Ольга Баскова - Оберег от лунного света

– Надо идти, – сказала она сама себе и через силу сделала первый шаг.

Снег повалил хлопьями, окутывая землю новым белым покрывалом. Журналистка очень любила такую погоду, однако сейчас она чувствовала страх. Прижав к себе сумку, Катя быстро побежала по скользкой дороге между домами. Миновав старый пивной ларек, заколоченный досками, она заметила: от него отделилась тень и направилась за ней. Зорина хотела оглянуться и посмотреть, не мерещится ли это ей, но не могла себя заставить. Она замедлила шаги и прислушалась. Кто-то шел за ней, и свежий снежок скрипел под его ногами. Неужели кто-то преследует ее и это связано с делом Нины Лапиковой?

Катя собрала последние силы и рванула не хуже марафонца. Она подбадривала себя тем, что осталось совсем немного, среди домов мелькал свет от зажженных фар машин и слышался шум моторов. Сделав еще один рывок, она выбежала на шоссе и подняла руку, пытаясь остановить такси. Белый «Фольксваген» притормозил возле нее, и молодой водитель в норковой шапке дружелюбно спросил:

– Куда ехать, гражданочка?

Зорина назвала адрес.

– Далеко же вас занесло, – улыбнулся мужчина. – Садитесь. На ваше счастье, мне по пути. А то уже решил на сегодня закончить работу.

Журналистка юркнула в теплый салон, перевела дыхание, посмотрела на то место, где только что стояла. Хлопья снега, как причудливые бабочки, по-прежнему кружились в воздухе, а на тротуаре не было ни души.

«Неужели мне померещилось?» – подумала женщина и откинулась на спинку сиденья. Померещилось не померещилось, а теперь она никуда не пойдет, не приняв мер предосторожности. Да, она по-прежнему та бесстрашная Зорина, которая когда-то в такой же зимний день и даже вечер спасалась от профессора Хомутова, желавшего ее смерти. Но тогда у нее не было Полинки. А теперь она обязана беречь себя не только ради мужа, но и ради дочери.

Катя закрыла глаза, но расслабиться ей не удалось. Страх отпустил журналистку только тогда, когда водитель подъехал к ее подъезду.

Михалыч, уже распорядившийся, чтобы тело Дмитриенко унесли, подошел к Киселеву.

– Какие соображения, начальник? – спросил он.

– А у тебя есть что добавить? – поинтересовался Павел.

– Как я уже говорил, смерть хозяйничает здесь довольно давно, – попытался красиво выразиться Болотный. – Роговица заметно подсохла, трупное окоченение хорошо выражено. Ножевая рана в области живота нанесена плоским обоюдоострым колюще-режущим оружием. Глубина раневого канала – десять сантиметров. Смерть наступила в результате множественных повреждений внутренних органов и от обильного длительного кровотечения.

– Понятно, – кивнул майор и посмотрел на Константина и Петю. – А что у вас?

– Похоже на ограбление, – начал Прохоров. – В доме все перевернуто вверх тормашками. Выдвинуты ящики столов, шкафа, серванта, перелопачено белье.

– Тоже думаешь, что ограбление? – Павел взглянул на приятеля.

Костя пожал плечами:

– Мне так не кажется. Кто-то пытается внушить нам, что парня ограбили. И этот кто-то по логике вещей понимает: мы досконально проверим эту версию. По сути, красть у Дмитриенко нечего. Вот уже год он живет один, жена с дочкой ушли, потому что глава семейства не собирался их обеспечивать, сам Василий после ухода жены совсем покатился по наклонной плоскости. Знакомый пристроил его охранником в санаторий, и там, как сказал нам начальник «Дубков», он висел на волоске. Правда, работу не прогуливал, но вот пьяным на дежурство частенько являлся. Так что твой новый знакомый, пожилой охранник, приврал: не хотел подводить товарища. Лишнюю копейку тот тут же пропивал. Дочери не помогал, не говоря уже о бывшей жене. Преступник, зная, что мы так подумаем, пытается намекнуть: у Дмитриенко искали какую-то миниатюрную вещичку. И, возможно, мы бы на это клюнули, если бы не звонок моей жены. Катя сообщила: Татьяна Рожкова, которая, по всей видимости, была знакома с Лапиковой, убита.

Павел и Петя переглянулись:

– Убита?

– Ее сбила машина, и водитель, конечно, не остановился, – продолжал Скворцов.

Киселев почесал переносицу:

– Ребята, это дело мне начинает не нравиться. И скажите на милость, что было такого у этой Лапиковой, что из-за нее погибли два человека?

Павел помрачнел:

– А вот на этот вопрос нам предстоит ответить. – Он повернулся к Косте: – Катерина нашла какие-нибудь зацепки?

Скворцов кивнул:

– У парня, который навещал Нину Лапикову в санатории, не только запоминающееся лицо, но и особенный размер ноги. Супруга думает: не меньше шестидесятого.

Павел наморщил лоб:

– Погоди. Катюха намекает, что мы можем найти его через ателье индпошива?

– Если такое еще имеется в нашем городе.

Киселев почесал затылок:

– Еще два года назад оно находилось на улице Гоголя. Петя! – он невинно посмотрел на молодого коллегу.

Прохоров понял без слов.

– Уже выезжаю, – обреченно сказал он.

– Если на этой улице его уже нет, расшибись в лепешку, но найди его, – бросил напоследок майор. Старший лейтенант развел руками:

– А я вас еще ни разу не подводил, товарищ начальник.

Когда за ним закрылась дверь, оперативники вздохнули.

– Как некстати это дело! – Павел потянулся, разминая затекшие суставы. – Завтра Кравченко опять устроит раздолбон по поводу убийства Пескарева. Вот где ни одной зацепки.

– Да, дело тухлое, – подтвердил Костя. – С тех пор как нашли брошенную машину, больше никаких следов убийцы. Сквозь землю он провалился, что ли?

– Не знаю, – пожал плечами Киселев. – Возможно, и сквозь землю. Все лучше, чем в земле.

У каждого человека есть улица, которую он называет улицей детства. Была она и у старшего лейтенанта Прохорова – та самая улица Гоголя, на которой находилось ателье индпошива. Когда-то здесь жила Петина бабушка, и мальчик проводил у нее большую половину дня. Стараясь разгрузить занятых родителей парня, старушка заезжала за внуком, вела его в садик, вечером забирала, кормила вкусными пирожками и украинским борщом с пампушками. Бабушка относилась к тем людям, которые делают свою работу незаметно, ненавязчиво, при жизни их не особо ценят, однако потеря таких людей становится ощутимой. Бабушка Пети и не думала умирать, а мальчик, тогда еще не сталкивающийся со смертью, думал, что все люди вечны. Старушка заболела внезапно. Вначале ее свалил грипп, потом отказали почки. Она тихо уходила из жизни, снова никого не беспокоя. Родители притихли, на время переехали к ней, ходили на цыпочках и говорили шепотом, но мальчик все равно слышал их разговоры – о предстоящих похоронах. Однажды он впервые сорвался, подскочил к матери и схватил ее за подол халата.

– Это неправда! – кричал он. – Она не умрет.