Инна Бачинская - Поджигательница звезд

Предложение заманчивое, что и говорить, из тех, что решают сразу много проблем, и самую главную – чего кушать изволите, частный детектив Ши-Бон? Это вам не вольные хлеба частного сыска, до такой степени вольные, что не знаешь, тут они еще или уже где-нибудь на воле… и след простыл!

Заманчивое. Но… Кухар не дурак, кто такой Шибаев, он себе уже уяснил и биографию его проверил. С такой биографией берут либо на грязную работу, либо с целью заткнуть рот. Но ведь он устранился! Вернее, его устранили, а раз так – зачем суетиться? А затем, сыщик, ответил он себе, что твое вызывающее появление здесь сегодня расценено как объявление войны. Не автограф же тебя интересует! С такой биографией, как у тебя, человека интересуют совсем другие вещи – вымогательство, шантаж, наезд. И первый взнос клиент уже сделал – предложил клевую работу. Осталось обсудить детали. Кухару, похоже, есть что терять. Ставка зашкаливает. В сложившихся обстоятельствах главное – не продешевить! Первый раунд переговоров – сегодня. А там посмотрим.

И все-таки непонятно, зачем…

В половине одиннадцатого он вышел из здания мэрии и стал ждать Кухара. Машину его он узнал сразу – знакомый белый «Мерседес» с «козырными» номерами. Политик был один, без шофера. Шибаев уселся рядом с ним, и машина плавно тронулась.

– Есть тут одно тихое местечко, – сказал Кухар. – Бар «Тутси». Старомодное, с постоянной клиентурой. Уже довольно поздно, народу будет немного, и нам никто не помешает. Приходилось бывать там?

– Слышал, – ответил Шибаев. – Но не бывал.

– Вы спрашиваете себя, что ему нужно, – начал Кухар, глядя Александру в глаза. Они сидели в углу немноголюдного бара, негромкая музыка в стиле кантри создавала уют почти домашний. Ни пьяных, ни женщин – только мужчины и неназойливая музыка. Толстый бармен, похожий на снулую рыбу, приветствовал Кухара: «Привет, Паша, как бытие?», и тот ответил: «Привет, Митрич! Отдельно от сознания!», и оба рассмеялись. «Нам как обычно», – прибавил Павел. И Митрич принес им графинчик коньяку и орешки. Шибаев вдруг подумал, что это заведение определенного толка – только для мужчин. Но потом появилась певица с гитарой, и он понял, что ошибся. – Знаете, Александр, я – политик, причем опытный, а всякий опытный политик – это игрок. Потому что политика – это игра. Я умею блефовать, убедительно врать, говорить полуправду, но я знаю, когда и кому нужно сказать правду. Одну правду и ничего, кроме правды. А потому – карты на стол! Согласны?

Шибаев кивнул.

– Я хочу показать вам кое-что, – Кухар достал из кожаной папки конверт из плотной бумаги, протянул ему. – Это наши фотографии. Посмотрите. Тут вся компания.

Шибаев открыл конверт, достал пачку снимков.

– Это – Ляля Савенко, рядом – я, дальше братья Куртовы, Стас и Денис, Денька. Ирина Рудницкая, ее подружка Даша Койдан. Лена Коваль, которую Ляля держала при себе в роли пажа. И поодаль разжигает костер – Дрюня Иванов. На фоне генеральской дачи, где мы бывали постоянно. Ляля была королевой, я ходил в женихах, ног не чуя от счастья. Я был честолюбивым молодым человеком, секретарем комсомольской организации курса, членом партии, и будущее мое было вполне определено. И тесть-генерал был в масть. Я закрывал глаза на некоторые ее… назовем их шалостями. На некоторые шалости невесты – куш того стоил. Впрочем, я тоже не терялся.

Он замолчал. Шибаев рассматривал фотографии.

– Это Лена Коваль… славная девочка, но не нашего круга. Робкая, несмелая. Уже тогда я смутно подозревал, что с такой женой, как Ляля, карьеру не сделаешь, скорее наоборот. А вот Лена – настоящая жена политика, разумеется, в наших отечественных традициях – никуда не лезет, не спрашивает отчета, сидит дома и воспитывает детей. Но это я понял слишком поздно.

Мы часто собирались на даче генерала, он любил молодежь. Потом он погиб, в августе восемьдесят четвертого. А мы продолжали веселиться. Как это происходило, вам, наверное, рассказали соседи. Я помню, Дрюня придумал лить в костер бензин, чтобы столб огня до неба и искры. Как мы не сожгли дом, ума не приложу. Музыка, шашлыки, танцы, купание в пруду нагишом и… все остальное. Ляля тогда увлеклась нашим физруком, приводила его на дачу. Он смотрел на меня волком, потом напился и подрался с Денькой, в общем, ему отказали от дома. Он еще долго слонялся вокруг дачи, подглядывал, а мы делали вид, что ничего не подозреваем, а сами помирали со смеху. А Ляля вдруг вспомнила, что я сделал ей предложение, и стала дразнить его свадьбой.

Это Даша Койдан, подруга Ирки, единственная, кто терпел ее. – Он протянул Шибаеву новую фотографию. – Хорошая, добрая девчонка, отлично готовила. Она встречалась с Денисом Куртовым, он заканчивал летное, а пару лет спустя разбился где-то за пределами родины. Брат его, Стас, сейчас в Италии и вряд ли вернется. У него там брокерская фирма, и он процветает.

Это Ирка Рудницкая, вечная соперница Ляльки, злая, остроумная, бесстрашная. Красивая, но какая-то… зловещая, в готическом стиле, дама пик, Кармен. Страшно завидовала Ляльке, даже соблазнила назло ей вашего покорного слугу. Ей было невдомек, что между нами все кончено, для них я по-прежнему ходил в женихах богатой наследницы. Кончено, во всяком случае, для меня.

Это снова Лена Коваль… Я виноват перед ней, она влюбилась, а я… мне она нравилась, но жениться? Рано. И потом… я рассчитывал на хорошее приданое в виде связей, положения, да и деньги не помешали бы, а у нее мать-одиночка, медсестра в больнице.

Я знаю, что вы расспрашивали девочек о Ляле Савенко. Значит, вы почему-то предположили, что это ее останки на даче, и начали копать в эту сторону. Девчонки перепугались страшно.

Мы тогда распустили слух, что Ляля встретила американца и уехала в Америку. Я до сих пор не понимаю, как нам удалось провернуть все с такой невероятной легкостью! Идея была дурацкая, а дуракам везет, говорят. Правда, никого из ее семьи уже не оставалось в живых, отца убили, спустя год умерла мама. Друзья… Мы все были ее друзьями, мы все дружно рассказывали, что она вышла замуж за американца и уехала. Так родилась легенда. Лена Коваль неделю жила в квартире Савенко, якобы помогая ей готовиться к отъезду, она же забрала документы из института и написала письмо от имени Ляли, что квартира ей больше не нужна. Я был лидером, я старался ничего не упустить – даже подарок и деньги их уборщице! У меня появилась мысль убедить всех, что мы отгуляли на свадьбе и проводили Лялю в аэропорт, но я себя одернул. До сих пор мы ничего определенного не говорили – уехала, жениха не знаем, не видели, не пишет. А свадьба и проводы – это уже конкретика, это уже лжесвидетельство, – так мне казалось. Главное, не перестараться, а то запутаешься в деталях и вранье.