Наталья Александрова - Ожерелье казненной королевы

Я не удержалась от такого соблазна.

Через несколько минут экономка, женщина средних лет с крысиной мордочкой, принесла на подносе две чашки кофе. Меня она окинула ненавидящим взглядом, впрочем, на хозяина дома тоже посмотрела неласково. Он только усмехнулся:

– Строга! Не одобряет моего увлечения кино!

Я хотела предложить ему уволить противную бабу, но промолчала, поскольку это не мое дело.

Андрей Константинович устроился за маленьким инкрустированным столиком, а я пила кофе лежа, бережно сохраняя позу трупа. Оказалось, что это не так трудно, только нужно было следить, чтобы кофе не пролился на тщательно нарисованную рану. Андрей Константинович поглядывал на меня с улыбкой. Взгляд его мне понравился – без наглости и превосходства. И улыбка приятная. Кофе его экономка заваривала отлично, за это небось ее и держат.

В процессе такого увлекательного занятия я решила совместить приятное с полезным, а именно удовлетворить свое любопытство, и спросила хозяина, кто эта красивая дама на портрете.

– Мария-Антуанетта, – сообщил он. – Несчастная королева Франции, казненная во время Французской революции 1789–1799 годов.

– Ах, ну да, я видела про нее фильм! – решила я продемонстрировать свою эрудицию.

Про открытку, которую я нашла в переплете старой тетради, я не стала упоминать – к чему говорить лишнее? Договорилась же я сама с собой, что, во-первых, никому больше не буду доверять, а во-вторых, меньше болтать.

Однако сейчас мне захотелось блеснуть перед этим симпатичным мужчиной эрудицией, показать ему, что умею не только изображать жертву убийства, и я с умным видом проговорила:

– Жемчуг на портрете очень красивый, но он не идет ни в какое сравнение с ожерельем Жанны де Ламотт…

Если я хотела его заинтересовать – мне это вполне удалось.

Андрей Константинович взглянул на меня удивленно и протянул:

– Вы знаете про это ожерелье? Интересно, откуда? В фильме про это, кажется, не было…

– Ну не помню… – засмущалась я. – Кажется, где-то читала… А вы интересуетесь историей Франции?

Хозяин тут же нахмурился, очевидно, ему не понравился мой тон. Почтительности мало. Ну да ладно, я тут ненадолго, отлежу сейчас трупом да и пойду себе.

– Простите, – все же повинилась я, – я не должна задавать вам вопросы…

Оказалось, что обиделся он совершенно по другому поводу.

– А вы, наверное, думали, что все бизнесмены – ограниченные, малограмотные люди, которых интересуют только деньги, женщины и крутые тачки?

– А что – женщины вас не интересуют? – спросила я с самым невинным видом.

– Нет, отчего же… я хотел не то сказать… – Он запутался, смутился, рассердился на меня за собственное смущение, потом рассмеялся и проговорил: – Я, между прочим, по специальности историк, даже диссертацию защитил по Французской революции… Потом в бизнес ушел, забросил науку…

– Как интересно! – Я состроила ему глазки и изобразила полный восторг.

Не такая уж я кокетка, но уж больно скучно было лежать на ковре в позе трупа.

Андрей Константинович оживился, оседлал любимого конька и увлеченно заговорил:

– Кстати, то знаменитое ожерелье Мария-Антуанетта никогда не надевала, она его даже не держала в руках. От кардинала Рогана оно перешло к вашей тезке Жанне де Ламотт, а дальше его следы теряются. Когда началось расследование, Жанну арестовали, поместили в тюрьму Сальпетриер. Ожерелье так и не нашли, а Жанне каким-то чудом удалось сбежать из тюрьмы и уехать в Лондон. Там она написала скандальные мемуары, в которых обрисовала королеву самыми черными красками, а потом погибла, выбросившись из окна…

Он сделал выразительную паузу и добавил, понизив голос, как будто сообщал мне большой секрет:

– Кстати, есть версия, что на самом деле погибла какая-то другая женщина, а сама Жанна де Ламотт скрылась и под чужим именем уехала в Германию, а оттуда – в Россию и какое-то время жила здесь под именем герцогини Валуа…

Он вдруг смутился:

– Извините, я, наверное, совсем вас заговорил… понимаете, это мой любимый исторический период, и когда я начинаю о нем говорить, мне трудно остановиться.

– Да что вы! – Я облокотилась на ковер и снова состроила ему глазки. – Это все так интересно!

В этот момент дверь библиотеки распахнулась, в нее, наподобие маленького цунами, ворвался режиссер Михал Михалыч и с порога заорал:

– Почему труп изменил положение?

– Я вообще-то еще не совсем труп… – попыталась я оправдаться.

– Я тебе велел лежать в той же позе! – гремел режиссер, выдирая остатки своих волос. – Или я уже не режиссер? Или мое слово здесь уже ничего не значит? И вообще, почему на съемочной площадке посторонние? – Это он заметил Андрея Константиновича. – Как можно работать в таких условиях!

Андрей Константинович поднял руки и попятился:

– Все, ухожу, ухожу!

Он подмигнул мне и удалился.

Тут появилась Андромеда с бусами в руках, через несколько минут библиотека снова наполнилась людьми, и съемки пошли своим чередом.

Наконец все эпизоды с моим участием были благополучно отсняты, и меня отпустили на свободу.

Я переоделась в свою одежду, получила у Андромеды причитающиеся мне деньги. Она была так любезна, что довезла меня до метро.

Ни Васи, ни хозяина особняка я больше не видела. Пока ехала, снова навалились грустные мысли. Этих денег хватит максимум на неделю. А что, если Вася сочтет свою миссию доброго самаритянина выполненной и больше не позвонит? Нужно искать постоянную работу. Но где? Газету с вакансиями купить, что ли?

Ладно, чем думать о грустном, лучше почитаю тетрадку…

В один из дней июля Жанна де Ламотт приехала в особняк, который занимал в Версале кардинал де Роган.

– Ваше Преосвященство… – проговорила она, войдя в библиотеку, где кардинал проводил послеобеденные часы, и с трудом преодолевая волнение, – Ваше Преосвященство, у меня к вам есть дело первостепенной важности, однако я не знаю, как к нему приступить.

Кардинал поднялся ей навстречу, взял Жанну под руку и усадил в самое удобное кресло. Затем позвонил в золотой колокольчик и велел слуге принести оранжада. Только после этого он обратился к своей взволнованной гостье:

– Милая графиня, вы знаете, что я слишком многим обязан вам. Поэтому смело обращайтесь ко мне с любым делом и знайте, что вам ни в чем не будет отказа.

– Дело это не то чтобы мое… – нерешительно проговорила Жанна. – Королева, моя подруга, просила меня поговорить о нем с вами, но мне, право, неловко…

– Королева? – Кардинал сложил руки и поднял глаза, как будто обращался к небесам. – Слава Создателю, наконец-то наступил день, которого я ждал всю свою жизнь! Ее Величество хочет меня о чем-то попросить! Вы знаете, графиня, что я – покорный слуга королевы и с радостью выполню для нее все, о чем она попросит, разве что не пожертвую своей бессмертной душой.