Марина Крамер - Жить на свете стоит

Администратор, извинившись, ретировался, а Ника принялась за десерт, оказавшийся на вкус просто восхитительным.

Возвращаться в редакцию не хотелось. Не хотелось встречаться с Артемом, снова поднимать тему переписанной статьи с ее подписью. Мелькнула даже шальная мысль позвонить начальнику отдела и сослаться на необходимость срочно взять интервью для новой статьи, но Ника отбросила ее. Все равно встречи с Артемом не избежать – не сегодня, так завтра, и лучше уж не оттягивать.

На рабочем месте ее ждал неприятный сюрприз. В небольшой пружинный держатель для фотографий, стоявший на столе, вместо привычной открытки с видом старой Праги был воткнут белый конверт без надписей. Ника открыла его и увидела листок с напечатанной фразой: «Зря ты это затеяла». Машинально скомкав, она прямым попаданием отправила послание в мусорную корзину и только потом подумала: «А от кого бы это?» На шутки коллег было не особенно похоже – те развлекались иначе. Этот же листок таил в себе не шутку, а, скорее, угрозу.

Ника извлекла письмо из корзины, сунула в карман и решительно направилась в кабинет Масленникова.

Динка за столом увлеченно читала какой-то журнал и на вопрос Ники, на месте ли шеф, только нетерпеливо кивнула, не в силах оторваться от заинтересовавшей ее статьи. Стахова толкнула дверь и вошла.

Артем, расстегнув воротник рубашки и закатав до локтей рукава, что-то быстро набирал на клавиатуре стационарного компьютера. Оторвавшись от работы, он недовольно глянул на вошедшую Нику:

– Что-то случилось?

– Да.

Она положила мятый листок на клавиатуру и, скрестив на груди руки, отошла к окну.

– Где ты это взяла? – проговорил Артем растерянно.

– У себя на столе. Конверт торчал в держалке, где у меня обычно открытка вставлена.

– Кто-то пошутил, – но в тоне Артема уверенности было гораздо меньше, чем у самой Ники, которой такая мысль тоже пришла в голову чуть раньше.

– Я не думаю. Так не шутят – да и потом, к чему? Хотели разыграть, так использовали бы какой-то конкретный повод, а тут…

– Но почему ты думаешь, что это связано со статьей?

Ника медленно повернулась и вопросительно посмотрела Артему в лицо:

– А я разве сказала, что связываю это письмо с выходом статьи?

Масленников осекся и вдруг проговорил раздраженно:

– У тебя что, нет никакой работы?

– Не поняла…

– Что непонятного? – вдруг загремел Артем, вскакивая. – Распустились совсем! Дисциплины никакой, материалы каждый вечер чуть не с кровью вырываю! Тебе делать нечего, кроме как с этими бумажками по редакции носиться?! Сама не работаешь и меня отрываешь!

В первый момент Ника растерялась. Обычно спокойный Артем ни разу за все время их совместной работы не выходил из себя и не повышал голоса.

– Простите, что оторвала вас от важной работы, шеф, – высокомерно заявила она и, прихватив листок, вышла из кабинета.

Дина, оторвавшись наконец от журнала, с любопытством спросила:

– Чего это он?

– Понятия не имею. Валерьянки накапай своему начальнику, а то по швам лопнет, – бросила на ходу Ника и быстро зашагала в свою редакцию.

Однако испорченное настроение так и не налаживалось, а из головы никак не желала выходить вроде бы невинная, но в то же время пугающая фраза из письма. Интуитивно Ника связывала произошедшее со статьей, но никак не могла понять, почему Артем старался откреститься от этой догадки. Которая, кстати, и ему пришла в голову – раз уж он сам об этом и заговорил. Только вот непонятно, почему тогда он хотел, чтобы Ника думала иначе…

Поняв, что ничего толкового сегодня уже не сделает и не напишет, Ника со вздохом выключила компьютер, бросила в сумку блокнот и диктофон и, сообщив коллегам, что едет на интервью, покинула здание.

Никакого интервью у нее, разумеется, не было назначено, но поди проверь, да и вряд ли кто-то стал бы слишком уж озадачиваться ее отсутствием на рабочем месте после четырех часов дня.

Домой идти не хотелось, и Ника решила, что уж раз устроила себе свободный вечер, то вполне может прокатиться на машине по городу. Как ни странно, многокилометровые московские пробки во второй половине дня всегда действовали на нее успокаивающе и позволяли поразмыслить над какими-то вещами. Медленно продвигаясь в скопище таких же, как она, запертых со всех сторон в машинах водителей, Ника ухитрялась продумать до мелочей очередную статью, прокрутить в голове будущее интервью или просто наметить планы на выходной день. Сегодня, продвигаясь в сторону аэропорта Домодедово, она тоже обдумывала статью – но ту, что уже вышла и не принадлежала ей. Эта история с каждой минутой все сильнее казалась Нике срежиссированной, фальшивой. Впервые за все время Артем повел себя непорядочно – а как иначе можно было назвать то, что он сделал? Он и раньше отвергал первую редакцию статей, но всегда давал журналистам возможность самостоятельно довести их до ума и, уж тем более, не поступал подобным образом с Никой. Все сильнее она укреплялась в мысли о заказном характере статьи – уж очень странно выглядела ситуация. Но зачем Артему было так подставлять ее, Нику? Ответ на этот вопрос ей не помогла найти даже длиннющая пробка…

Вероника всегда парковала машину в одном и том же месте, в переулке рядом с домом. Он неважно освещался, но темноты Ника не боялась. Найти место для малыша-«Купера» труда не составляло, это все-таки не джип с его габаритами, поэтому Ника довольно быстро втиснулась на свободную площадку между «Ситроеном» и «Фольксвагеном». Закинув на плечо ремень сумки и прихватив чехол с ноутбуком, она вышла из машины и нажала кнопку сигнализации. В этот момент раздался глухой стук, и лобовое стекло украсилось вмятиной и побежавшей от нее паутинкой трещин.

– Это что еще за… – начала Стахова, оглядываясь по сторонам, и тут же кто-то обхватил ее и зажал рот рукой в вонючей кожаной перчатке.

– Стой спокойно и не дергайся! – прошипел незнакомец в самое ухо. – Значит, так. Лобовуха – это только цветочки, предупреждение. Если не прекратишь рыть вокруг «Изумрудного города», получишь битой по коленкам. И по пальцам заодно, чтоб наверняка уже.

Ника обмерла и даже не пробовала сопротивляться, страх оказался намного сильнее. Незнакомец неожиданно убрал руку с ее рта и сильно ударил головой о крышу машины. Падая, Ника успела увидеть покрытую прыщами щеку и кривой нос злодея.

Она пролежала на асфальте довольно долго. Сознание вернулось, но сил встать и пойти домой не было. Ника смотрела в ночное небо и думала о словах нападавшего. Неужели злосчастная статья о деятельности «Изумрудного города» вызвала такую реакцию у его руководства, что подобные угрозы стали возможны? И причастен ли к этому Гавриленко? И насколько, интересно, это все серьезно? Можно ли не обращать внимания и просто похихикать завтра в курилке с коллегами? Или стоит стать хоть немного осторожнее? Все-таки это не бумажный конверт без подписи, а вполне конкретные угрозы…