Марина Серова - Дом, где притаилась смерть

Не успев дождаться, когда стеклянная дверь закроется, она воскликнула:

– О, Мадонна! Какой мужчина! Я горю, когда думаю о нем! Я не могу завтра никуда ехать, я хочу к нему! – От нее веяло временным помешательством. Я поспешила охладить ее любовный пыл.

– Во-первых, отсрочка близости – это только прекрасный стимул для розжига костра страсти. Мужчины любят состояние этого томительного, но сладостного ожидания, если, конечно, они настоящие!

– О! Максимилиано не настоящий, он – единственный! – с жаром выдохнула итальянка.

– Прекрасно, а во-вторых, восемьсот пятьдесят тысяч евро – не такой и маленький аргумент, чтобы подождать и дать разгореться тому самому огню, про который я говорила только что… По крайней мере, я так думаю… – Я лукаво сощурилась. Клаудия в первую очередь была бизнес-леди. Не думаю, что подсчет выгоды за вычетом всех издержек займет у нее много времени. Мои предположения оказались верны. Выждав несколько секунд, она проговорила, не сдержав горестный вздох:

– Да уж… Деньги не любят, когда их предают, удача может отвернуться. А я, если ты помнишь, предпочитаю играть с фортуной, но не обижать ее… – Она с жалостью обернулась на дверь, наверное, надеясь, увидеть за ней смотрящего ей вслед Максима. Но там была только вечерняя улица. – Что ж, два дня, а столько плюсов, если, конечно, то, что ты говорила про тот странный костер, правда… Подождет эта, как ее… рядом?

– Близость? – подсказала я.

– Вот именно. – Она взяла меня под руку. И мы пересекли вестибюль.

Стоило нам подойти к лифтам, как владелица салона оптики заметно приуныла. Сделать шаг и оказаться внутри кабинки она решительно отказалась, дневной инцидент не прошел даром для ее нервов. Что, в общем-то, было вполне предсказуемо.

– Тогда пойдем по лестнице, – бодро предложила я.

Клаудия устремилась в ту сторону первой, но, не пройдя и одного пролета, затормозила.

– О, эти туфли меня побьют, – простонала она.

– Добьют, – автоматически поправила я и с сочувствием посмотрела на ноги моей клиентки.

– Понимаешь, они, конечно, прекрасные и очень мне помогли, никогда не забуду взгляд Максима, когда я только вошла в «Рапсодию». – Она улыбнулась при этих воспоминаниях. – Но сейчас мои силы закончились. Я уж лучше совсем без них! – С этими словами она скинула мои шпильки и приготовилась уже шагать босыми ступнями в одних только чулках.

Лестница, конечно, не была в том отвратительном состоянии, как, например, в подъездах в старых пятиэтажках, но все же стерильной назвать ее тоже было нельзя, да и плитка была холодной. Я молча поменялась обувью с итальянкой. Выражение блаженства разлилось по ее лицу, когда она сунула ноги в свои привычные балетки.

– О! Ваши женщины, наверное, все время хотят нравиться, поэтому и терпят эти ужасные каблуки!

– Дело привычки! – Я спокойно поднималась на шпильках по лестнице.

– Не знаю, не знаю, – задумчиво произнесла Клаудия, поднимаясь. – Ой, а что же, мне теперь всегда терпеть эти муки ради Максима?

– А вот это уже не моя забота, – усмехнулась я. – Мое дело доставить тебя в целости и сохранности в посольство. А в амурных делах я совершенно не специалист! Хотя, конечно, я считаю, что важно в начале произвести впечатление, но не переигрывать. Плавно подвести мужчину к тому образу, в котором тебе комфортно. Пусть в итоге полюбит тебя такую, какая ты есть: с каблуками по большим праздникам и балетками на каждый день

– Вот это правильно! А у тебя много мужчин?

– Что? – Она удивила меня вопросом.

– То есть тебе кто-то нравится? – поправилась она. – Было бы здорово, если бы мы одновременно переживали романтические отношения, как подруги делились бы подробностями! – размечталась она, а я успокоилась, что ничего бестактного она не подразумевала. Просто Клаудии, как и всем влюбленным, захотелось, чтобы все вокруг были счастливы. Но мне нечем было ее порадовать.

– Нет, к сожалению, или, к счастью, мое сердце свободно.

– Да, твоя тетя рассказывала, что ты не водишь мужчин, – тон, которым произнесла эту фразу итальянка, был таким, словно я совершила какую-то провинность, хотя ведь следовало, наоборот, восторгаться моей воздержанностью. Знали бы наши предки примерно пару веков назад, за какие грани распущенности позволит себе заглянуть общество в будущем. Меня это даже развеселило. Остаток пути до номера мы проделали в молчании, к нашей общей радости, в спокойствии. Преступник, похоже, утратил свою активность на сегодня.

Стоило нам прийти в салон на следующий день, как причина переноса ужина с Максимом стала понятна. Я была сражена его поступком, хотя, признаюсь, удивить меня было сложно. Что же до Клаудии, то она, будучи особой даже излишне эмоциональной, дала своим впечатлениям полный выход.

Владелец «Рапсодии», видимо, сраженный наповал красотой моей клиентки, не нашел иного способа выразить свое восхищение, как украсить и торговый зал, и кабинет Клаудии неисчислимым количеством живых цветов и воздушных шаров, наполненных гелием. Судя по тому, как неравномерно распределились шарики по пространству магазина, я поняла, что подготовили всю эту красоту вечером, вот почему Максим и закончил ужин в восемь – торопился попасть в салон до закрытия.

Глаза Клаудии сияли от восторга, а руки тряслись от волнения. Она вынула сотовый телефон, чтобы немедленно отблагодарить возлюбленного, но пальцы отказывались нажимать на нужные клавиши. Предприняв несколько безуспешных попыток, она протянула трубку мне, и я быстро нашла нужную комбинацию цифр в памяти телефона. Через минуту итальянка уже вовсю ворковала со своим воздыхателем. Я с трудом дождалась окончания их разговора и попросила у нее телефон на одну секунду. Мне все же было необходимо выяснить, когда Максим задумал устроить в офисе этот сюрприз. Ведь при первой встрече в ресторане он не продемонстрировал никакой особенной, с первого взгляда, влюбленности в Клаудию, да и потом сперва попытался очаровать меня…

– Максим, доброе утро, это Евгения, – произнесла я, с трудом забрав трубку из трепещущих пальцев Клаудии.

– О, Женя, вы опять вместе? – удивился он.

– Да, – только и ответила я, так как не считала нужным посвящать его в подробности. – Вы превзошли все ожидания. Но когда вы успели все это задумать? Мне показалось тогда в ресторане, после инцидента с нападавшим, что таких грандиозных презентаций с шарами и цветами в честь Клаудии ожидать не стоит. Да и по первому телефонному разговору у меня сложилось совершенно иное мнение о ваших симпатиях… С чего это вдруг такая идея? – не стала я ходить вокруг да около.

– О, неужели в тебе говорит уязвленное самолюбие? – откликнулся он не совсем вежливо.