Инна Бачинская - Поджигательница звезд

– Женечка, ты скажи… я все для тебя сделаю! Нам же было хорошо вместе, ты сам говорил!

– Не нужно ничего для меня делать! Не звони мне больше, поняла?

– Ты возвращаешься к ней?

– Тебя это не касается!

– Нет, ты скажи!

– Не твое дело! Отстань!

– Ты же сам говорил, что между вами все кончено. Сам говорил!

Елена начинает плакать. Шибаев сочувствует незнакомому мужику, для него тоже самое трудное отставить постылую… подругу. Соседка Алина как-то повадилась забегать на огонек, он спал с ней, не отказывался, она надеялась, а он, пряча глаза, выпроваживал ее утром, а то и ночью. Тяжела судьба у нелюбимой. А с другой стороны, есть правила игры! Мы вместе – на час, на день, на ночь… и вообще, я тебе ничего не обещал. И не реви, ради бога!

– Перестань реветь, – с досадой произносит мужчина. – Ничего у нас с тобой не получится.

– Но почему? Скажи, в чем я виновата?

– Ни в чем не виновата. Ты хороший человек… – Он пытается быть терпеливым.

– Тогда почему? – Она настаивает.

– Да потому что я тебя не люблю! – взрывается он. – Поняла? Не люблю! И не любил никогда. Идиот, что связался.

– Но ты же говорил…

– Хватит! – Мужик бьет кулаком по столу. – Достала! Да я тебя… – Он с трудом сдерживается. – Не звони мне больше!

– Женечка! Пожалуйста…

– Да пошла ты! – рычит Женечка.

Шибаеву слышно, как падает легкое пластиковое креслице. Мужчина бежит мимо его столика, лицо у него красное и злое. Невидимая Елена за его спиной плачет, всхлипывает, давится слезами. Конец трагедии. Или фарса. Или мелодрамы. Занавес.

Шибаев встал, подошел к киоску, купил бутылку минералки. Возвратился, протянул ей. Она вздрогнула и подняла глаза.

– Вы?

– Елена Владимировна… – начал он, но она перебила:

– Вы здесь… все время? Подслушивали?

– Я не подслушивал, а просто сидел.

– Что вам надо? Что вы все время лезете? Зачем вы шпионите? Вы что, следите за мной?

Из окна киоска высунулась любопытная физиономия продавщицы. Шибаев со стуком поставил бутылку на стол и зашагал прочь. Да пошли вы все!

– Подождите! – закричала Елена. – Подождите!

Он возвратился, встал над ней выжидательно. Елена вытерла слезы скомканной салфеткой, высморкалась и сказала:

– Посидите со мной, пожалуйста. Александр, кажется…

Она стала пить, с натугой сглатывая, на шее проступили некрасивые жилы. Лицо у нее было жалким, грим размазался. Он отвел взгляд.

– Вы все слышали… Вы слышали, как он со мной… А ведь клялся, цветы дарил!

Шибаев молчит.

– Говорил, что любит! – Она, громко глотая, снова стала пить и пролила минералку на белый костюм. Женщина в белом. Еще одна…

Шибаев отодвинул креслице, молча уселся рядом. А что тут скажешь? Что все будет хорошо? С этим чуваком – вряд ли. Понимает ли она это?

– Все так красиво начиналось…

Все начинается красиво. А кончается по-разному. Ей хочется поговорить, ей требуется участие. Не сиди как столб, скажи хоть что-нибудь, понукает себя Шибаев. Раскрывает рот и… закрывает. Никогда он не умел утешать и вытирать сопли. Сюда бы Алика…

– Что со мной не так? Я ведь не урод, работа, квартира, все есть, – перечисляла она безнадежно. – Чего ему еще надо? Его жена жуткая баба, грубая, здоровая, я их видела вместе, и детей нет, а вернулся! Говорил, что меня любит, а сам вернулся! Чем я ее хуже? Что я… проклятая?

Она смотрела на Шибаева. Тот упорно молчал.

– Проклятая. Я знаю, что проклятая. Всегда, с самого детства. Отца не было, мама вечно как загнанная лошадь… Как она мечтала, что я поеду переводчицей за границу! Если бы не она… Если бы она не устроила меня в этот проклятый институт… Господи, да у меня совсем другая жизнь была бы!

Шибаев подумал, что Ирина Рудницкая годы учебы считает самыми-рассамыми, Елена Коваль – проклятыми. Типичная жертва, планида такая. Он бы охотно спросил ее про документы Людмилы Савенко, которые она забрала из института, и о том, как она в конце августа, а может, и в сентябре жила в квартире генерала… помогая подруге собираться в Америку. И как получилось, что она не знакома с американцем? Где он… прятался? Но как спросишь? Да и нужно ли? Ему ведь велено устраниться. И сейчас он сидит здесь не при исполнении, так сказать, а как частное лицо. Не частный сыщик, а частное лицо. А музей, который вот-вот откроется… Он смотрит на часы – уже открылся, – это от нечего делать и внутреннего занудства. А на документах генерала с чердака, его письмах и фотографиях… – привет тактику и стратегу Якубову! – ставим крест. Победила старая гвардия. А ты, Шибаев, – свободен! Вольно.

Он так погрузился в собственные мысли, что до него не сразу дошло, что Елена спрашивает его о «скелетном» деле. Он пожал плечами и сказал:

– Нет дела.

– Закончили?

Ему кажется, что едва уловимая тень пробегает по ее лицу. Облегчение?

– Можно и так сказать…

– То есть вы уже знаете… кто это?

– Не знаю. Вряд ли это реально… Понимаете, старые могилы лучше не раскапывать. Даже время погребения установить практически невозможно. Разброс около десяти лет, а то и больше.

– А анализ ДНК? Я читала…

– А что нам даст анализ ДНК? С чем сравнивать? Я хотел спросить… – все-таки решился он. Ему казалось, что она успокоилась. Во всяком случае, слезы высохли.

– О чем? – Она напряглась.

– Вы забрали документы Людмилы из института…

– Не помню! – Она вскочила, опрокинув недопитую бутылку. – Вы же сказали!

Она вылетела из-за стола и побежала прочь. А Шибаев остался. Сидел и смотрел ей вслед. Наткнулся взглядом на физиономию продавщицы, которая чуть не выпадала из своей бойницы, чтобы ничего не пропустить. Кивнул ей, и женщина нырнула внутрь.

Он снова принялся вышагивать по аллеям старинного парка. Цвели какие-то кусты – желтые маленькие цветочки пахли удушливо и неприятно. Смотрел на реку. Пляжи заполнялись людьми. Становилось жарко. От шашлычниц на той стороне тянуло чадом, и стелился по земле сизый дым. Народ готовился гулять. Шибаев подумал, что неплохо бы махнуть на Магистерское озеро. Рыбы там, правда, не очень, но разве дело в результате? Дело в процессе. Главное, не прерывать процесс, как учит опытный Алик, а пилить, пилить, пилить… И тогда откроется прекрасный смысл.

Он представил костерок на берегу, запах ушицы – рыбу можно захватить с собой, ночные звезды и тревожные запахи остывающей земли и травы…

И еще. Он подумал, что они привезут туда Шпану… когда все закончится. Ему там понравилось бы, может, и рыбу научился бы ловить. Они похоронят его под кленом около крыльца. И тогда будет у Алика свой скелет на даче. Шибаев вздыхает, вспомнив о своем коте. Был бы Шпана человеком – стал бы… стал… министром! Или мэром! Или мафиози…