Евгения Грановская - Ведьма придет за тобой

При виде этого коридора и двери на Корсака нахлынул целый шквал воспоминаний, заставив его сердце сжаться от светлой грусти по былому. Но он отогнал от себя грусть, уверенным движением повернул медную ручку и распахнул дверь кафедры.

В просторном кабинете сидела за компьютером стройная брюнетка в белой кофточке.

– Здравствуйте! – приветствовал ее Глеб.

– Добрый день! – улыбнулась девушка, отведя взгляд от экрана.

Глеб вошел и притворил за собой дверь.

– Вы секретарь кафедры? – уточнил он.

Она кивнула:

– Да. А вы по какому-то вопросу?

– Я когда-то здесь учился, – сообщил Глеб.

– Ясно. Так вы преподаватель?

Он улыбнулся и покачал головой:

– Нет, к сожалению.

– К сожалению? – подняла брови девушка-секретарь.

– Да. Всегда мечтал заняться преподаванием. Мне кажется, это самая приятная работа на земле. Прохаживайся себе вдоль доски и рассуждай вслух о вещах, которые тебе интересны.

– А кем вы работаете?

– Я журналист. Зовут меня Глеб Корсак. А вы…

– Лена, – представилась девушка. – Просто Лена. Вы слишком оптимистично смотрите на профессию преподавателя. У меня мама и папа преподаватели. И знаете, со студентами бывает очень трудно.

– Знаю, – кивнул Глеб. – Сам таким был.

– Правда? – улыбнулась Лена.

– Да. На четвертом курсе меня даже собирались отчислить.

– За что?

– За то, что играл в покер на лекции по научному атеизму. Хорошо, что декан вступился, а то бы вылетел я из универа, как пробка из бутылки.

Девушка засмеялась.

– Бывает. Ну, вы хотя бы выиграли?

– Выиграл? – не понял Глеб.

– Ну, ту игру, во время которой вас «замели».

– Да, – кивнул Глеб. – В карты мне везет. – Он вздохнул и добавил с напускной грустью: – В отличие от остального.

– Вы не похожи на неудачника.

– Возможно. Но на баловня судьбы тоже.

– Спорный вопрос. Так что вас сюда привело, Глеб?

– У вас на кафедре работает Ирина Михайловна Гдлян. Я слышал, что она специализируется на всякой «средневековой нечисти» и что она лучшая в этой области.

– Да, – ответила секретарь. – В ведьмах и колдунах Ирина Михайловна разбирается лучше всех. У нее сейчас лекция во второй «поточке».

– Во сколько заканчивается лекция?

Лена взглянула на циферблат наручных часиков.

– Через одиннадцать минут. Кстати, потом у Ирины Михайловны «окно». В это время она ходит пить кофе в буфет на втором этаже.

– Отлично. Попробую составить ей компанию.

– Вам это нужно для статьи? – с любопытством спросила секретарь.

– Да.

– Интересно будет почитать. Вы помните, где вторая «поточка»?

– Конечно. Не такой уж я и старый. – Глеб подмигнул девушке. – Спасибо за помощь, Лена!

– Не за что, Глеб.

– Удачи!

– И вам!

Глеб вышел из кабинета и прикрыл за собой дверь. Постоял немного, ожидая, пока утихнет очередной приступ головной боли, затем повернулся и медленно побрел к лифту.

На вид ей было лет тридцать пять, хотя возможно, что она просто очень хорошо выглядела. Ухоженная, стройная, с правильными чертами лица. Очки в модной черной оправе ее ничуть не портили, даже напротив – придавали ей какое-то утонченное изящество.

Глядя на Ирину Михайловну, Глеб подумал, что во времена его студенческой юности кандидаты и доктора наук не выглядели так сексуально.

Ирина Михайловна отпила глоток кофе, покосилась на официантку, которая поменяла пепельницу, поправила очки и сказала:

– На кострах, Глеб Олегович, сжигали не только ведьм. Мужчин-колдунов сожгли ничуть не меньше, чем женщин.

– Почему же постоянно говорят только о сожженных ведьмах? – поинтересовался Корсак и тоже запил свой вопрос отличным кофе.

Ирина Михайловна улыбнулась:

– Тому может быть много причин. Но, кажется, вы спрашивали совсем не об этом. Вы спросили, верю ли я в ведьм, так?

– Так, – кивнул Глеб.

– Я – доктор исторических наук, преподаватель университета.

– Это значит – нет?

– Разумеется. Хотя… – Она как-то смущенно и растерянно улыбнулась. – «Есть многое, Горацио, на свете, что и не снилось нашим мудрецам».

– То есть вы вполне допускаете их существование?

Ирина Михайловна вздохнула и задумчиво произнесла:

– Не знаю, что вам и сказать. Чем дольше живешь на свете, тем отчетливее понимаешь, что на большинство наших вопросов мы никогда не услышим ответов. По сути, мы рождаемся, ничего не зная, и умираем – так ничего и не узнав. Я выбрала для себя профессию историка, поэтому стараюсь мыслить в рамках избранной парадигмы. Но если вдруг у меня на спине вырастут черные крылья и врачи подтвердят, что это действительно крылья, а не обман зрения, то я тут же откажусь от научного мышления и пойду в церковь – замаливать грехи.

– Черные крылья? – Глеб улыбнулся. – А разве ведьмы летают не на метлах?

– В основном да. Но случаются и отклонения.

Глядя на Ирину Михайловну, он подумал, что она и сама похожа на ведьму. На хорошенькую, зрелую, удачно молодящуюся ведьму.

Она подняла руку и посмотрела на часики. Потом перевела взгляд на Глеба и вдруг спросила с легкой улыбкой:

– Кстати, а почему вы пришли именно ко мне?

– Видел телепередачу с вами. Кажется, это была «Школа злословия».

– Было дело, – кивнула Ирина Михайловна. – При монтаже меня там сильно «порезали». Но в целом передача вышла довольно интересная. – Она отпила еще кофе. – Так о чем будет ваша книга, Глеб Олегович? Неужели о ведьмах?

– Скорее, о месте колдовства и магии в современном мире. Ведьмы – лишь один из примеров.

Она кивнула:

– Понимаю. Наши представления о средневековых ведьмах очень стереотипны. Мы считаем, что они были злыми, устраивали заговоры, вступали в секты и летали на шабаши. Однако в былые времена ведьма не всегда воспринималась как зло. Она могла быть доброй помощницей, приносить пользу людям.

– Меня интересует именно мрачный аспект колдовства, – сказал Глеб. – Тот, что связан со злом. И еще я где-то читал, что ведьмами часто «назначали» проституток. Это так?

– Да. Но при этом нужно помнить, что проститутками в Средние века называли не только женщин, которые предлагали себя за деньги. Любая одинокая женщина могла быть записана в проститутки, например, ушедшая из дома и оставшаяся без поддержки родных автоматически теряла статус добропорядочной, и в обществе к ней относились как к потенциальной распутнице. Сожительство без заключения брака, развратное поведение замужней дамы также могли расцениваться как проституция. Жанну д’Арк тоже ведь поначалу обвиняли в проституции лишь на том основании, что она покинула своих родных и отправилась в армию. Потом это обвинение постепенно переросло в обвинение в колдовстве.

– А что в наше время? – спросил Глеб. – Кто-нибудь охотится на ведьм?