Наталья Солнцева - Натюрморт с серебряной вазой

– Значит, ты была готова к этому, – с горечью вымолвил Виктор. – Была готова отдаться безобразному и похотливому мошеннику. Ради чего?

– Он не обманул моих ожиданий. Поначалу…

– Ты получала кайф в его объятиях?

– Тебе не понять… – отвела она бегающие глаза. – Ты не женщина. Раметов не привязывал меня к себе. Когда я захотела выйти замуж, он не препятствовал. Ему не мешали другие мужчины! Ему ничто не мешало наслаждаться жизнью. Он приучил меня к удовольствиям, которые не может дать никто, кроме него…

– Даже богатый муж?

– Когда нужда в деньгах удовлетворена, появляются новые желания, которые все сложнее осуществлять. Маджус показал мне мою ненасытную природу… окунул меня в мою собственную бездну… и держал за руку, чтобы я не утонула в ней. Тебе никогда не пережить ничего подобного, Вик! Бытие – это не подогретый и хлорированный бассейн, где воды по пояс. Это стихия, Вик! Цунами! Око смерча!

«Она свихнулась, – думал он, глядя в горящие одержимостью синие глаза Руси. – Этот ублюдок Раметов уничтожил милую, добрую девочку, превратил ее в такое же чудовище, как он сам! Это не моя Руся… это настоящая горгона, способная обратить в камень все вокруг. Разве я сам не стал наполовину каменным? Пока только наполовину… Но этот процесс идет быстрее, чем хотелось бы. Будь во мне больше жизни, я застрелил бы Раметова, покончил с ним раз и навсегда. Защитил бы Русю… вырвал ее из лап этого сладострастного монстра. А я сплоховал…. дал слабину. Раметов торжествует, а мы с Русей зализываем раны, нанесенные его когтями…»

Слезы Ирины высохли и перешли в истерический смех. Она болезненно, надрывно хохотала. Потом и смех иссяк.

Она сидела, прислонившись к плечу Виктора, и вздрагивала от нервных токов, волнами ходивших по ее телу. Стекла машины заливала небесная вода, как будто хотела затопить все вокруг – и эту безлюдную улицу, и этот огромный каменный город, населенный непокорными мятежными жителями.

– Я была счастлива с Ордынцевым, – призналась вдруг Ирина. – Недолго. Пока не утолила жажду новых впечатлений и новых возможностей. Мне надоели магазины, салоны красоты, курорты и скучные тусовки. Очень быстро надоели! Мой муж был бы хорош в постели… если бы до него я не познала Маджуса. Их нельзя сравнивать, как день и ночь. Никакой статус не в состоянии возместить тоску души по несбыточному…

– Ты тоже поднаторела в красивых оборотах речи, – уколол ее Виктор.

– У меня дар, ты сам говорил, – не смутилась она. – Я тоже хотела писать… делиться с людьми своими мыслями, чувствами. А потом поняла, что делиться особо нечем. Ты часто говорил о «расширении горизонтов», помнишь?

– Угу…

– Я нашла того, кто раздвинул их для меня.

– Маджус?

– Ты всегда был догадливым, Вик, – вздохнула Ирина. – Маджус показал мне нечто такое… чего не опишешь словами, не объяснишь человеческим языком. В общем, от мужа я стала опять бегать к нему… на унизительные и восхитительные свидания. Это было еще слаще, еще острее.

– Ордынцев не любил тебя?

– Он меня обожал. Но мне опять было всего мало – его любви, его ласк, его денег. Я ничего не могла с собой поделать, как наркоман, которого ломает без очередной дозы. Я оттолкнула Ордынцева, и он начал мне мстить.

– Он знал о твоей измене?

– Думаю, подозревал. Он был умным и жестким, когда надо. Но только не с женщинами. Мы разъехались… по моему настоянию. Я возненавидела мужа, потому что обманулась в нем. Я перестала радоваться тому, что он мне давал. Хоть бейся головой о стену! И я билась… а когда ломка становилась невыносимой, бежала к Маджусу. Не знаю, как это получилось, но в какой-то момент я пожелала Ордынцеву смерти…

– И он умер?

– Да…

– Теперь ты довольна?

– Он изменял мне. Завел любовницу. Руслана Смолякова, слышал о такой?

– Телеведущая?

Ирина утвердительно кивнула, глядя на дождь за окнами салона. Маленький «Гольф» казался ей Ноевым ковчегом, затерянным в волнах потопа. Здесь их только двое – она и Вик. Неужели все возвращается на круги своя?

Но после Маджуса ей уже не быть прежней. То, с чем она соприкоснулась, перекроило ее, перепахало. Нет больше той Руси, которая смотрела на звезды вместе с Виком, украдкой целовалась с ним и мечтала о счастье.

– Ничего нельзя вернуть, – сказала она, поглаживая Виктора по руке. – В этом весь ужас!..

Путешествие из Тамани в Москву

На заправке под Краснодаром Руслана отправилась в туалет, а Глория и Лавров, сидя в своей машине, пили кофе из термоса.

– Уже остыл, – ворчал начальник охраны. – Ни черта температуру не держат эти термосы!

Он был недоволен попутчицей в лице Смоляковой, ее багажом, состоянием асфальтового покрытия на дорогах, молчанием Глории и собственным паршивым настроением. Погода тоже оставляла желать лучшего. Жара, солнце бьет в глаза, пылища. Одно спасение – кондиционер в салоне. Но наружу носа не высунешь. Пекло!

– У тебя сейчас из ноздрей пар повалит, как из кипящего чайника, – засмеялась Глория. – Остынь. Нам еще ехать и ехать. Побереги силы.

– Обязательно надо было тащить с собой эту мадам? – не удержался он от упрека.

– У нее ваза.

– Надеюсь, к нам не сползутся змеи со всей округи?

– Ты же не веришь во все эти выдумки.

– Верю, не верю… а на душе муторно.

– Будь начеку, – серьезно сказала Глория, складывая в пакет пластиковые стаканчики из-под кофе. – Иди, выбрось в урну.

Лавров нехотя выполнил ее просьбу. Солнце палило немилосердно. Степь дышала зноем.

– Это нечестно, – заявил он, плюхаясь на сиденье. – Она должна была бы спросить у нас разрешения.

– Кто? Руслана?

– Будто ты не понимаешь, о чем я! Ты вообще уверена, что ваза при ней?

– Абсолютно. Я вижу ее силуэт в сумке, среди тряпок.

– Как на рентгене? – скептически осведомился Лавров.

– Вроде того…

– А мой скелет ты видишь? Кости, позвоночник… внутренние органы?

– Костей не вижу, – не выразила по сему поводу сожаления Глория. – И слава Богу. Ваза обладает особой энергетикой. Поэтому я ее чувствую. Не знаю, как правильно объяснить…

Лавров помолчал, глядя на дверь мини-маркета, за которой скрылась телеведущая. Сердце щемила тревога. Его бы воля, оставил бы Смолякову здесь. До Краснодара – рукой подать. А там и аэропорт, и железнодорожный вокзал. Пусть бы сама добиралась до столицы.

– Бьюсь об заклад, Руслана стащила вазу у Муромова, – заключил он. – Дайвер догадался, откуда ветер дует, и явился к ней выяснять отношения. Она давай его коньяком угощать, задабривать…

– А он на нее с ножичком кинулся?

– Хорошо, что с перочинным. Не то худо бы пришлось блондинке.

– Хорошо, что он перебрал с выпивкой, – усмехнулась Глория.