Наталья Солнцева - Натюрморт с серебряной вазой

Ирина плакала. Виктор не находил в себе сил утешать ее.

– Ты думала, в деньгах счастье? – спрашивал он. – В тряпках? В дорогих побрякушках? В крутом особняке?

– А в чем счастье, Вик? В чем? Ты знаешь?

Раньше Виктору казалось, что ответ на этот вопрос ему известен, но жизнь опрокинула его идеалы и поколебала его уверенность.

– Кого из нас троих ты любила?

«Никого», – прочитал он в синих как небо глазах Ирины и судорожно вздохнул. Она быстро разочаровалась в их студенческом романе, потом в семейной жизни с Ордынцевым. И только чудовище Раметов оставался для нее желанным. Это была не любовь – слепое и жадное вожделение. Неутолимое, ненасытное. Бывший факир проделывал с женщинами какой-то ловкий трюк. Этого-то трюка Виктор так и не сумел разгадать. Впрочем, как и другие тайны Раметова.

– Ты нарочно устроился к нему в магазин? – хлопала длинными мокрыми ресницами Ирина. – Из-за меня?

– Из-за себя! Из-за нас с тобой! Раметов – опасный человек. Я должен был раскусить его! Он жулик. Хитрый махинатор! Он пообещал тебе «запретный плод». Ты хоть знаешь, что он имел в виду?

– Я… я не думала…

– Ты пожелала завидное замужество, и все исполнилось. Потом ты решила избавиться от мужа… и вот ты вдова. Что дальше, Руся?

– Я не понимаю, чего ты злишься? – всхлипывала она. – Макс умер случайно. Я ни в чем не виновата!

– Как Раметову это удается?

– Я же говорю, он колдун… Я хотела убить его и не смогла. И ты тоже не смог. Почему?

– Неохота в тюрьму садиться, – соврал Виктор.

На самом деле в тот момент мысль о неотвратимом наказании не пришла ему в голову. Он просто ослабел под негодующим взглядом Раметова настолько, что едва не грохнулся в обморок. Это был некий особый вид гипноза, которым природа порой наделяет недобрых людей.

– Теперь ты богатая женщина, госпожа Ордынцева, – презрительно процедил Виктор. – Я наводил справки: твой благоверный занимался строительным бизнесом и неплохо поднялся. Может, это ты его убила? По наущению Раметова.

Ирина даже плакать перестала, так ее поразили слова бывшего возлюбленного.

– Ты с ума сошел! Я?.. Зачем мне…

Она запнулась, смешалась и замолчала, кусая нижнюю губу. От нее все еще пахло Раметовым, тем неистребимым запахом «хозяина», который въедается в поры «раба».

Виктор с ужасом и отвращением ощутил, что он сам начал пропитываться этим запахом. Ему вдруг остро захотелось снова увидеть ненавистную, страстную сцену совокупления красавицы и чудовища. О, как сладок бывает самый гнусный порок! Как притягателен! Как отравляет он мозг и сердце человека, зажигает его кровь, распаляет его воображение…

– Зачем? Да чтобы получить свободу! – выпалил Виктор, сдерживая желание наброситься на Ирину, повторить то, что делал с ней Раметов, только в более извращенном и жестоком виде. Прямо здесь, на твердом и неудобном сиденье автомобиля наказать ее за похоть и предательство, за пренебрежение, наконец. За то, что она предпочла других мужчин.

– Затем, чтобы без помех тратить чужие деньги! – добавил он. – Твой муж мертв, а ты отдаешься этому… этому…

Он не нашел уничижительного определения для Раметова и выпалил:

– Я любил шлюху! Корыстную и развратную! Готовую ради денег на все…

Самое ужасное, что он продолжал ее любить. До судорог, до холодного пота и дрожи в груди. Отчего он испытал бы больше радости? От сексуального насилия над ней или от убийства? Дать бы сейчас газу, разогнаться со всей дури и направить машину на фонарный столб или бетонное ограждение. Покончить с собой и с ней, сжать ее в последнем смертельном объятии, слиться с ней навсегда, навеки.

Если бы он был уверен в существовании рая для самоубийц, он бы так и поступил. Есть ли счастье на небесах? Есть ли оно хоть где-нибудь?..

– Чем ты лучше меня? – с надрывом выкрикнула Ирина, подаваясь назад, будто догадываясь о его намерении. – Чем ты лучше Раметова? Он хотя бы умеет держать слово… а ты – пустобрех, фантазер! Сочинитель пошлых статеек, за которые тебе платят гроши. Ты не сумел доказать мне свою любовь! Ты не посмел поднять руку на того, кто разрушил наши мечты!

– Любовь не нуждается в доказательствах…

– Ошибаешься!

Виктора вдруг осенило, что Ирина права. Вся его предыдущая жизнь – ошибка. Все его мысли, надежды, чувства – плоды наивных заблуждений. Кто перед ним сидит, вообще?

– Вы оба уроды, – прохрипел он. – Ты и Раметов. Это вас сблизило.

Бесчисленное число раз представлял он себе этот знаменательный разговор с Русей, который, по его мнению, мог перевернуть ее судьбу, открыть ей глаза на то, что она делает. А получилось, что произнесенные слова не стали прозрением ни для нее, ни для него. Он услышал ее доводы, и… ничего не изменилось.

– Есть только один способ разделаться с этим, – пробормотал Виктор и нажал на педаль газа…

Путешествие из Тамани в Москву

– Вот они! – воскликнул Лавров, притормаживая и съезжая с трассы.

На обочине лежал на боку синий мини-вен, чуть поодаль стоял грузовик. Водитель грузовика пытался вызволить из железной ловушки пассажирку, которая ехала на переднем сиденье. Шофер мини-вена сидел на высушенной солнцем траве и сжимал руками голову. Его лицо и рубашка были в крови.

Лавров выскочил из машины и бросился на помощь.

– Как это случилось? – спросил он, подбегая.

– Черт его разберет… – выругался водитель грузовика, пузатый крепыш в клетчатой рубашке и камуфляжных брюках. – Я ехал сзади, вдруг вижу – мини-вен дернулся, резко затормозил, его потянуло вправо… и пошел кувырком. Я дал по тормозам, подбегаю… парень выбрался, но у него с головой что-то… видать, сильный ушиб или сотрясение. А барышню не вытащить никак: зажало.

Вдвоем с Романом они быстро справились и через пару минут достали из покореженного мини-вена Руслану со спутанными волосами и разорванным на боку платьем. Она отделалась испугом и несколькими ссадинами.

– Сумка… моя сумка… – растерянно бормотала она, не давая увести себя от потерпевшего аварию автомобиля. – Там моя сумка…

– Бензином пахнет, – встревоженно сказал водитель грузовика. – Наверное, бензопровод течет. Может рвануть!

– Сумка! – завопила блондинка, вырываясь из рук Лаврова. – Пустите… пустите меня!..

– Уводи ее, – приказал тот водителю грузовика, а сам вернулся к мини-вену и заглянул внутрь салона. Через разбитое окно можно было дотянуться до дорожной сумки, в которой Смолякова, по всей видимости, везла серебряную вазу.

Не будь этот чертов сосуд так важен для Глории, Роман не стал бы рисковать. Но сейчас он, не раздумывая, полез за сумкой. По его предплечью потекла теплая струйка. Лавров почувствовал боль позже, когда догнал водителя грузовика и Руслану. Доставая сумку, он порезался чем-то острым. Из неглубокой раны сочилась кровь.