Ингрид Нолль - За борт!

— Это было нереально круто — такой обалденный круиз на шикарном лайнере!

Первая неделя после отпуска пролетела незаметно. Вечером в пятницу Эллен позвонила брату и сообщила, что завтра к ним заедет, ненадолго, только на чашечку кофе. Маттиас же хотел, чтобы она взяла с собой маму и они пробыли бы у них весь день.

— Ах, мне еще надо переделать в городе кучу дел. Стоит расслабиться, как сразу за это приходится чем-то платить, — отвергла его предложение Амалия. — Так что в другой раз!

В субботу утром Эллен с набитым платьями чемоданом добралась до Франкфурта, где ее радушно встретили брат с невесткой. Пришлось поведать о путешествии и им, правда, в этот раз Эллен получила от рассказа удовольствие, так как Маттиас с Бригиттой много сделали, чтобы она чувствовала себя в отпуске комфортно.

— Жаль, что все кончилось так трагично, — посетовал Маттиас. — Я вчера разговаривал с Гердом по телефону. Его ознакомили с результатами вскрытия. Тело теперь можно перевезти на родину.

— И что показало вскрытие? — спросила Эллен.

— Сомнения развеяны, тело принадлежало Ортруд. На нем — как и ожидалось — не нашли следов насилия, — ответил Маттиас.

У Бригитты на глазах навернулись слезы.

— Бедный Герд, — жалостливо проговорила она, — они оба так радостно предвкушали поездку, это просто не укладывается в голове.

— Я собираюсь заглянуть к нему на минутку на обратном пути, — сказала Эллен. — Погляжу, быть может, мы сможем как-то ему помочь.

— Он знает, что ты придешь? — полюбопытствовал Маттиас. — Прежде чем ты потащишься на западный конец города, давай-ка я позвоню и проверю, дома ли он.

И пошел к телефону. Таким образом, план свалиться как снег на голову провалился. Эллен было очень любопытно посмотреть на жилище Герда, и она попросила Маттиаса подробно объяснить, где там удобнее припарковаться. Флешку она с собой не взяла и говорить о ней не собиралась.

Приткнуть машину у дома Герда было некуда, поэтому она медленно ехала вдоль Апфельштрассе, внимательно высматривая, нет ли где свободного местечка. В точности, как Маттиас, когда первый раз искал дом Герда, она остановилась на противоположной стороне улицы, чтобы внимательно рассмотреть здание за высоким каштаном. Брат в восторженных тонах расписал созданную руками Ортруд неповторимую обстановку. Герд обитал на самом верхнем этаже, на нижнем этаже располагалось архитектурное бюро — это Эллен знала заранее. Ну а так как сегодня никто в бюро не работал, ее немного удивило молодое женское лицо, случайно промелькнувшее за оконным стеклом. Уборщица?

Эллен позвонила. Звонка она не услышала, тем не менее Герд оказался у парадной двери буквально через секунду. Она его бегло обняла, чем явно сконфузила.

— Ты что, работаешь по выходным? — спросила Эллен, когда они поднимались по бесконечным ступенькам.

— Нет, с чего ты так решила?

— С того, что ты находился внизу, когда я позвонила, — ответила она и взяла его за руку, как позволяют себе близкие люди.

— Ах, это! Я совершенно случайно заглянул в бюро и увидел тебя на улице.

Эллен спросила про женщину в окне. Оказалось, что это студентка, которая проходит практику у Герда и его коллег.

— Она вчера забыла здесь свой мобильный, и я ей его отдал, — пояснил он.

— А как зовут эту молодую особу?

— Боже мой, все-то тебе нужно знать! Ее зовут Фабиола Шефер. Ты довольна?

Наконец лестница закончилась, и они очутились перед открытой дверью в апартаменты. Кое-что Эллен успела разглядеть уже в первые мгновения. Герд пошел готовить кофе и колдовал над элегантной красной машиной. У нее появилась пара минут, чтобы рассмотреть развешанные по стенам картины.

Приготовления наконец закончились, и они устроились в зимнем саду друг против друга. Разговор не ладился, потому что никто не знал, с чего начать.

— Чемоданы Ортруд пришли, как еще я могу тебе помочь и поддержать? — спросила Эллен.

Герд с улыбкой поднял руки и покачал головой. Все уже предусмотрено: багаж пришел вчера, личность утопленницы установлена, и ее тело в ближайшее время будет доставлено в Германию. Осталось лишь позаботиться о кремации и дать объявления в две газеты, возможно, послать уведомления куда-то еще. И еще: к погребальным церемониям и поминкам у него издавна предубеждение.

— Когда приедут дети?

Он пожал плечами и нервно смахнул со стола предполагаемые крошки.

— Дорогая, прости, я сегодня плохой хозяин. У меня трещит голова, да и своему чувствительному сердцу я не доверяю. В другое время у нас будет больше времени пообщаться.

У Эллен появилось чувство, что ее вышвырнули. Она попросила позволить ей заглянуть в туалет на дорожку. В ванной она внимательно осмотрелась. Содержимое несессера Ортруд было выложено в пластмассовую чашу, и вообще все выглядело так, словно хозяйка вот-вот вернется с кухни и расставит тюбики и коробочки по местам. Эллен решилась приподнять крышку мусорного ведра. В ведре лежала использованная женская гигиеническая прокладка и больше ничего.

Вскоре она опять сидела за рулем автомобиля и, ругаясь про себя, рыскала по переулкам в поисках выезда из района к югу. Она нечасто заезжала в большие города и чувствовала себя в них неуверенно. Вот и сейчас по невнимательности чуть было не сбила старуху. Однако виновником ее досады было не столько интенсивное движение Франкфурта, сколько встреча с Гердом. Все прошло не так, как хотелось. Герд вообще не был рад ее появлению, у Эллен даже возникло ощущение, что ее приняли как нежеланную гостью. А эта практикантка? Она ушла из дома или все это время оставалась внизу, в бюро? Или не хотела попадаться на глаза и ждала, когда исчезнет опасность? Она сказал, что ее зовут Фабиола, то есть имя начинается с той же буквы, как у Франциски. «Господи, какая же я дура! — внезапно осенило Эллен. — Но мама-то какова! Как ловко его раскусила!»

Примерно на полпути домой Эллен почувствовала в груди колющую боль. Что это, первые симптомы инфаркта? Последний раз она делала кардиограмму два года назад, и исследование не выявило ничего особенного, но разве это что-нибудь говорит о будущих заболеваниях? Диагноз она поставила себе самостоятельно: причина боли — отвергнутая любовь, и она причиняет боль не только душевную, но и физическую.

В эту минуту Эллен ощутила себя такой несчастной, что, как Ортруд, захотела погрузиться в темные воды на самое глубокое морское дно. Тихо, себе под нос, она стала читать строки из стихотворения Гёльдерлина: «Вот тогда, о тьма, добро пожаловать!» Время от времени вытирая слезы, Эллен все же была вынуждена признать, что в большей степени эта боль вызвана заболеванием, и постепенно овладела эмоциями. В конце концов, она не на театральной сцене в трагической роли, а несется по автобану с напряженным движением. В последней трети пути боль ни с того ни с сего отпустила, после чего Эллен охватило своеобразное ощущение подъема. И это ощущение ее даже несколько смутило: ведь она пока не умерла и скоро будет дома живая и здоровая.