Ингрид Нолль - За борт!

С этими словами она вышла перекурить. Пользуясь моментом, Амалия тоже куда-то заторопилась. Герд с Эллен задержались за столом, выпили еще по эспрессо и попробовали крошечные конфетки с начинкой, горой насыпанные на ступенчатую подставку.

— Не понимаю, как могут артисты с их чувствительными голосами ходить в прокуренные бары, — поделился Герд. — И твоя дочь по натуре — скорее дитя природы, которая должна, по идее, стремиться на свежий воздух, под солнце.

Эллен почувствовала, что это ее шанс:

— В приятной компании кто не готов поступиться принципами. К сожалению, мне сейчас тоже не помешал бы пластырь. Я незаметно под столом сняла туфли, потому что очень болят ноги. Ты не мог бы вернуть мне коробочку с пластырем?

— Твое желание для меня приказ. Я мигом, — ответил Герд и готов был вскочить с места, но Эллен удержала его за пояс.

Здесь за обеденным столом она все равно не станет заниматься самолечением, поэтому пусть спокойно допьет свой кофе, а потом занесет пластырь в каюту. Ни проницательным кивком, ни заговорщической улыбкой Герд не выдал предвкушения радости, но лишь произнес:

— Разумеется!

Прошло больше часа. Все это время одетая в ночную сорочку Эллен дожидалась появления Герда. Она уже была готова поверить, что он забыл про свое обещание, но в этот момент в дверь постучали. Она поспешила открыть, взяла у него из руки пластырь и обняла:

— Как мило с твоей стороны. За это полагается поцелуй!

К сожалению, момент не получил дальнейшего развития, как в прошлый раз. Когда Эллен начала расстегивать рубашку, Герд смущенно отстранился:

— Не надо, в любой момент кто-нибудь может войти. В таких условиях я не смогу расслабиться, ты должна понять.

Она тотчас от него отстранилась. И, словно в подтверждение его опасений, зазвонил телефон. Эллен ни за что не подняла бы трубку, если бы в подсознании не сидела тревога о матери. В самом худшем случае это мог быть санитар, обнаруживший Хильдегард без сознания. Но это оказалась Ортруд.

— Извини, что помешала. Ты случайно не видела Герда? У меня с собой, к сожалению, нет этой идиотской карты, а без нее я не могу попасть в каюту.

— Здесь его нет, — соврала Эллен, приложив палец к губам.

Ортруд поблагодарила и простилась.

— Вот видишь, — сказал Герд. — Как в воду глядел! Она меня разыскивает! Могу допустить, что у нее уже зародилось подозрение!

Ну и что, подумала Эллен, еще бы у нее не зародилось подозрение!

Но Герд торопливо поцеловал ее в щечку и был таков. Какое-то время Эллен ждала, не решит ли он вернуться, однако ничто на это не указывало. Время было еще раннее; не одеться ли и не пойти прогуляться? Мать ей всю жизнь убедительно внушала, что за мужчинами никогда не нужно бегать. Наконец, она и так слишком явственно показала ему свою страстную симпатию. Надо тренироваться в сдержанности. Завтра сойду на берег одна, твердо решила она.

В начале одиннадцатого дверь резко распахнулась, и в каюту громко вошла Амалия.

— Сегодня я должна лечь пораньше, — заявила она с некоторым недовольством в голосе. — В баре — дым коромыслом, руки перед собой не видать, и под конец мне стало нехорошо от этого чада! Мама, не хочешь завтра отправиться со мной в исследовательскую экспедицию? Думаю, пора о тебе позаботиться.

— С удовольствием, дорогая! — обрадовалась Эллен и отчасти этим утешилась. — Может быть, мы даже купим пару сувениров.

Привычного гула двигателей не было слышно. Теплоход ранним утром причалил к берегу. Несмотря на воскресенье, в современной марсельской гавани можно было наблюдать, как контейнеровоз практически на глазах разгрузили и загрузили заново потому, что время стоянки в порту стоило больших денег. Перед этим Эллен выведала, что Герд с женой и присоединившейся к ним небольшой группой пассажиров, интересовавшихся искусством, планируют поездку в Арль. Что желать? Не отправляться же ей на берег одной?

Неожиданный порыв холодного мистраля поднял и закружил в воздухе пластиковый мусор. А заодно подстегнул Эллен с Амалией — и они одним махом будто перелетели через половину трапа. Автобус долго возил их по пригородам, пока наконец они не вышли у старой марсельской гавани.

— Магазины, надо думать, закрыты, — слегка разочарованно прокомментировала ситуацию Амалия, но потерю отчасти компенсировал небольшой блошиный рынок, разбитый почти у самой воды. Эллен купила для матери непромокаемую скатерть с рисунком из оливковых ветвей — для стола в саду, а для Бригитты, в чьих платьях щеголяла, — красивую упаковку лавандового мыла. Подарком для Клэрхен должна была стать туалетная вода с ароматом цветов апельсина.

— Ну вот, осталось только подыскать что-нибудь для Уве, — заявила Амалия, критически рассматривая на свету майку с изображением скалистого острова, где томился в застенках знаменитый граф Монте-Кристо.

— Это вымышленный персонаж, — решила поучить дочь Эллен. — Этого графа выдумал Александр Дюма. Возможно, это будет в самый раз для парня, не блещущего грамотностью.

— В отличие от меня, Уве сдал экзамены на аттестат зрелости. Посмотрим, что продают другие, — сказала Амалия, не поддавшись на провокацию матери. — Вон там корабельные принадлежности, навигационные приборы, водолазные шлемы…

В конце концов они выбрали тяжелый латунный корабельный колокол — скорее всего, декоративное изделие, а не настоящая рында с галеры.

Внезапно Амалия застыла как зачарованная и воскликнула:

— Вот это да! Как в фильме Хичкока!

Сотни чаек кружили над отходами, которые выбрасывали торговцы рыбой, и с пронзительными криками дрались за самые крупные куски.

И тут, как назло, с неба упали первые крупные капли дождя. Эллен предложила укрыться в гигантском кафедральном соборе, но Амалия посчитала, что в кафе будет приятнее. К тому же до кафе они могли добраться быстрее. Хотя они устроились снаружи, широкая маркиза надежно защищала от ненастья.

— Ну, выдай тайну, почему ты не пошла с мужским хором? — спросила Эллен.

Амалия надула губы:

— Вчера вечером они меня выставили полной дурой и еще утверждали, что сегодня собираются в место, название которого не предназначено для дамских ушей. Само собой, я сразу подумала, что они намылились в портовый бордель, и они долгое время поддерживали во мне это убеждение, отпуская двусмысленные реплики. Я, как глупая корова, купилась и еще задавала идиотские вопросы. Кончилось тем, что они меня высмеяли. На самом деле им нужно было репетировать. Дело в том, что сегодня вечером им предстоит петь по-французски, а у них пока не очень получается. Ты знаешь, я не выношу, когда надо мной потешаются.

— Тем не менее с нетерпением жду вечера шансона, — ответила Эллен. — Люблю подпевать добрым старым песенкам, жаль только, что во французском я не сильна.