Кирилл Казанцев - Блатная верность

«Согласиться можно, – рассуждал Михаил. – Но только на один раз, если дело стоящее. Если же преступный промысел станет постоянным, то обязательно попадешься. А Хрущ, это у него по глазам видно, останавливаться не собирается. Я ему нужен. И знает он обо мне очень много. Может, попробовать снова «исчезнуть»? Хорошо бы, но тогда пришлось бы объясняться с Ольгой. Пришлось бы все ей о себе рассказать. Да и денег на новое исчезновение нет, и времена другие наступили. То, что раньше можно было купить за полсотни долларов, стоило уже тысячи».

Поневоле приходилось задумываться о своей безопасности. А тут еще и этот наглый захват участка, на котором стоял его дом, плюс поджог.

«Не одной ли цепи это звенья?»

Михаил был лишь одним из многих, кто в этот живописный вечер находился на променаде. Местного от отдыхающего отличить легко. Взгляд Войнича выхватил из толпы гуляющих приметную пару. Молодая девушка катила перед собой инвалидную коляску с немолодым безногим мужчиной. Он сразу же узнал живущих рядом с его магазином в пятиэтажке отца и дочь Матульских. Бывший майор-спецназовец Петр стал инвалидом в девяностые, во время войны в Чечне – подорвался на растяжке. Еще не успел он выписаться из госпиталя, как от него к другому ушла жена, забрав с собой дочь, которой сказала, что ее отец погиб. Но потом, в шестнадцать лет, узнав, что отец жив, дочь Маша перебралась от матери к нему. Стала заботиться. Эти подробности Михаил, естественно, узнал не от самого Петра Матульского, тот о таких вещах говорить не любил. Обо всем рассказали всезнающие соседи.

А с инвалидом он познакомился, когда Маша привезла его в магазин запчастей – Петр как раз ремонтировал свой «Фольксваген Гольф» с ручным управлением. Войнич взялся помочь ему с ремонтом, а когда увидел, что инвалид, чтобы попасть на свой первый этаж в панельном доме, использует деревянные доски вместо специального пандуса, решил соорудить нехитрый подъемник с направляющими швеллерами. Что и сделал, пока Петр ездил в санаторий вместе с дочерью.

За доброе дело Михаил нажил себе хлопот. Матульский сперва все вызнавал, кто же позаботился о нем. Дознавшись, что его благодетель – Войнич, все пытался ему заплатить за незаказанную работу. Денег Михаил не взял до сегодняшнего дня. За что Петр смертельно на него обиделся. Поэтому сегодня, завидев Машу с отцом, Михаил попытался разминуться с ними. Он подошел к парапету и стал разглядывать море, надеясь, что Маша прокатит инвалидную коляску мимо. Но не тут-то было.

– Эй, сосед! – послышался у него за спиной хриплый голос бывшего военного. – Здороваться надо.

Пришлось делать вид, что только сейчас заметил Матульских.

– Добрый вечер, – пожал он сильную ладонь Петра.

– Здравствуйте, Михаил, – тихо произнесла Маша.

– Какой этот вечер, к черту, добрый? – На загорелом небритом лице инвалида появилось подобие сочувственной улыбки. – У тебя дом сгорел. Теперь уже не открутишься, я тебе деньги за работу всучу. В магазине у себя сегодня ночевал?

– Пришлось, – неохотно признался Войнич.

– Значит, так. Приходишь сегодня ко мне, я тебе ключ от своей дачи отдам. Или нет, Маша сама тебе принесет.

– Принесу, – тут же вызвалась помочь девушка.

Михаил всматривался в ее лицо. Ни грамма косметики. Волосы скромно собраны в хвост, стянутый обыкновенной канцелярской резинкой. По ее взгляду сразу было понятно, что всю себя она посвятила отцу.

– …там, на даче, конечно, комфорт минимальный, – продолжал инвалид. – Зато почти в черте города стоит и у самого моря. Ольге понравится. Как она там?

– У подруги ночевала, – вырвалось у Михаила.

Глаза у Маши вспыхнули, она из-за спины отца подала Войничу какой-то знак, смысла которого он не понял.

– За предложение спасибо. Подумаю, с женой посоветуюсь. Счастливо, – сказал Войнич и зашагал по вечернему променаду.

Через пару минут его догнала запыхавшаяся Маша:

– Стойте.

– Стою, – удивленно пожал плечами Михаил, глядя на глубоко дышащую девушку.

Впервые он заметил, какая она красивая, но это абсолютно неброская красота. Чтобы заметить, нужно присмотреться.

– Я отца под пальмами оставила… а сама за вами побежала.

– Что-то случилось?

– Сплетничать нехорошо, я это знаю. Но, думаю, вы должны знать. Я вашу Ольгу минут десять тому назад видела. Ведь вы ее сейчас ищете? Вы же поссорились вчера?

– Пожалуй, и ее ищу, и поссорились немного. Всякое в жизни бывает, – неохотно ответил Войнич.

– Она в кафе «Ривьера» с каким-то мужчиной. По-моему, выпила лишнего. Он ей руки целовал.

Михаил машинально произнес:

– Спасибо, – и опустил взгляд.

– Не знаю, правильно ли я сделала? – прошептала Маша. – Может, лучше было бы промолчать?

– Ты уже сказала. – В глазах Михаила появился нездоровый блеск, он повернулся и зашагал назад.

Кафе «Ривьера» располагалось на самом променаде, в том месте, где он сливался с парком. Щедро разливали желтый свет фонари, удушливо пахли южные цветы. По разноцветной бетонной плитке, выложенной ковровым узором, густо фланировала вечерняя публика. Такой концентрации красивых, готовых к сближению женщин где-либо в ином месте города сложно было бы встретить. Казалось, что флюиды флирта, быстрых знакомств, пляжных романов прямо-таки разлиты в воздухе и проскакивают в наэлектризованной атмосфере щекочущими искорками.

На небольшой эстраде-раковине располагался оркестрик. Четверо музыкантов в белых костюмах и со строгими лицами играли на музыкальных инструментах. Перезванивали на высоких октавах струны кабинетного рояля, ухал барабан, с почти человеческими интонациями им отзывался саксофон в руках сексапильной блондинки. Томным низким голосом пела о грешной любви немолодая, но все еще привлекательная, особенно на расстоянии, солистка.

В «Ривьере» умели создавать ощущение, как это принято говорить в народе, «интима». На каждом столике горела прикрытая стеклянным цилиндром свечка, отчего летняя терраса кафе казалась лужайкой, усыпанной светлячками. Ветер, налетавший с моря, покачивал разноцветные скатерти, шевелил лепестками живых цветов. Несколько пар неторопливо топтались перед эстрадой, воображая, что исполняют «медленный танец».

Войнич довольно быстро высмотрел свою жену, сидевшую за столиком вместе с Хрущом, ведь он ожидал ее тут увидеть. Супруга же со Стасом пока не замечали его, стоявшего у легкого ограждения террасы. Михаил раздвинул стебли глицинии, густо увившие перекрещенные бамбуковые прутья ограды кафе, и наблюдал за происходящим. Ольга была наверняка выпивши. Он прекрасно помнил, как в такие моменты загорались ее глаза, а жесты становились чересчур плавными и крайне соблазнительными. Его жена, когда хотела, умела не только говорить, но и слушать – качество, которое многие мужчины подсознательно ценят в женщинах превыше всего.