что я мог подстроить эту аварию. Нам надо встретиться и все обсудить.

– Это Бад, – сказала я Владану. – Хочет встретиться с тобой. – Владан молча отвернулся, а я вздохнула: – Ответ отрицательный.

– Ты должна…

– Ничего я тебе не должна, – разозлилась я и добавила мягче: – Он меня не послушает, этот сукин сын вообще никого не слушает, о чем тебе, должно быть, хорошо известно. И не звони мне больше.

Я убрала мобильный в сумку, а Владан сказал:

– Ты назвала меня сукиным сыном.

– На самом деле мне хотелось употребить выражение покрепче. Почему бы, в самом деле, не выслушать старого друга? А если он действительно не виноват…

– Не лезь в мои дела, – рявкнул он, а я втянула голову в плечи от неожиданности. Когда Владан хотел, мог быть очень убедительным.

Весь следующий день он опять не появлялся и, конечно, не отвечал на звонки. Но теперь я вела себя куда благоразумнее, позвонила только дважды с солидным перерывом и не побежала в его офис сломя голову. Вместо этого приготовила обед и немного поболтала с Руфиной. Новостей для меня у нее не нашлось, и я, по здравому размышлению, решила, что это скорее хорошо. К вечеру заехал Юрка и скрасил мое одиночество своей болтовней.

Утром я принимала душ, когда зазвонил телефон, и я бросилась к нему, оставляя мокрые следы на паркете и досадуя, что не взяла его с собой в ванную. Могла бы пропустить звонок. Оказалось, звонит папа. Совестно сказать, но я почувствовала глубокое разочарование. Это вызвало раскаяние, оттого с папой я разговаривала с большой нежностью, между делом размышляя, чему мы зачастую обязаны приветливостью родственников и знакомых. Если следовать моей логике, к тем, кто всегда рад твоему звонку, стоило бы присмотреться получше.

Владан объявился ближе к пяти. Сидя в кухне на подоконнике, я увидела его машину и поспешила к входной двери, жалея, что не могу заключить его в объятия. То есть могу, конечно, но вряд ли его это порадует.

– Как здорово, что ты обо мне вспомнил, – все-таки не удержавшись, сказала я, распахнув дверь.

– Красивое платье, – кивнул он. Если это комплимент, то сомнительный. Платье самое обыкновенное, домашнее.

– А ты меня хорошо видишь?

– Не очень. Твоя красота ослепляет. Мне скоро понадобится собака-поводырь.

– Я согласна ее заменить. Мы так и будем стоять в дверях?

– Вообще-то я собирался прокатиться в одно место. Заехал по дороге, чтобы сообщить новости.

– Хорошие?

– Сама решишь. Могу взять тебя с собой, хотя ничего особенного от поездки не ожидается.

– Буду готова через пять минут. – Я отправилась в спальню, чтобы переодеться. Владан устроился в кресле в гостиной. – Хочешь, накормлю тебя обедом? – спросила я, вернувшись. – Заодно расскажешь о новостях.

Предложение было принято благосклонно, и мы переместились в кухню. Я накрыла на стол, придвинула тарелку с борщом поближе к Владану, а сама устроилась напротив, подперев щеку ладонью и испытывая ни с чем не сравнимое удовольствие, наблюдая за его жующей физиономией.

– Завязывай, – буркнул он. – У меня от твоих взглядов кусок встает поперек горла.

– Должна я как-то компенсировать долгое ожидание.

– Оно тебе на пользу, вот, борщ сварила.

– Есть еще котлеты, макароны и компот. Любишь компот?

– Такого счастья я, пожалуй, не выдержу, – усмехнулся он. – Вчера я полдня потратил на охранника.

– Зосимова? – заинтересовалась я.

– Он – бывший мент. Коллеги о нем отзываются двояко. С одной стороны, вроде неплохой опер, с другой – дрянь-человек. Уволили его полтора года назад с формулировкой: превышение должностных полномочий. В реальности это выглядело примерно так: во время допроса угрожал подозреваемому оружием и сломал ему челюсть. Большим грехом такое мало кто считает, я имею в виду бывших коллег, но у подозреваемого оказался проныра-адвокат и нашелся влиятельный родственник. В результате – конец карьеры. Его примерно наказали, в назидание другим, и он очутился на улице, с перспективой начинать жизнь заново. Жена ушла через три месяца, квартиру разменяли, оттого он теперь живет в общаге. С зарплатой охранника он оттуда вряд ли выберется. Машину тоже пришлось продать.